Я зашёл в воду по щиколотку и двинулся вперёд по течению. В любом случае, вода – это хороший способ сбить преследователя со следа. Да и перерождённые её от чего-то недолюбливают.
Жаль, не удалось расспросить моих горе-похитителей толком. Например, куда подевались остальные беглецы. Мы вообще далеко успели проехать?
Судя по раздавшимся невдалеке частым хлопкам выстрелов – не очень.
Проклятье, а ведь совсем рядом! Так, глядишь, и сюда в овраг кто-нибудь из воюющих скатится, а у меня из всего оружия нож да кусок лески. Как-то не солидно.
Разжиться бы нормальным стволом… Может, попробовать одолжить?
Овраг упёрся в мелкую речушку, которая судя по резкой смене рельефа, являлась границей кластера. За ней ландшафт начал напоминать предгорный, с большими валунами, торчащими из земли тут и там в живописном беспорядке. Мелких камней, густо заросших мхом, тоже хватало – похоже, всё это когда-то прикатилось с ближайшего склона.
Выстрелы загрохотали ещё ближе, уже метрах в двухстах. Работал наш Калашников отсечками по три, ему солидно вторил карабин. По кому это они?
В ответ вроде тишина… А, нет, вот послышались приглушённые россыпи хлопков. В здешних лесах греметь на всю округу не рекомендуется, так что глушители должны таскать все, кому не лень, но мне почему-то на ум сразу пришли навороченные винтовки внешников, где данный девайс уже был интегрирован в ствол.
Да и сомневаюсь я, что это просто местные пасечники чего-то не поделили меж собой.
По-хорошему, нужно срочно поворачивать, и вдоль русла речушки покинуть опасное место, пока на шум не нагрянули любопытные хищники. Так будет правильно.
Я криво улыбнулся и поковылял по выступающим из воды камням навстречу перестрелке. Долго бегать здесь не получится – рано или поздно обязательно нарвусь. И что тогда? Ножом от перерождённого отмахиваться, с криком: «Попишу!»?
Все, кто хоть немного успел отъесться и измениться, представляют для меня опасность, а, значит, вопрос закрыт.
Я немного поднялся на склон и укрылся за широким валуном, попутно немного прикинув диспозицию. Из-за лиственной зелёнки обзор был так себе, но и меня засечь могли лишь при большой удаче.
Понятно, что стрелки устроились где-то на высоте, и прижимают огнём противников, залёгших у подножия. Почему не отойдут? Наверняка, есть причина, может, ждут кого.
Если использующие глушители именно внешники, то торопиться им особого резона нет. Подождут подкрепление, возможно, поднимут дрон в воздух, если условия позволяют. И обязательно вышлют людей на фланги, охватывая обороняющихся в клещи. В том числе, и сюда, ко мне.
А могут и засаду организовать, поджидая отступающих, поди угадай. Хотя здесь особо долго не посидишь – того и гляди кушать начнут. Твари пока не ощущались, но это не значит, что здесь безопасно.
Я присмотрелся к склону, прикидывая наиболее удобный и наиболее непросматриваемый путь наверх. Задачка оказалась простая – деревья в скудной каменистой почве стояли достаточно редко.
Решив, что ближайшие заросли кустарника на моём участке нападающие никак не проскочат мимо, размотал остатки лески и смастерил там простенькую растяжку. Жаль гранаты нет, без неё прям какой-то детский сад получается.
Сам залёг рядышком, в яме, оставшейся от вывороченного с корнем валежного дерева. Причём, для этого пришлось мимолётно сверкнуть спиной на открытом участке. Посмотри в мою сторону кто-нибудь из стрелков на вершине, лежать мне с лишней дыркой в организме, но вроде пронесло. Зато внешники на меня здесь точно не наткнутся – они не настолько отмороженные.
Заодно отдохну здесь, силы мне ой как понадобятся.
Стрельба то утихала, то разгоралась вновь, и так несколько минут, пока я не уловил едва различимый шорох внизу на склоне.
Итак, вопрос на миллион – сколько людей направилось в обход?
На рейд идёт до полусотни штыков при броне – сам видел, когда меня приняли. Плюс ещё сколько-то муров, которых обычно используют в качестве пушечного мяса, а вот разведотряды, по слухам, обычно малочисленны – не больше шести-семи бойцов. Раз стрелков ещё не выбили с высоты, я поставлю как раз на второй вариант.
Тихие шаги, раздавшиеся поблизости через минуту, принадлежали лишь одному человеку. Всё-таки разведотряд. Обычно они в бой не рвутся, но здесь почувствовали лёгкую добычу и хотят набить себе лишние бонусы.
Наверняка из-за нашего грандиозного побега внешники подняли на уши всех, кто находился поблизости, и возвращаться с пустыми руками к разъяренному начальству сейчас очень вредно для карьеры. А может, и для здоровья тоже.
Одинокий боец двигался осторожно и никуда не спешил. Оно и правильно, своя голова всяко ближе к телу, а чужой скальп ещё добыть надо. Поэтому нет ничего удивительного, что он заметил небрежно замаскированную растяжку. Шаги резко стихли ровно в тех кустах, где была натянута леска. Теперь у меня несколько секунд, пока он не поймёт, что перед ним липа.
Я тихонько поднялся из своего убежища и увидел темнеющий силуэт в зарослях. Ну да, склонился над ловушкой и смотрит, не подстава ли это, отвлекающая от настоящего сюрприза где-нибудь поблизости. Например – мины, чем чёрт не шутит.
Укрытие располагалась за его спиной, меня он не видел, но прекрасно услышал, когда мне оставалось до него каких-то пара метров. Снова пришлось преодолеть открытый участок, но двигался я уже гораздо медленней, стараясь производить как можно меньше шума. Тут главное – смотреть куда наступаешь, и переносить вес только убедившись, что под подошвой ничего не захрустит. Представители семейства кошачьих таким приёмом владеют в совершенстве, я же со своей координацией от них бесконечно далёк.
Поэтому, если бы не способность физически пропадать из этого мира, ещё не понятно, кто кого бы положил.
Боец развернулся молниеносно, пусть из неудобного полусогнутого положения, но меня позади него уже не было. Не знаю, успел ли он удивиться – лицо его закрывала матовая сфера боевого скафандра.
Мир вокруг снова стал стеклянным, и от сердца немного отлегло – боялся, что не смогу нырнуть в зазеркалье. Хотя двигаться было заметно труднее обычного – привычный кисель превратился в застывший холодец.
Алых глаз поблизости не оказалось, но те, что парили где-то поодаль, тут же сфокусировались на мне.
Здрастье вам через Астрал.
Стрелять сразу внешник не стал, а потом было уже поздно – я материализовался вместе с ножом практически перед его носом. Короткий удар в шею, где располагался уязвимый стык между лицевой полусферой и бронепластинами, и вот тело начало медленно оседать на камни. Хоть я проделывал такое впервые, но получилось крайне сноровисто, почти как у того меня – из воспоминаний о загадочной Цитадели. Что немного напрягало, хоть и удалось одолеть противника намного лучше подготовленного.
Правда, долго радоваться победе не получилось – стоило только натянуть валяющуюся на камнях пижаму, как перед глазами опять пошла проклятая свистопляска, окружающий мир встал о дыбы и чувствительно приложил меня о камни. Тошнота, куда же без неё родимой, намертво сдавила горло, а из носа обильно полилась кровь.
Стало так плохо, что ни о каком отступлении с трофейным оружием, оказавшейся той самой ухватистой штурмовой винтовкой с многочисленными обвесами, не могло быть и речи. Тут бы не расплескать вскипевшие мозги в черепной коробке по округе.
Я обхватил руками голову, готовую вот-вот лопнуть по швам, но видимого облегчения это не принесло. Кровь стучала в висках набатом, тело била мелкая дрожь, как заядлого наркомана во время ломки. Теперь уже нет никаких сомнений – это не простой откат.
У меня снова приступ.
В таком печальном состоянии громогласный шорох, раздавшийся неподалёку, я воспринял почти с облегчением. Вот и отмучаюсь наконец, раз уж по каким-то неведомым причинам опухоль отказалась рассосаться в этом мире повально здоровых людей. Такой уж я везучий.
– Ох, ты ж ё! – выдохнул кто-то надо мной так громко, что под черепом туда-сюда загуляло эхо.
– Говорил я тебе, обходят нас, а ты – подождём, он вернётся! Вот, смотри, до чего досиделись.
– Не нуди, давай жмура обыскивай скорей, и валим отсюда, пока остальные не просекли. Обманки надолго не хватит.
– А с этим что? Он нас выручил, вообще-то.
– Хм, выглядит он так себе… Эй, ты живой там, или отходишь уже?
Пусть от разрывающих мозг голосов хотелось заткнуть уши пальцами, я смог собрать все оставшиеся силы, чтобы сдавленно прохрипеть:
– Пи-и-ить…
– Чей-то, сушняк у него, что ли?
– Дебил, живца ему дай, походу у него споровое голодание. Не тупи!
Омертвевших губ, практически потерявших чувствительность, коснулась пластиковое горлышко бутылки, а в нос ударила знакомая тошнотворная вонь. Не вырвало меня после первого глотка только потому, что я успел сделать второй, не смотря на сведённое спазмом горло. Дальше пошло легче, лекарство двинулось по пищеводу теплой волной, постепенно наполняя жизнью каждую клеточку моего измученного тела.
Маячившая впереди перспектива нового приступа стала понемногу отступать.
Хлебая и кашляя от попавших в дыхательные пути капельки жидкости, я добил бутылочку за несколько секунд.
Зрение частично обрело резкость, и я увидел двух бородатых мужиков в тяжёлых разгрузках поверх летней горки. Один со «сто-третим» Калашниковым, у второго за спиной висит пресловутое снайперское «весло» – то ли Тигр, то ли простая СВД, не разобрать. Хороший выбор – и против людей, и против не слишком развитых тварей.
На ум сразу пришёл мой старый знакомый «немедведь» – серый элитник, отвлёкший на себя вертолёт. Такого «семёркой» только щекотать, ему всё, что меньше пятнадцати миллиметров, как слону дробина. Хотя зачем-то ему понадобилось вживлять себе в грудь остатки дверей «скорой». Явно не для усиления бронезащиты – тот хлипкий металл и с пистолета насквозь прошить можно.
Значит, это и есть те самые стрелки?
Однако практически сразу я услышал новые выстрелы с вершины. Их группа разделилась или там работает та самая пресловутая «обманка», которую упоминал один из бородачей? Впрочем, неважно, главное – боль из головы постепенно уходила, будто где-то в её недрах открыли невидимый краник для сброса давления.