Тральщик «Налим», носивший бортовой номер «ТЩ-890», был первой боевой потерей Северного флота.
И. Азаров,вице-адмирал, бывший член Военного совета Черноморского флотаПОДВИГИ ЧЕРНОМОРЦЕВ
В грозную зиму 1941/42 года суда Черноморско-Азовского пароходства снабжал всем необходимым Крымский флот. Из Новороссийска, Туапсе и Анапы пролегала водная коммуникация. Она проходила между зонами минных полей, примыкая к обрывистым откосам мыса Железный Рог. В мирное время капитаны торговых судов остерегались этого пути. Здесь плавали лишь мелкие рыболовные суденышки, сейнеры, моторные баркасы. В 1935 году на рифе Аксенова банка затонул пароход «Ангара». Эта трасса, проходившая среди рифов и банок, получила название «Аллея бомб» и вела на Камыш-Бурун, в Керчь.
Огонь мыса Железный Рог служил ориентиром для судов пароходства, имевших на борту войска, боевую технику, боеприпасы и продовольствие.
Как правило, эти суда из Новороссийска выходили к вечеру и шли с юго-востока вдоль анапского берега. Расчет был таков, чтобы ночью миновать узкость Железного Рога. Проход этот считался опасным. Малейшее отклонение от фарватера — мины, прижмешься к берегу — сядешь на мель.
Зима 1941/42 года выдалась суровая. С кизилташского берега летела снежная пурга. Суда обледеневали. Мороз достигал 25 градусов.
Уже во второй половине января Керченский пролив был скован плотным и стойким льдом. Суда врезались в кромку ледового покрова. Их сопровождали главным образом сторожевые катера типа «МО-4», бессильные пробиться сквозь лед. И они оставались тут со своим слабым вооружением — 45-миллиметровыми пушками и пулеметами. Находившиеся на борту бойцы войсковых подразделений включались в борьбу с авиацией, используя стрелковое оружие, пулеметы, противотанковые ружья. К сожалению, наши истребители не обеспечивали надежного прикрытия трассы.
Для перевозки тяжелых танков «КВ» на судах установили крепления и применили балластировку судов рудой. Танки своим ходом поднимались на верхнюю палубу. Это было сопряжено с невероятными трудностями. Но все «КВ» были доставлены Крымскому фронту в целости.
Я видел капитана Михаила Ивановича Григора в Одессе на мостике небольшого парохода «Фабрициус», который ходил на твердом топливе: есть уголь — на угле, нет угля — на дровах. Более семи-восьми узлов корабль не осиливал. И этот тихоход совершил десять рейсов в осажденную Одессу, без потерь доставляя пополнение, боеприпасы.
20 августа 1941 года «Фабрициус» вышел из Одессы с тремя тысячами эвакуированных жителей. У Тарханкута налетели два торпедоносца. Пенистые дорожки торпед потянулись к пароходу. Вот они уже у борта. Но взрыва не последовало — самолеты сбросили торпеды неточно, и они прошли мимо судна.
«Фабрициус» принимал участие и в Керченско-Феодосийской десантной операции в декабре 1941 года. Войска и боевую технику он доставлял прямо на причалы Феодосии. Фашистская авиация бомбила прибывшие корабли и суда. Комендоры и пулеметчики «Фабрициуса» упорно отбивались. В этом бою лучшему комендору экипажа, кочегару 1-го класса Грубову, осколком оторвало руку, а другого комендора, краснофлотца Белогорцева, срезало насмерть.
Михаил Иванович сохранил в памяти походы в Камыш-Бурун. Первый рейс «Фабрициуса» — начало января 1942 года. На борту 200 бойцов и командиров. Боезапаса 350 тонн, продфуража 220 тонн, 15 орудий, 10 автомашин и, кроме того, 160 лошадей.
Головным шел эсминец «Шаумян», вторым — «Фабрициус», третьим — «Курск». При подходе к траверзу Утриш погода испортилась. Поднялся шторм с пургой и сильным парением. Ветер до 8—9 баллов сносил суда с курса. «Шаумяна» скрыло парение — исчез ориентир.
Приближаясь к узкому проходу минного поля и к грядам рифов у мыса Железный Рог, Григор счел целесообразным отстояться на якоре в районе банки Марии-Магдалины. О своем решении он сообщил капитану «Курска».
Светало, пурга не унималась. Григор сориентировался по очертаниям песчаного берега, поднял якорь и двинулся по назначению. Все обошлось благополучно. Произведя выгрузку, приняв раненых, «Фабрициус» в сопровождении сторожевого катера «МО-4» возвращался в Новороссийск.
На траверзе Тобечикского лимана сигнальщики заметили в облаках «Ю-87». «Юнкерсы» шли на «Фабрициус». Его комендоры и команда «МО-4» открыли интенсивный огонь. «Юнкерсы» заходили с кормы. Первые четыре бомбы взорвались на поверхности воды, сглаженной корпусом «Фабрициуса», на циркуляции при маневрировании. Взрывы потрясли корпус, руль заклинило. Один из «Ю-87» спикировал почти с траверза — его бомбы легли еще ближе, осколками изрешетили надстройки.
Сбросив бомбы, «юнкерсы» продолжали обстреливать «Фабрициус» из пушек и пулеметов. Загорелась шлюпка правого борта. Но вот со стороны берега Железный Рог из облаков показался истребитель «И-16». Он смело пошел в атаку на бомбардировщиков, обратив их в бегство.
«И-16» барражировал над «Фабрициусом» около часа. Но после ухода истребителя вновь появились «Ю-87». Все оружие, в том числе и винтовки, было использовано в отражении налета. Маневрируя, «Фабрициус» уклонялся от прямого попадания бомб.
Шедший неподалеку «МО-4» обледенел. Палуба, надстройка «Фабрициуса» тоже обледенели. Уже наступали сумерки, когда с запада послышался рокот бомбардировщиков. Это был четвертый налет. Отбились и от него.
Ночью «Фабрициус» пришел в Новороссийск. С утра приступили к заделке осколочных пробоин и к очередной погрузке. Приняв на борт 200 бойцов, 20 орудий разного калибра, боезапас, автомашины, 195 лошадей и продовольствие, «Фабрициус» 26 января вышел в рейс.
На подходе к Железному Рогу дул жестокий норд-ост, видимость была плохая, густое парение временами закрывало берега. На рассвете легли курсом вдоль берега Железного Рога, чтобы пройти его вблизи. Несмотря на исключительно неблагоприятную погоду и мороз до 15 градусов, четыре «юнкерса», пробив облачность, неслись с кормового курсового угла на пароход. Самолеты атаковали с разных направлений.
Они нападали отдельными заходами, каждый раз сбрасывая от одной до четырех бомб. Полутонные, они сильно сотрясали судно. Осколками перебило почти все вантины мачт.
Снежная пурга вскоре заслонила горизонт. Керченский пролив был покрыт льдом. Медленно, преодолевая преграду, «Фабрициус» еле продвигался до тех пор, пока не был сжат на Павловском створе. В ледовом плену пароход представлял неподвижную цель для фашистской авиации. Все попытки форсировать лед не привели к успеху. На расстоянии около мили, но ближе к порту Камыш-Бурун виднелись другие наши транспортные суда в таком же тяжелом положении. Так прошел день. Пурга продолжалась, температура понизилась до 20 градусов.
Когда пурга стихла, сделали попытку переправить часть бойцов по льду. Едва те сошли на лед, как появился немецкий разведчик — он просматривал ледовый покров. Всех вернули на борт. Была объявлена боевая тревога. Оружие приготовили к бою. Минут через двадцать — тридцать на высоте не более 100—200 метров показались «юнкерсы», которые бросились в атаку на затертый льдами и недвижимый «Фабрициус». Встреченные сильным огнем пулеметов и двух пушек, самолеты беспорядочно сбросили бомбы, пробившие лед, осколки полетели на палубу.
В ночь на 2 марта 1942 года «Фабрициус» принял на борт воинскую часть. Дул легкий норд-ост, сквозь облачное небо просвечивала луна. Капитан Григор, вахтенный третий помощник Стрюк, военный лоцман Бондарь, рулевой Соломащенко находились на мостике. Вдруг со стороны высокого берега раздался шум мотора. Григор перешел на правое крыло мостика и заметил трассу пулеметной очереди по «Фабрициусу», а в полутора-двух кабельтовых увидел бурун от торпеды.
— Лево на борт! — скомандовал капитан.
Он следил за направлением торпеды и предполагал, что судно и она разойдутся параллельными курсами. Но приблизившийся бурун пошел не по прямой линии, а описал дугу, и торпеда с шипением ударилась прямо по миделю в правый борт — его разворотило.
Пробоина была длиной 14 метров и высотой около 5 метров. Хлынувшая вода мгновенно затопила трюм, котельное и машинное отделения. Взрывом разрушило верхний мостик, снесло компас и штурвал. Правая спасательная шлюпка, шлюпбалка, трап, поручни были уничтожены. Лючины бункерского трюма провалились вместе со стоящими на них повозками и минометами в трюм. Верхние надстройки были изрешечены осколками бомб. «Фабрициус» с заклиненным рулем на левый борт по инерции еще двигался, но садился все ниже и ниже.
Григор взрывной волной был отброшен. В рулевой рубке полусидел, истекая кровью, рулевой Соломащенко. На правом крыле мостика еле держался на ногах военный лоцман Бондарь.
Прибежавшему на мостик старшему штурману Степанову капитан приказал проследить, чтобы красноармейцы надели спасательные пояса. Аварийная радиостанция осталась целой и невредимой. Григор дал радиограмму в Новороссийск.
Машина замолкла, пар вытравился, «Фабрициус» продолжал понемногу погружаться. Поддерживал его на плаву груз муки и сена. Замеры воды в трюмах № 1 и № 3 показали, что силой взрыва нарушило непроницаемость концевых трюмов, и они постепенно наполнялись водой. Водоотливные средства бездействовали. В эти минуты капитану сообщили о гибели в машинном отделении и кочегарке помполита Ф. И. Ломоносова, второго механика Г. Я. Витмана, кочегаров Миронова, Рысева и Чистякова. Их похоронили на острове. Нескольких бойцов легко контузило, двое пропали без вести. Видимо, их взрывной волной выбросило за борт.
Первыми подошли к «Фабрициусу» два сторожевых катера и, приняв с полубака концы, начали буксировать его к берегу. Было уже темно. В течение двух часов прошли всего полторы мили. До берега оставалось еще почти столько же. Подошел из Новороссийска теплоход «Василий Чапаев».
Пересадив к себе на борт воинскую часть, он повел «Фабрициус» к молу.
К утру подошла канонерская лодка «Красная Грузия». Она приняла лошадей, минометы и ящики с минами.