Вдруг ее накладные ногти впились в мои плечи, и она начала яростно долбить меня об стену.
– Гребаная сука! Тварь! – визжала девушка.
Я попыталась сохранить равновесие, чтобы не дать ей очередной раз впечатать меня в кирпич, но не получилось. Попробовала поцарапать ей лицо, но ногти мои слишком короткие, чтобы нанести хоть какой-то ущерб.
Трое каких-то левых парней, что тоже вышли покурить, достали телефоны и начали снимать. Клайд и Стиви молча смотрели на происходящее.
Чтобы унять опьяневшую Джоселин, я вцепилась ей в волосы. Она начала визжать как резаная и вырывать мои.
Я терпеть не могу бухие драки. Это выглядит настолько жалко. Но как мне унять эту идиотку?
Не прошло и жизни, как двое придурков (а точнее, ее парней) сообразили, что нужно бы прекратить все это. Клайд вцепился в меня, а Стив – в Джоселин.
– Да ты лучше помоги ему ее удержать! – хрипло крикнула я, пытаясь разжать ладони девушки, что тянули мои волосы.
Когда ее наконец-то оттащили от меня, я пошла к зеркалу. Выглядела опасно, будто персонаж «Игры престолов». Лицо все в крови из-за того, что из носа обильно текло (видимо, разбила о стену), волосы взлохмачены, тени расплылись по щекам, ленты на платье порваны так, что каждый может видеть мой черный лифчик.
Я выдавила на ладонь жидкое мыло и полностью умыла лицо, смывая вместе с кровью всю косметику. Какая уже разница? Волосы заплела, захватив с собой салфетку, приложила ее к носу и вновь вышла на улицу. Почему-то у меня было так мало сил, что захотелось просто посидеть на асфальте. Что я и сделала.
Затем достала из клатча плитку горького шоколада с апельсином и принялась за нее. Этого было мало. Следующим в ход пошел телефон. Я позвонила самому любимому человеку.
– Клемент, привет, это я. Скучаю по тебе.
28Причал
Вечера в Каталонии были довольно приятными и атмосферными. Мы ужинали в компании бабушки моего лучшего друга, запивая вином Marques de Alella, которое по вкусу напоминало орехи и абрикосы. Обсуждали культуру региона, строили планы на утро и следующий день, а потом, на балконе, Клемент играл испанскую музыку на гитаре. Раньше я и подумать не мог, что он умеет что-то подобное. В моих глазах друг был всего лишь стильным скейтером, который слушает только мейнстримный инди-рок и в состоянии сыграть лишь пару аккордов какой-нибудь самой банальной песни Arctic Monkeys или The Kooks. Но он был куда талантливее и интереснее.
Мы все так же ездили в Барселону, ходили по барам, а Клемент продолжал знакомиться с девушками. Почти каждый вечер он находил себе новую подружку. Вскоре я понял, что дело вовсе не в каком-либо волшебном даре или же неиссякаемом природном обаянии (хотя и оно играет немаловажную роль). Девушки знакомились с ним, так как он всегда уверенно держался при встрече, чего не скажешь обо мне. Я был слишком робким для подобных «испытаний». Впрочем, и не особо нуждался в этих знакомствах и встречах. Для отношений у меня была Бэйл, о которой я думал слишком часто. Поймал себя на мысли о том, что с каждым днем влюбляюсь в нее все сильнее и сильнее. Забавно, что для ярких чувств и тоски люди должны быть далеки друг от друга. Ведь когда она почти каждый день была рядом, я не думал о ней с таким теплом. А сейчас словно с ума сходил от влюбленности. Я даже написал ей любовное письмо, конверт которого обклеил марками с изображениями Саграды, музея Дали, девушек в национальных костюмах и герба футбольного клуба. Более того, потратил около пяти часов, чтобы разобраться, как его отправить прямиком из провинции. Все это так слащаво и глупо, особенно если учесть, что я не ушедший на фронт солдат, а всего лишь малолетка, укативший тусоваться в Барселону с лучшим другом на несколько дней. Но все это не имело никакого значения, когда я понимал, что это точно поднимет ей настроение. В Монреале сейчас пасмурно и дождливо, она целыми днями на уроках. Солнечное письмо, наполненное красивыми словами, должно согреть ее душу. Девушки такое любят.
Обычно я просыпался в полдевятого утра. На столе меня всегда ждал чудный завтрак, приготовленный донной Лореной (именно так обращались к бабушке Клемента постояльцы дома), и черный чай. Но никогда я не мог застать ее внука.
Однажды я выглянул в окно кухни, что выходило прямо на причал. Клемент стоял на пирсе и смотрел куда-то вдаль. В его тонких пальцах мне удалось разглядеть догорающую сигарету. Какого черта он там делает?
Заметив меня у окна, Лорена оставила мытье посуды и подошла ближе. Ее взгляд так же был устремлен на Клема.
– Mi bello durmiente[13]… – задумчиво произнесла она, а затем добавила на английском с сильным испанским акцентом: – Он с самого детства любил рано вставать и идти к причалу. Просыпался, когда рыбаки и остальные рабочие спали, а солнце еще не показалось на горизонте. И часами мог стоять там и смотреть вдаль. Когда мой муж был еще жив – Клементу было семь на тот момент, – он спустился к причалу и спросил: «Что ты тут делаешь?», на что малыш ответил лишь: «Я жду». На вопрос о том, чего же он так ждет, ответа никогда не было. Он лишь вздыхал и отрицательно качал головой. А нам так хотелось понять, для чего он ходит туда каждое утро и кого ждет. Но прошло много лет, мой муж умер, но так и не узнал эту тайну. Быть может, когда я сама вскоре окажусь на том свете, смогу понять, чего же так ждал наш мальчик. А может, и не смогу… – Она вздохнула и вернулась к раковине с посудой.
Я вновь перевел взгляд на своего друга. Он выглядел так сосредоточенно, словно впал в транс. Это было весьма странно.
Спросить об этом его самого я так и не решился. Уж если он не отвечает родным, то вряд ли ответит мне.
Когда мы прогуливались по Парку Гуэля, канадский телефон Клемента внезапно начал звонить. Я уже не первый раз замечал за ним это. Обычно все входящие звонки приходили на временный испанский номер, но здесь звонил кто-то другой – точно не бабушка или каталонские подружки.
Клем вновь стукнул меня по плечу в знак того, что ему нужно отвлечься, и быстро отошел, оставив меня с очередной девушкой по имени Милагрос.
Пытаясь развлечь ее, я лишь выдавил идиотскую улыбку и задал распространенный вопрос: «What’s up, girl[14]». Это было нелепо. Очень нелепо, черт возьми.
Она с презрением взглянула на меня и произнесла что-то по-испански. Видимо, что-то очень плохое.
Клемент вернулся через пять минут. Выглядел он обеспокоенным.
– Что-то случилось? – спросил я.
– Нет. – Ответ был краток.
– Кто звонил?
– Мама. Но ничего плохого. Так, мелкие недоразумения, да ты сам знаешь… – Он растерянно поправил волосы, и, как только я захотел задать ему вопрос, он быстро переключился на стоящую рядом девушку: – Milagros, mi amor…
Он начал что-то говорить, но я не понимал испанского. Меня поглотили мысли о его домашних проблемах. Возможно, мать поругалась с новым любовником. Или очередной иммигрант выхватил у нее сумку по дороге домой из магазина.
Уже через час Клемент потащил меня обратно в деревню. По пути мы почти не разговаривали. А за ужином он все же заговорил.
– Думаю, нам нужно вернуться, – смотря в пол, сказал Клемент.
– Почему? – спросила его бабушка.
– Ну… Мне нужно помочь маме. Ты же знаешь ее… – После этой фразы он откашлялся.
– Я разговаривала с ней час назад. У нее все хорошо, тебе нет смысла переживать, – ответила Лала.
Лицо Клемента резко переменилось. Именно тогда я понял, что он врет. Дело вовсе не в его матери.
– Просто… Она не любит рассказывать о них тебе. Ты ведь помнишь, как она начинала нервничать. Она же как девчонка, серьезно. Там ничего страшного не случилось, но мне нужно помочь, – оправдывался Клем. По печальным глазам его бабушки было видно, что она моментально распознала ложь. Но парень делал вид, что так и надо. Что все так, как должно быть. У мамы детские проблемы, и он должен срочно ехать, чтобы помочь.
После продолжительной паузы она заговорила:
– Обещай мне, Клемент, что все будет хорошо.
Мой лучший друг молча кивнул, и я понял, что что-то случилось.
29Сувениры
Наш последний день в Испании прошел насыщенно. Мы вновь зачем-то обошли почти все самые именитые достопримечательности Барселоны, накупили кучу подарков друзьям и родителям, сделали много фотографий. Клементу казалось, что из-за его проблем мой отдых испорчен, и поэтому он устроил такой выход, но, честно говоря, я не особо переживал из-за того, что пора было уезжать. По сути, всего лишь на два дня раньше. Уж я-то знал, как бы мы их провели.
Вечером мы уже были в провинции Ллорет-де-Мар. Маленький прибрежный городок с отелями, барами и клубами. «Каталонская Нетландия» – именно так называл Клемент это место, ведь 99 % населения здесь – молодые люди от пятнадцати до двадцати пяти лет. Испанцы, немцы, итальянцы, французы, британцы, голландцы – почти вся молодежь современной Европы. Живет Ллорет только летом, так как именно в это время сюда приезжают все эти ребята, которые целый день валяются на пляже с алкогольными напитками и цветными джелато в руках, вечером сидят в барах и кальянных, а затем всю ночь напролет веселятся в ночных клубах. Огромные очереди, громкая музыка, смесь звуков из различных языков мира. В этом месте невозможно быть одиноким. К тебе всегда подойдет какая-нибудь шумная компания и позовет на одну из вечеринок.
Сегодня у нас была компания из четырех парней и шести девушек. Знание испанского помогло Клементу собрать эту мини-армию желающих тусить до самого утра. И да, пусть я не мог и двух слов на испанском связать, нам было очень весело.
Мы приехали в город в семь вечера. По традиции гостей Ллорета отправились курить кальян в один из симпатичных баров с открытой верандой, с которой открывался вид на море.