ерской цивилизации распространилось вверх по Тигру и Евфрату [5].
В захоронениях протошумеров были найдены глиняные копии орудий труда, а также модели лодок, как весельных, так и парусных. Одним словом, протошумеры были народом-мореплавателем.
Именно протошумеры, или убейдцы, как считают некоторые ученые, доставили с Бахрейнских островов саженцы финиковой пальмы, столь типичной для Двуречья. Существует и более смелое предположение, что приплывшие с юга убейдцы отступали на север в поисках новых земель… под натиском моря.
По этой же версии протошумеры были связаны не столько с Дильмуном (Бахрейном), а, возможно, просто с плодородными долинами Тигра и Евфрата, которые несли свои воды непосредственно в Оманский залив, иными словами, они жили на дне современного Персидского залива. Положение русел этих рек легко угадывается на современных батиметрических картах Персидского залива.
Полагают, что в послеледниковый период, примерно шесть с половиной тысяч лет назад, когда уровень Мирового океана поднялся на 14 м, были затоплены почти все прибрежные районы, где начиналось развитие человеческих цивилизаций. По мнению американского ученого Рода Фейербриджа, это и был легендарный всемирный потоп, нашедший отражение в мифах и сказаниях. Возможно, затопление отлогих берегов мелководного Персидского залива и наступление моря вдоль русел великих месопотамских рек привело к необходимости переселения предков шумеров на новые земли. Скорее всего, люди, пришедшие с юга, где плескалось море, казались для окружающих племен «полулюдьми» — «полурыбами».
Однако продолжим описание плавания Хейердала и его спутников на камышовой ладье «Тигрис».
Плавание в Персидском заливе было первым этапом плавания «Тигриса». Можно ли как-то оценивать его однозначно? Тур Хейердал считал первый этап самым трудным, подчеркивая, что экспедиция ставила цель испытать камышовое судно на морской волне, убедиться в его устойчивости и непотопляемости, выяснить, что конструкция рулей в принципе верна.
Надо также учесть, что роль случайностей на этом экспериментальном этапе рейса была очень велика. Возьмем хотя бы такой факт: выйди «Тигрис» неделей раньше или неделей позже, когда над акваторией залива господствовал попутный ветер «шамала», скорее всего, не было бы таких отклонений от курса, как вынужденный дрейф к острову Файлака.
Что касается шумерских плаваний в Персидском заливе, то, безусловно, они имели двусторонний характер. Разумеется, древние мореходы знали ветры Персидского залива, знали признаки смены этих ветров и, конечно же, владели секретом управления своими камышовыми судами и искусством маневрирования.
Проход через Ормузский пролив был, наверное, высшей точкой испытания мореходности шумерской ладьи. С одной стороны, приходилось зорко следить, чтобы не наскочить на прибрежные скалы, а с другой — уклоняться от встречных судов. «Как между Сциллой и Харибдой», — шутил Хейердал. Люди облегченно вздохнули, когда «Тигрис» вышел на безмятежные просторы Оманского залива, оставив восточнее судоходный фарватер пролива.
Следующий заход предполагался в оманский порт Матрах. «Тигрис» плыл на запад, придерживаясь берега Аравийского полуострова. Посещению Омана Тур Хейердал придавал большое значение: Оман является частью территории древнего Макана, о котором сообщали шумерские источники. Расположенный на ключевых позициях африкано-азиатских путей, он торговал с шумерами и их индийскими партнерами, но, главное, поставлял им медь, лес. В районе прибрежных медных рудников возвышалась знаменитая медная гора, она хорошо была видна с проплывающих судов. Очевидно, по ней сверяли курс капитаны камышовых шумерских судов. Рудокопы врубались в гору, прорывая в ней глубокие туннели. Породу переплавляли в слитки, которые грузились на ладьи и доставлялись в страны, расположенные на берегах Индийского океана.
Среди шлаков и кусочков посторонней породы Туру Хейердалу посчастливилось найти небольшой слиток меди.
Из Омана «Тигрис» сначала взял курс на северо-восток, но непрерывная смена ветров заставляла снова менять курс. Что касается генерального направления плавания, то оно было выбрано не сразу. Карло Маури предлагал плыть к полуострову Индостан, известному еще в далекие шумерские времена. Норман Бейкер предлагал южное направление, чтобы достичь Мадагаскара, а там, если повезет, — обогнуть мыс Доброй Надежды и выйти в Атлантику.
Хейердал отмалчивался, считая, что оба маршрута, вероятно, были реальны для шумерских мореходов, но какой путь выбрать? И неожиданно для всех он приказал рулевому сделать поворот и взять курс вместо Африки на Пакистан.
Попутный ветер нес «Тигрис» вдоль пакистанского побережья. Наверное, так же целеустремленно плыли древнешумерские торговые ладьи, направляясь в страну Мелухху. Неподалеку от полуострова Ормара «Тигрис» сделал остановку, затем направился дальше и отшвартовался в Карачи. Участники экспедиции отправились в Мохенджо-Даро, один из центров исчезнувшей чуть ли не тысячи лет назад могущественной протоиндийской цивилизации, существовавшей в долине реки Инд. Цивилизацию эту называют также хараппской, поскольку впервые раскопки, свидетельствующие о существовании этой цивилизации, были произведены вблизи поселка Хараппа. Открытие произошло случайно, сооружая железную дорогу, наткнулись на развалины древнего города. Каменные блоки древних строений пошли на строительство железнодорожного полотна. Когда в Хараппу устремились археологи, от сооружений древнего города осталось совсем немного. Но и то, что осталось, свидетельствовало о высоком уровне развития древней цивилизации.
Кстати, в Пакистане французской экспедицией недавно найдены следы еще более древней цивилизации, чем хараппская, из которой, по-видимому, последняя и возникла. Эта древняя цивилизация может датироваться VI тысячелетием до нашей эры. Она безусловно более низкая, неолитическая. Но вот что любопытно: ее обнаружили в районах гималайского предгорья, где, как полагают, жили предки дравидов, а последние, как считают многие ученые, были строителями Хараппы и Мохенджо-Даро.
В Мохенджо-Даро Тур Хейердал увидел на одном из стендов музея под стеклом печать с изображением плетеной лодки с хижиной на палубе, с загнутыми кверху носом и кормой — вылитый «Тигрис». Хейердал выпросил у сотрудников музея разрешение сфотографировать печать.
Кроме того, участники экспедиции на «Тигрисе» обнаружили по пути в Мохенджо-Даро болотца, заросшие камышом:
— Узнаете? — заулыбался Хейердал. — Совершенно феноменально: иракский берди, один к одному!
Способность Тура натыкаться на нужные доказательства поистине внушала всем мистический трепет.
— А, может, камыш здесь исконный житель?
— То-то и оно, что нет. Берди, насколько помню, в долине Инда не растет.
— Что ж, ты хочешь сказать, что…
— Именно! Его сюда завезли. Высеяли ненароком или намеренно, и он прижился [10].
Действительно, ботаники говорят о камыше берди как о пришельце, считая его родиной заболоченные земли Двуречья.
Как же это растение — основа древнего судостроения — «перешагнуло» пустыню, отделяющую Месопотамию от полуострова Индостан? Не такая ли загадочная ситуация, как и с камышом тотора в кратерном озере острова Пасхи, каким-то образом переселившимся из Южной Америки? Обошлось ли в обоих случаях без участия человека? Вряд ли!
Несколько десятков лет назад к северу от Бомбея были найдены руины древнейшего порта хараппской цивилизации. В восточной его части обнаружена выложенная кирпичной кладкой верфь внушительных размеров (218 × 36 м). Таких крупных верфей не знали ни в Древней Элладе, ни в Финикии. Хорошо развитой речной системой Лотхал некогда был связан с Камбейским заливом. Однако в результате неразумной многолетней деятельности человек свел леса, что привело к обмелению рек. От многих полноводных рек остались лишь сухие долины.
Известный индийский ученый Ш. Р. Рао пишет: «Лодки, напоминающие древнешумерские, и по сей день применяются на озере Нал близ Лотхала» [10].
Есть веские доказательства, что через Лотхал шла торговля с Аравией, а также с Египтом.
Три великие древние цивилизации: шумерская, протоиндийская и египетская — образовали грандиозный треугольник, который, как сказал Ю. Сенкевич, возвращал нас в современность: «волшебнее Бермудского: если в Бермудском, по слухам, кое-что кое-когда исчезает, то здесь — наоборот: весьма многое возникло с тем, чтобы остаться достоянием человечества навсегда» [8].
Итак, логическим завершением одиссеи «Тигриса» должно было стать плавание к африканским берегам, где родилась великолепная цивилизация Древнего Египта.
8 февраля 1978 года «Тигрис» был снова в пути. Курс взят на запад. «Тигрису» предстояло пересечь Аравийское море.
В зимнее время на просторах Аравийского моря господствует холодный и сухой континентальный мусонный воздух. Задача исследователей — проводить наблюдение в море муссонов в разные времена года, ибо летний сезон муссонов совсем не похож на зимний. Во время летнего сезона со стороны моря дует насыщенный влагой юго-западный муссон. Естественно, жители стран северной части Индийского океана приспособлены к такому режиму. Дело, конечно, не в резкой смене жары или холода, влажности или сухости воздуха: очень важно, с нашей точки зрения, резкое изменение направления и силы ветра, что сказывается на характере мореплавания. Полуострова Индокитай и Индостан, а также юго-запад Аравии попадают под воздействие юго-западного муссона. Действие муссонов в северной части океана усиливается в летнее время юго-восточными пассатами Южного полушария. В связи с этим летний муссон Индийского океана более устойчивый, чем зимний.
Как сообщают римские источники, греческий купец Гиппал использовал муссоные ветры для плавания в Индийском океане (ветры Гиппала). Безусловно, закономерная смена преобладающих ветров над океаном была известна народам, населяющим побережья Индийского океана еще задолго до этого упоминания. Действие муссонов в северной части Индийского океана ограничивается примерно 10° ю. ш. (рис. 2, 3).