— И что теперь? — спрашиваю с усмешкой. — Мне выдвинут обвинения в покушении на генерала?
Нортон выпрямляется и поворачивается ко мне. В его глазах пляшут озорные искорки:
— Зачем же? Слишком любопытно узнать, что ты придумаешь дальше.
От его близости по спине бегут мурашки. Я резко оборачиваюсь, оказываясь нос к носу с Нортоном.
От неожиданности делаю глубокий, судорожный вдох, и чувствую, как легкие наполняет его чуть острый, терпкий аромат. Черт, как же он пахнет! Ну не может быть, чтобы кто-то пах так до головокружения мужественно!
— А может, все же переселитесь в другую комнату? — делаю последнюю попытку.
Мне и до этого было некомфортно понимание того, что он за стеной, и это повышает шансы быть раскрытой. А теперь я еще и навлекла на себя лишнее внимание. Какая же я глупая!
Поджимаю губы и сжимаю кулаки, так что колючки в руке впиваются в кожу. Я ойкаю от боли. Он качает головой и раскрывает кулак, проводя пальцами по ладони. Еле прикасаясь, почти ласково, и боль проходит.
— Нет уж, теперь я точно остаюсь. К тому же… — он наклоняется ближе, понижая голос, — мне нравится наблюдать за тем, как ты злишься. Это… забавно.
Я прищуриваюсь, чувствуя, как внутри закипает возмущение. Ну погоди, дракон!
— Готово, — сухо говорю я, показывая собранные колючки. — Теперь можете спать спокойно.
По довольной ухмылке Нортона я понимаю: он прекрасно знает, что победил. По крайней мере, пока.
Спешно покидаю его комнату, чувствуя, как горят щеки. Кажется, я только что сделала все еще хуже. Что ж, придётся придумать что-то другое…
Глава 27
Утро начинается со стука кастрюль на кухне и негодования Орты по поводу бестолковости Вальчека. Каждый крик и удар по металлической стенке отдается в голове нещадным звоном и напоминанием о том, что я полночи собирала мно же и рассыпанные колючки с постели Нортона.
А он еще при этом и посмеивался надо мной! Гад драконистый.
Надо же было так спалиться — по запаху. А все из-за чего? Из-за того, что я не сподобилась сесть и вспомнить все знания, что были доступны Ариелле об этих хвостатых чешуйчатых.
Наскоро умываюсь холоднючей водой из тазика, заплетаю тяжеленную косу с мыслями, а не укоротить ли ее, и одеваюсь, чтобы спуститься на кухню. Попутно окидываю взглядом коридор, отмечая, что деревянные панели, которые отделывают стены, местами отошли, местами подгнили, перила лестницы, как и ступеньки, болтаются и скрипят, да и вообще… Ухода таверна требует.
Сильной мужской руки. А, может, и не одной пары.
Спускаясь на кухню, я слышу уютное потрескивание растопленной печи и уже тихое ворчание Орты.
— И чему вас только учат, — она месит тесто для хлеба, и ее движения такие уверенные, отточенные годами практики. — Руки растут…
Дальше она оглядывается на девчонок, которые в углу тоже чем-то серьезным заняты, тихо перешептываются и хихикают.
— Да не успели, — виновато говорит рыжий повар. — Я только пришел, меня сюда. Думаете, много желающих к оркам под нос соваться?
На столе уже выстроились в ряд различные припасы — видимо, Орта готовится к масштабной готовке.
— А разве в армии есть хочу или не хочу? — удивленно спрашиваю я.
— Да я… Провинился, короче, я. Дал старшему офицеру соленый чай, — вздыхает Вальчек, подвешивая над очагом большой котелок. — Он меня сначала выпороть приказал, а потом сюда.
Меня аж передергивает. Что за придурок там у руля? Интересно, и много тут таких, опальных солдат?
Будет настроение, спрошу у Нортона.
— О, как же хорошо, что ты пришла! — восклицает Орта, отвлекаясь от бухтения на Вальчека и вытирая руки о передник. — Нам нужно что-то особенное придумать. Генерал Нортон полностью нас на обеспечение поставил. Более того, он даже разрешил людей из деревни у нас кормить. Его непременно надо отблагодарить!
В ее голосе слышится легкое волнение, она суетится, отправляет уже готовые комочки теста в печь, чтобы сделать булки к завтраку.
Как щедро со стороны грозного генерала Нортона! А еще бы он сказал, что будет приходить и принимать пищу на кухне в нашей компании.
— И… его сиятельство сказал, что будет завтракать у себя, — тут она немного спотыкается на слове, бросает на девчонок короткий напряженный взгляд. — Сможешь ему отнести?
Закатываю глаза и поражаюсь коварству Нортона. Ну конечно, Орта переживает за «сохранность» девочек, а за мою-то что переживать? И не саму же Орту гонять.
Вот… драконище!
— Конечно, — улыбаюсь я, но не искренне.
— Пока я тут с Вальчеком мучаюсь, приготовь что-то для его сиятельства. Он очень просил что-то из тыквы, — озвучивает новое требование генералища Орта.
Значит, из тыквы, да? Ну… ладно. Будет ему из тыквы.
Осматриваю запасы на столе, мысленно перебирая рецепты. Тыквы, золотистые яйца, мука, свежее утреннее молоко… В голове мгновенно складывается рецепт блюда, которым можно было бы удивить генерала и порадовать Орту и девочек. Ну, может, еще Вальчека: он при всей своей неуклюжести очень старается.
Приготовлю тыквенные оладьи. Мои руки сами тянутся к крупной тыкве. Натираю ее на мелкой терке, наслаждаясь сочным хрустом и ярким ароматом. Добавляю яйца с крупными, яркими, почти оранжевыми желтками. Мука ложится белым облаком, а молоко придает тесту нужную консистенцию.
Немного меда и… так и быть, чуть-чуть корицы. Скажу Нортону, если хочет еще таких же — пусть попросит у снабжения. Или сам слетает.
Если добавить мед прямо в тесто, а потом обжарить на сливочном масле…
Я выкладываю первую порцию на разогретую сковороду. Тесто шипит, распространяя по кухне умопомрачительный запах, от которого сразу вспоминается, что я не завтракала. Оладьи получаются пышными, с кружевными краями, золотисто-коричневыми снаружи и нежными внутри.
Я откладываю несколько оладий на тарелку, выставляю на поднос их, пиалочку со сметаной, кружку с мятным чаем и… сахарницу. Доброго вам утра, генерал Нортон.
Дракон поднимает голову от документов, которые рассматривал, сидя в кресле. Видимо, скрип двери вывел его из глубоких раздумий.
— Вы просили завтрак в комнату, генерал Нортон, — я проверяю, что спина прямая, делаю доброжелательный вид и выставляю все перед ним на небольшом столике.
Ноздри дракона чуть подрагивают, втягивая аромат принесенного завтрака. Я прячу улыбку: как же предсказуемы мужчины, даже если они драконы! Он не откладывая, приступает к завтраку.
— Нира Айтина, — его голос звучит почти одобрительно. — Вы сегодня превзошли себя. Ваши оладьи невероятны. Их же вы готовили?
— Да, я. Благодарю, — отвечаю я максимально невинным тоном. — Попробуйте с чаем, генерал. Уверена, вам понравится.
Нортон берет чашку душистого чая и сахарницу, а потом кладет две ложки.
Он делает первый большой глоток… И замирает, одаряя меня таким взглядом, что единственная мысль, которая мелькает у меня в этот момент: «Беги!».
— Это война? — усмехается он, отставляя чашку.
А я не могу ничего сделать и продолжаю пристально смотреть в его ледяные глаза, в которых сейчас пляшут огненные всполохи. На высоких скулах гуляют желваки, а на чувственных губах появляется опасная ухмылка.
— Что вы, генерал, — пожимаю я плечами с самым невинным видом, хотя внутри все замерзает и сгорает одновременно. — Просто досадное недоразумение. Я очень рассеянна. Плохо спала, знаете ли… Не давал сосед. Вот, наверное, сахар с солью и перепутала…
— Правильно говоришь, Айтина, я генерал. И война — привычное мне поле действий… — Нортон откидывается на спинку кресла. — Передай Орте, что я очень благодарен. Обед принесешь мне в штаб. Лично.
— Так точно, — прищурившись, отвечаю я и выхожу из комнаты.
Касаюсь «ожерелья» из тыквенных семечек под платьем. Мне не выгодно привлекать внимание генерала, потому что… непонятно, что он решил сделать со своей женой. Но с другой стороны, во взбалмошной Айтине он точно не заподозрит тихой и скромной Ариеллы.
Может, тыквы помогут придумать способ оттеснить орков, а там, как говорят солдаты, и перемирие недалеко. Генерал и все остальные уйдут отсюда, и останется мне спокойно тут жить, помогать Орте.
Нортон посчитает бедняжку погибшей, женится снова.
С такими мыслями я завтракаю, выхожу на задний двор, отмечая, что все тыквы уже нужно снимать, чем и начинаю заниматься.
«Я проследила», — из кустов снова неслышно выходит Альба.
— Я беспокоилась, — подхожу к пантере и, присев на перевернутый ящик около нее, обнимаю животное за шею. — Ушла вчера и не вернулась.
«Смотрела. Нюхала, — говорит она. — Пахнет не домом он».
— Не домом? Это как?
«Обычно человек, особенно такой, еще молодой, пахнет дымом, едой и людьми. Этот пахнет лесом и… чем-то стылым».
Усмехаюсь: понятнее не стало.
— Ты что-то… видела?
Пантера смотрит мне в глаза, а потом быстро поворачивается куда-то в сторону.
— Нира Айтина? Ты… разговариваешь с пантерой?
Глава 28
Я вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Нортон стоит в нескольких шагах от нас, и его взгляд переходит с меня на Альбу и обратно.
— Просто… привыкла разговаривать сама с собой, — пытаюсь я выкрутиться, но Альба неожиданно поднимается и делает шаг к дракону.
«Да, она разговаривает со мной, — отвечает она. — А ты можешь слышать, потому что дракон. Правда, только тогда, когда я захочу».
Я замираю, не зная, что сказать. Нортон тоже застывает на месте, внимательно глядя на пантеру. Какая же она… величественная!
— Это многое объясняет, — после недолгого молчания произносит генерал. — И много вас таких, говорящих и слышащих?
«Нет. И далеко не все могут управлять умением. Однако я могу, — Альба садится, оборачивая себя хвостом. — Ты храбр, дракон. Но у вас много проблем и мало времени. Я готова помочь».
Нортон тут же напрягается и превратиться во внимание.
«Этот мальчишка, — немного лениво продолжает Альба, кивая на деревню. — Он часто бродит у вашего штаба. А еще у домов, которые пахнут солдатами. Слушает, хотя делает вид, что случайно».