Остальные появились минут через десять, поманив нас на улицу. Квазы внешне выглядели как всегда, Лена, судя по всему, явно ещё недавно вовсю ревела, но сама оказалась в полном порядке. А вот Шумахеру с Сычом успело достаться – у одного забинтована голова, другой сильно хромает на правую ногу.
Все тут же накинулись на меня с расспросами, но оценив моё состояние, временно оставили в покое.
Как оказалось, вышли мы не просто вечерним воздухом подышать, а на самые настоящие похороны. По обрывкам прошлых разговоров я мало что понял в здешних заупокойных обычаях – большинство вообще не парилось с кладбищами, оставляя трупы на готовых к перезагрузке стабах. Когда вонючий туман схлынывал, от них не оставалось и следа, чего не скажешь о живых, попытавшихся таким образом покинуть Стикс. Таким горе-экспериментаторам как правило напрочь выжигало мозги.
И ежу понятно, что из ада обратно выхода нет.
В станице же к павшим относились более человечно. Их бережно перенесли с поля боя, уложив на деревянный постамент посреди единственной пощади. Всего я насчитал около пятидесяти тел в разной степени сохранности – от похожих на обугленные ветви разведчиков, сгоревших в броневике, до вполне целых, не считая пулевых и прочих ранений. Матроса разглядеть не удалось, но мы оказались далеко не в первом ряду, а толпа собралась порядочная.
Прикинув, сколько примерно было на поляне внешников, я мысленно присвистнул. Получается, чуть ли не один к пяти – неслыханная цифра, учитывая технику и общевойсковую выучку пришельцев. Муров там было примерно процентов десять, вряд ли больше. Таким серьёзные операции не доверяют, скорее всего, их возили в качестве балласта на всякий пожарный.
Тем временем на помост забрался самый настоящий священник в рясе, только вместо кадила у него в руках оказалась объёмная канистра, из которой он щедро принялся орошать покойников, одновременно с этим что-то приговаривая.
Занятно.
Досмотреть церемонию до конца, пусть и в немом виде, мне не дали. На горизонте опять нарисовался пресловутый Пончик, который снова жаждал пообщаться. Преодолевая нарастающее раздражение, я довольно грубо показал, что ничего не слышу и слышать не хочу.
«Да не вопрос, – раздался прямо в голове его насмешливый голос. – У меня в караване разные специалисты есть».
К телепатии я отнёсся спокойно, с ней пришлось косвенно столкнуться ещё на Ферме. Как отвечать тоже не было для меня секретом – нужно просто беззвучно проговаривать слова в голове, не задействовав речевого аппарата. Спасибо неведомому Некрусу, научился. Это далеко не чтение мыслей, так как они проносятся в голове куда с большей скоростью, да и состоят, в основном, из образов, понятных лишь тебе одному.
«Я не удивлён, но вот называть это всё обычным караваном неправильно. Вернее будет – личной армией», – заметил я.
«Мне больше нравится быть простым торговцем» – скромно отозвался толстячок.
«Простые торговцы ездят на переделанных карьерных самосвалах и списанной военной технике. Они могут максимум отбиться от шальной банды муров, но не разбить в пух и прах экспедицию внешников».
«Ты ещё слишком мало видел в своей жизни… Поверь. Без тебя повторить успех оказалось бы куда сложнее, за что тебе моя большая благодарность».
«Не за что. Надеюсь, несмотря на то, что ты уже добился своего, использовав меня как подсадную утку, наши договорённости в силе?»
«Более чем. Рад, что ты трезво оцениваешь ситуацию и не высказываешь претензии».
«Меня прикрывали хоть?»
«Два моих лучших снайпера! Ты же не думал, что все покойники вокруг фуры – это твоя работа?»
«Тогда мы в расчёте».
Священник, наконец, опорожнил канистру, и слез с помоста. Вперёд выступил плечистый мужик в золочёном мундире, держа в руках добротный факел, которым при случае чего можно отмахиваться в тёмном переулке как дубиной. Миг, и тряпки, намотанные на вершину деревянного основания, вспыхнули ярким огнём, причём никаких подручных средств у мужика я не разглядел. Взглядом, что ли, он их зажёг?
«Атаман пирокинетик», – тут же пояснил голос Пончика в голове. – «А вот кто ты…»
«Меня забыли внести в здешний каталог?»
«Когда мой снайпер увидела, что ты исчез в буквальном смысле, она немного запаниковала. Прежде такого при ней никто не вытворял, даже самые развитые заражённые, которых она видела, даже несмотря на морок».
«Всё бывает в первый раз».
«И то верно. Можно вопрос?»
«Давай баш на баш. Мне всё-таки интересно, как внешники проворонили целую батарею».
«Ну как, батарею, – неожиданно замялся Пончик. – Так… Пара орудий хитрых. Им снаряды не нужны, лишь бы у противника они были…»
«Снова технологии пришельцев из альтернативного будущего?»
«В точку».
«И откуда у тебя столько всего?» – не выдержал я.
«Так я же и сам оттуда. Прихватил кой-чего по старой памяти, когда переселялся…»
Я невольно отвлекся от разгорающегося помоста, удивленно уставившись на улыбающегося во весь рот толстяка.
«Так ты внешник?!»
«Нолд, если быть точным», – шутливо поклонился он.
«И какого чёрта тогда ты не охотишься за иммунными?»
«А зачем? Моему миру и так уже хана, его не спасти. Можно было отбросить ласты вместе со всеми, но я предпочёл эмигрировать сюда. И пока не жалею».
«Я думаю, тебя бы на любой другой базе приняли с распростёртыми объятьями».
«Технологии – да, а вот меня… Я ведь тоже иммунный, как и те немногие из вырвавшихся, что смогли здесь выжить. Можно, конечно, было стать кем-то вроде мура, но работать на чужого дядю мне ещё в прошлой жизни очертело. Вот так и живу. А теперь ответь максимально честно, что тебе известно о проекте „Икс-тринадцать“?»
Поначалу странная аббревиатура мне ничего не сказала, хоть и показалась смутно знакомой. Определённо, где-то я о ней уже слышал… Точно!
«Мне после появления здесь кто-то дал препарат с таким названием. Я тогда лежал в отключке, но Даша во сне вытянула из меня всё, что тогда невольно услышал. Откуда ты про него узнал?»
«От старины Азамото. Говнюк и при жизни не отличался многословием, а после смерти так вообще…»
«Получается, что это была группа внешников. Они тогда зачем-то преследовали элитника и наткнулись на меня. Вколов препарат, они отправились к какому-то ретранслятору, чтобы связаться со своими, но так и не вернулись. Это всё, что я помню».
«Ясно, тут есть над чем подумать. Ты молодец, отдыхай».
Да уж, отдохнёшь здесь, как же. С одной стороны – на одну тайну стало меньше, теперь я точно знаю, кому обязан своим состоянием. С другой – вопросов только прибавилось.
Куда делась группа? Если они погибли, то откуда тогда про меня узнали внешники? И самый главный – чего они от меня хотели?
Не на колбасу же пустить…
А постамент уже превратился в самый настоящий пионерский костёр. Я постоял ещё некоторое время, погружённый в собственные мысли, и пошёл обратно к ночлежке.
Поминок (то есть беспощадной попойки) устраивать не стали. Как оказалось – на следующий день караван должен был покинуть станицу. Сборы были недолгими, машину никто не разгружал, так как первый же залп внешников подозрительно точно накрыл здешнюю куцую артиллерию. Но и нового товара не добавили, ввиду нашей разросшейся команды.
С утра первым делом убедился, что слух понемногу возвращается, но радость была недолгая – вскрылись новые проблемы. Лена, накануне не жаловавшаяся на плохое самочувствие, никак не желала просыпаться. Сначала на это внимания никто не обратил – ну, устал человек, бывает. Но потом, когда её начали понемногу тормошить, до всех, наконец, дошло, что на внешние раздражители она не реагирует.
– Что с ней? – спросил я, привлеченный суетой.
Благо теперь разбирать слова хоть с трудом, но уже получалось.
– Скажу одно – это точно не ПМС, – заявил нам Шумахер, почёсывая кончики пальцев, которыми неосторожно коснулся кожи девушки.
– Давно в доктора записался чтоб диагнозы ставить, мазута? – угрожающе спросила Даша, присаживаясь рядом.
Тот на всякий случай отошёл подальше.
В течение нескольких минут Истерика пыталась достучаться до сознания спящей пацанки с помощью своего дара, но ничего существенного добиться не смогла.
– Нужен врач, – заключил Аллигатор.
Север в станицу так и не вернулся, оставшись с другими добровольцами, искавшими выживших внешников. Как оказалось – парочке лёгких машин удалось прорваться и уйти в перелески, окружавшие станицу на протяжении многих километров.
Местный же знахарь – тот самый бомжеватый мужик, лишь бессильно развёл руками. Мол, это не кома, травмы головы нет, разбирайтесь без меня уже в дороге.
Сроки поджимали, и мы волей-неволей вынуждены были тронуться в путь вместе с остальными, чтобы соединиться с боевой частью каравана в условленном месте на закате. В кунге имелось всего две пары нар, так что разместились мы с большим трудом, учитывая габариты некоторых пассажиров. Бессознательную Лену уложили на верхнюю лежанку, под пристальным присмотром Даши, оставившей вместо себя в кабине Аллигатора. За руль сел Шумахер.
Всего выехало восемь машин с розовым кругом, плюс ещё три, напросившиеся в попутчики до следующего стаба. Самое интересное – станицу накануне покинул и сам Пончик, оставив грузовики на попечении одного из своих замов.
Что же такого они там в лесу все забыли? Не кучку же зашуганных беглецов, в самом деле…
Когда проезжали место побоища, где ночью вовсю пировали перерождённые, я вспомнил, что именно хотел спросить у ребят, участвовавших в зачистке вместе с казаками, да позабыл от неожиданных откровений Пончика.
– Сыч, тебе там случайно на глаза Стелла среди трупов не попадалась?
– Это ещё кто?
– Доктор Стерва, – поправился я. – Она жива… Была. До нападения.
– Вот как так! – прорычав, раздражённо хлопнул себя по коленям кваз. – Надо было её вам тогда пристрелить…
– Ты уверен? – нахмурился Сыч. – Рекс прав, шансов-то у неё практически не было.