нтуан де ла Саль, на вершину островного вулкана Стромболи. И, наверное, не зря. Один вид величавой природы может подарить человеку столько творческой энергии, что ее хватит на всю жизнь…
Неясные мысли об Этне еще бродили у меня в голове, когда мы зашли в механическую мастерскую судна. Токарь Владимир Федорович Крупенко встретил нас приветливо. Он охотно рассказал обо всех нововведениях, которые успел сделать за несколько лет плавания на танкере «Гдыня». По его инициативе мастерская пополнилась вторым раструбом вдувной вентиляции, что значительно облегчило труд машинистов ремонтной бригады в тропиках. Улучшилось освещение. Если кто-то думает, что сделать дополнительную проводку для третьего плафона в судовой мастерской — простое дело, то глубоко ошибается. Любая дополнительная электропроводка на танкере — нож острый для противопожарной инспекции. Крупенко еле уговорил электромеханика на переговоры с пожарниками. Понимание было достигнуто с оговоркой, что проводка будет выполнена на высочайшем техническом уровне.
Каждый станок мастерской усовершенствован силой пытливого ума Владимира Федоровича. Больше всех досталось наждачному. Сначала Крупенко заменил плоский ремень привода клиномерным ремнем. Для этого пришлось переделать шкив. Затем он поставил второй наждачный круг и приспособил его для заточки резцов. Сильно досаждала пыль от станка. Пришло время, и станок оброс специальным пылеулавливающим устройством, которое токарь сделал вместе с машинистом Пильщиком. Трудно перечислить все приспособления, которые предложил Крупенко. Большая их часть внедрена на судне и оформлена как рационализаторские предложения. Впоследствии я узнал, что Крупенко стоит у токарного станка с шестнадцати лет.
А вот первое знакомство с морем у него состоялось на палубе крейсера. Заядлый охотник, глубоко и проникновенно понимающий родную природу, он не сразу оценил величавую красоту морских просторов. Тосковал по днепровским лиманам, по их чуткой утренней тишине. Но море всегда свое возьмет. Новая любовь крепла с каждым дальним походом, и чем ближе становился день демобилизации, тем острее боролись чувства в душе молодого моряка. Днепр или море? И Крупенко выбрал море…
Слева, на сицилианском берегу, показался город Мессина. С трехмильного расстояния он выглядит покинутым. Прямоугольность застывших в недвижном зное зданий, кажущееся отсутствие людей — все это усиливает подобное представление. И невольно думаешь о далеком 1908 годе, когда землетрясение и в самом деле превратило цветущий город в громадное кладбище. Тогда погибло около половины населения, а вторая половина нуждалась в немедленной помощи.
И она пришла. Помощь мессинцам оказали русские моряки с эскадры контр-адмирала Литвинова, находившейся в учебном плавании. Пятьсот матросов высадились на набережной разрушенного города и приступили к спасательным работам. Они энергично разрывали завалы, проявляя мужество и отвагу. За две недели русские моряки спасли тысячи людей и переправили их в Неаполь и Сиракузы. Итальянцы встречали корабли возгласами: «Да здравствуют русские моряки! Да здравствует Россия!» С гордостью писал об этом подвиге Максим Горький, который в это время жил в Италии, на острове Капри…
После обеда я разрабатывал положение о спартакиаде в честь Ноябрьских праздников. Мне помогал председатель судового совета ДСО «Водник» четвертый механик Валерий Николаевич Заглущенко. От его атлетической фигуры веяло крепкой физической силой. Черная борода на хмуроватом аскетическом лице создавала иллюзию суровости, а добрые карие глаза выдавали мягкость его характера. Как работник он был неутомим. И самое главное — при любой усталости он всегда сохранял веселое расположение духа.
Вечером, за ужином, буфетчица Евдокия Васильевна сказала, что капитан приглашает меня к себе. Грешным делом я подумал, что Иван Ильич решил угостить меня рюмкой коньяку или чашкой черного кофе. Но предчувствия обманули меня. Вместо десерта на капитанском столе лежала свеженькая радиограмма.
— В Лавере пойдем смотреть шведский танкер, — сказал капитан.
Оказывается, по указанию «Совфрахта» нашему капитану предлагалось выяснить техническое состояние шведского судна «Артемис»…
Интересная новость приятнее чашки кофе. Разве можно согласиться со старпомом, который на мой утренний вопрос: «Какие новости?» — регулярно отвечает английской поговоркой: «Самая лучшая новость — отсутствие новостей!»
В полдень мы проходили проливом Бонифаччо между Корсикой и Сардинией. Встретились с нашим танкером «Людиново». От его экипажа узнали, что шведское судно «Артемис» уже покинуло Лаверу. Досадно, что наше знакомство со шведами не состоялось.
Выйдя из пролива, мы попали в жесткие объятия штормового мистраля. Резкий, холодный ветер от норд-веста — частое явление в этих краях. Он может дуть, как и новороссийская бора́, до 24 суток. Подчас скорость мистраля достигает сорока метров в секунду, и он легко добирается до самой Корсики. Мистраль явно решил продемонстрировать нам свирепые свои возможности, но «Гдыня» уверенно встречала его порывы и хлесткие удары волны своей крепкой стальной грудью.
В шестнадцать часов, когда я чаевничал в кают-компании, судно вдруг застопорило ход. За считанные минуты громада танкера развернулась лагом к волне, и со столов полетела сервировка. Я побежал на спардек. Преодолеть стометровку переходного мостика оказалось делом не простым. Волны захлестывали его своими гребнями. Основательно промокнув, я взлетел на мостик и спросил капитана:
— Что случилось?
— Ничего, — спокойно ответил Иван Ильич.
Привычно помолчав две-три минуты, он стал перечислять:
— Только штаговую стойку согнуло, динамик погубило, крышку с вентилятора сорвало…
На баке под руководством боцмана работали матросы. Одни торопливо отдавали крепления штаговой стойки, другие заделывали парусиной клюзы. Все спешили, а старпому казалось, что моряки медлят. Он периодически вызывал к телефону связного и требовал:
— Быстрее уходите с бака!
Волна, залетающая на спардек, могла разделаться со спасательной шлюпкой. Такая перспектива старпому не улыбалась. Попробуй потом отпишись. Он осторожно спросил капитана:
— Может, дадим малый ход?
— Чтобы их смыло к чертям собачьим?
— На самом малом не смоет, — скорее сам себя убеждал Анатолий Иванович, снова подходя к телефону…
Наконец все шестеро матросов пробежали на спардек. Судно легло на прежний курс. Вздрагивая от ударов встречных валов, танкер упорно шел вперед.
Мои сомнения, проводить или не проводить политические занятия в штормовых условиях, капитан отмел. И мне стало неловко, что я задал лишний вопрос. Распорядок дня соблюдается на судне в любых погодных условиях…
Я проснулся в три часа ночи, так как прекратился гул от гребного винта, работающего под каютой. Выбрался на палубу и увидел полукольцо огней на берегу залива Фос.
— Здравствуйте! — подчеркнуто буднично сказал я французским огням и ушел в каюту досыпать.
Но сон не приходил, и я стал размышлять о давнишних добрых отношениях между нашей страной и Францией.
У истоков франко-советской дружбы стояла прекрасная русская женщина. Она была дочерью киевского князя Ярослава. Выданная замуж за Генриха II Капета, Анна Ярославна стала королевой Франции. Ее скульптурный портрет до сих пор украшает вестибюль монастыря в историческом французском городке Санлисе… А на Приморском бульваре в Одессе стоит на постаменте бронзовый герцог Арман Эмманюэль Софи Септимани дю Плесси де Ришелье. Одесситы с традиционной фамильярностью называют его просто Дюк. В свое время он неустанно занимался благоустройством молодой Одессы и подарил жителям города частицу своего неуемного характера. В последние годы жизни герцог Ришелье возглавлял французское правительство при реставрированном короле Людовике XVIII. Говорят, что Одессой он правил удачнее, нежели советом министров Франции…
Когда в 1871 году первая пролетарская революция потрясла мир, то среди отважных коммунаров на баррикадах Парижа сражалась славная дочь России Елизавета Дмитриева. А дочь парижского коммунара Жанна Лябурб отдала свою жизнь за дело Великого Октября.
Братская дружба наших народов особенно ярко проявилась в годы совместной борьбы с фашизмом. Подвиги героев французского движения Сопротивления Веры Оболенской, Василия Порика, их боевых товарищей созвучны героизму летчиков полка «Нормандия — Неман», сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны…
Утром на мостике я застал капитана и старпома. Они обсуждали сообщение с берега о том, что нас поставят к причалу только завтра. Старшие командиры обменялись нелестными замечаниями в адрес капиталистов, которым наплевать на наши обязательства и планы, но сошлись на том, что придется терпеливо ждать.
…Капитан и старпом сошли вниз, а я стал обозревать берег. Увидел только многочисленные трубы, громадные емкости, трубопроводы, портовые краны. Над берегом барражирует пожарный вертолет. Если здесь полыхнет, то в Марселе будет видно. Напротив старой нефтегавани стоят высотные дома. Рабочий городок Пор-де-Бук. Стандартные дома, стандартная картина показного благополучия.
Потолковал с третьим помощником капитана Валерием Ивановичем Серашовым. Он учился в Батумской мореходке, и я вспомнил, как один шутник утверждал, что там вместо математики преподают игру в нарды…
— Валерий Иванович, вы играете в нарды? — спросил я.
— Играю.
— Что-то я не вижу вас на корме.
— Когда другие развлекаются, я на вахте…
В рубке появился радиооператор Николай Григорьевич Денисов. Плотный, коренастый здоровяк, одетый слишком легко: шорты и безрукавка. Вместо левой руки у него культя.
— Николай Григорьевич, я давно собираюсь вас спросить, где вы потеряли руку?
— Длинная история, — попытался уйти от разговора Денисов.
— А куда нам спешить?..
И все же история оказалась совсем не длинной: шестилетним мальчишкой во время войны Денисов попал под бомбежку и лишился руки. Тогда я попросил его рассказать, как ему все же удалось стать моряком. Вторая история оказалась гораздо интересней. Она убедила меня, что Николай Григорьевич, кроме завидного здоровья, обладает сильнейшей настойчивостью и упорством. Даже в военное время врачи безжалостно списывали с кораблей моряков, потерявших в боях руку или ногу. Но Денисов преодолел все врачебные преграды и осуществил свою мечту. Человек, обладающий крепкой волей, всегда пользуется уважением. В то же время нельзя не сказать, что на судне Денисов стал объектом дружеских шуток. Не из-за инвалидности, конечно. Дело в том, что соперником «Гдыни» в социалистическом соревновании является танкер «Варна», на котором Денисов числится штатным радистом. Он всегда рьяно защищает свой пароход, что, безусловно, патриотично, но многие гдыневцы любят заводить Денисова разговорами о слабостях «Варны». А какой шквал подначек пришлось выдержать Николаю Григорьевичу, когда он самолично принял радиограмму с сообщением о том, что в трет