СЛЕДСТВИЕ ПО ДЕЛУ «ЧЕРНОГО ПРИНЦА»
Речь в этом документальном рассказе пойдет об английском пароходе «Черный принц», затонувшем неподалеку от Севастополя, и об известном советском писателе Михаиле Михайловиче Зощенко.
Непосвященный скажет, что никакой связи между ними никогда не было. И он ошибется. В дневниковой записи Михаила Зощенко остались такие строки:
«…В январе 1936 года мною задумана к XX годовщине Великой Пролетарской революции повесть «Черный принц»…
Свое обязательство писатель выполнил.
Большинству читателей Михаил Зощенко известен как сатирик, и в нашем сознании его произведения прочно увязываются со словом «юмор». Однако Зощенко писал и строгую документальную прозу. Пример этому — повесть «Черный принц».
Эта повесть интересна сама по себе. Но меня особенно заинтересовали выводы, которые вытекают из нее, и та скрупулезная исследовательская работа, которую проделал Михаил Зощенко. Впрочем, зная его биографию, можно удивляться: среди многих освоенных им в жизни профессий была профессия милиционера и следователя.
Так какие же вопросы поставил перед собой бывший следователь Михаил Зощенко, приступая к работе над повестью?..
а) Был ли «Черный принц» найден?
б) Было ли на нем золото?
Чтобы по достоинству оценить поставленные вопросы, необходимо углубиться в историю.
Как сообщают энциклопедии всего мира и крымские путеводители, «Черный принц» прибыл в Балаклаву в ноябре 1854 года. Это был первый год знаменитой Севастопольской обороны. Пароход привез для своей армии амуницию, медикаменты и тридцать бочонков золота в английских и турецких монетах на сумму свыше двух миллионов рублей — жалованье английскому войску за разбой под стенами Севастополя.
Кстати о двух миллионах! Я привел данные только из одного источника. А из других можно узнать, что:
«Черный принц» вез… как известно, двести тысяч фунтов стерлингов…»
«…на этом корабле было до десяти миллионов рублей одной золотой монеты…»
и что
«…золото было в двадцати бочонках на сумму около пяти миллионов…»
А писатель Александр Куприн утверждал:
«…золото достигает огромной суммы — шестидесяти миллионов рублей звонким английским золотом…»
Всюду, как видите, приводятся «точные» цифры. И только в первом издании Большой советской энциклопедии об этом, видимо суммируя опыт всех, сказано весьма уклончиво:
«…бочонки с золотом на огромную сумму…»
Но не будем слишком придирчивы, для нас должно быть пока ясно главное: «Черный принц» был гружен золотом…
24 ноября 1854 года над Балаклавой разразился ураган невиданной силы. Вражеский флот разметало по бухте, и около тридцати кораблей пошло на дно. А у самого входа в Балаклавскую бухту, на глубине пятидесяти метров, нашел свое последнее пристанище и «Черный принц», а вместе с ним бочонки с золотом.
Окончилась Крымская война. Забыты те тридцать кораблей, которые нашли вечный покой на дне Балаклавской бухты, и лишь «Черный принц» не дает покоя многие годы. Как же! Ведь на нем было золото, а золото, как известно, не ржавеет и рыбы им не питаются.
Многие страны пытались извлечь золото из балаклавских глубин, но тщетно. Поработали в Балаклаве французы и немцы, американцы и норвежцы, итальянцы и японцы…
С одним из косвенных участников японской экспедиции мне довелось встретиться.
Однажды я услыхал фамилию — Капитанаки. «Капитанаки» — уж не куприновский ли это «листригон»?.. А если так, то где его искать?
В поисках помог сам Александр Куприн. Он «подсказал»:
«…добрая треть балаклавских жителей носит фамилию Капитанаки, и, если вы встретите когда-нибудь грека с фамилией Капитанаки, будьте уверены, что он сам или его недалекие предки — родом из Балаклавы…»
И точно, Капитанаки, современный Капитанаки, безвыездно прожил в Балаклаве всю свою жизнь…
Петру Ивановичу Капитанаки далеко за семьдесят. Старик насквозь проветренный, просоленный, просмоленный за свою долгую рыбацкую жизнь. Несмотря на греческое происхождение, говорит по-русски чисто, без акцента:
— Интересуетесь, как японцы золото добывали?.. Помню хорошо. Ихнюю экспедицию обслуживал… Скажу вам — народ хитрющий… Помню, сообщили из Севастополя, что японцы прибывают в Балаклаву, ждите их в конторе. Конечно, всем интересно посмотреть на японскую экспедицию — полная контора народом набилась… Ждем час, другой, а их все нет и нет. Тут прибегают мальчишки и кричат: «Тю на вас! Пока вы махорку с ушей струхиваете, японцы с рыбаками водку глушат!» И точно! Вся японская команда на берегу вместе со своим переводчиком Кото…
Капитанаки назвал Кото переводчиком. Это так и не так. Да, Кото хорошо знал русский язык, но переводчиком был, так сказать, между делом. Был Кото представителем японской водолазной фирмы; и это он пожелал войти в «комиссию» с ЭПРОНом — экспедицией подводных работ особого назначения, — с тем, чтобы поделить золото «Черного принца».
И вообще, фирма «Синкай Котоссио Лимитед» предлагала извлечь со дна наших морей все затопленные корабли.
Фирме и ее представителю и компаньону Кото вежливо ответили, что наш ЭПРОН сам справится с кораблями, затопленными в наших водах, а что касается «Черного принца» и его золота… Пожалуйста, поднимайте на приемлемых для нас и вас условиях…
Но предоставим слово вновь Петру Ивановичу Капитанаки:
— …Японцы, конечно, водку не глушили, даже не попробовали, а наши рыбаки, врать не стану, приложились к стаканчику. И по пьяному делу врут напропалую.
Кото спрашивает: «Как по-вашему, есть ли золотишко на утопшем кораблике?»
«А как же! — отвечают. — Сами доставали. Некоторые даже очень разбогатели на этом деле!»
Японцы улыбаются — по сердцу им такие слова. Кото, значит, снова спрашивает:
«Чего ж тогда, если вы так разбогатели, роба ваша, просим извинения, рвань рваньем?»
Отвечают:
«Да ведь золотишко то мы пропили… Что ж, рыбаку и выпить нельзя?..»
Память у Капитанаки преотличнейшая, и от него я многое узнал о японцах и «золотом» корабле.
Он рассказал мне, что японцы привезли с собой секретную водолазную маску, надев которую можно было уходить на большие глубины и быстро подниматься на поверхность, не боясь кессонной болезни… Рассказал, как он сам пробовал нырять в маске и достал при этом со дна моря замечательный перламутровый портсигар, рассказал о землетрясении в Балаклаве, после которого японцы хотели бежать из рыбацкого городка, но все же остались — их удержало золото, которое снилось им и которое они «видели» сквозь пятидесятиметровую толщу воды…
Теперь, когда нам более или менее известна судьба «Черного принца», попрощаемся с Петром Ивановичем Капитанаки и предоставим слово Михаилу Зощенко:
«…Однако давайте попробуем произвести следствие по делу «Черного принца»… Автор этой работы (имеется в виду повесть «Черный принц». — М. Л.) был в свое время следователем уголовного розыска. И вот когда эта профессия нам снова пригодилась. В общем, требуется установить:
1) был ли найденный пароход действительно «Черным принцем» и
2) было ли золото на пароходе…»
Вот как! Но ведь еще итальянская экспедиция доказала, что найденный ею корабль — «Черный принц»! А очевидец Александр Куприн в «Листригонах» утверждал, что самолично присутствовал при поднятии букв, входящих в название «золотого» парохода! Черным по белому он писал:
«…от трехмачтового фрегата с золотом, засосанного дном, торчит наружу только кусочек корабля с остатком медной позеленевшей надписи: …ck Pr…»
Зощенко-следователь, я бы отметил, грациозно опровергает «показания» писателя Куприна:
«…Писатель сообщает, что были найдены… буквы: …ck Pr… то есть буквы от английского названия: «Black Prince» — «Черный принц». Но так как «Черный принц» получил свое название только в легенде и корабль назывался на самом деле просто «Принц», без эпитета «черный», то вся эта история с буквами ничего дельного не говорит…»
Не будем слишком строги к писателю Александру Куприну, ему, как, впрочем, и любому писателю, свойственны преувеличения… Но ведь в любом деле есть специалисты, и за ними остается последнее слово!
«…Что касается специалистов морского дела, то их доказательства основывались главным образом на паровых котлах… Но эти доказательства строились на шатких основаниях: будто на балаклавском рейде не было железных паровых судов, кроме «Черного принца». Это основание легко опровергается…»
Действительно, во время урагана, как известно, погиб не один «Принц», а без малого три десятка кораблей, среди которых были и паровые. Михаил Зощенко находит в журнале «Универсаль» от 23 декабря 1854 года подтверждение:
«…В Балаклаве англичане имели чувствительные потери… из которых несколько паровых и между ними «Принц» разбились о скалы…»
Зощенко устанавливает названия паровых судов: «Виктория», «Эвон», «Мельбурн», «Резолютт»…
Не буду приводить все документы, которые «подшил к делу» писатель, скажу одно: они очень и очень убедительны. А что касается золотого запаса на «Черном принце», то… «Следствие по делу» продолжается:
«…За то, что золото было, говорит… вся печать… Однако следует немедленно отметить, что о золоте говорит печать, более близкая нашему времени. Более ранняя печать о золоте не упоминает… В отчете английского парламента значится следующее показание Джона Вильяма Смита…»
Заметим, этот отчет-показания составлен в 1855 году, то есть по свежим следам событий. В то время к «Принцу» еще не «приклеили» эпитет «черный».
Показания Джона Вильяма Смита:
«…Я должен установить, что накладная на шестьдесят тысяч соверенов пришла для комиссариата с этим судном. И хотя я не имел специального приказания в отношении распоряжения этими деньгами, тем не менее я взял на себя ответственность выгрузить их утром в воскресенье в Константинополе и таким образом спас их…»