— Нужно перенести его в больничную палатку, — говорю я.
— Это только усугубит рану, ваше сиятельство, — качает головой целитель.
— Не надо в палатку, — подает голос Айтина. — Один чулан свободен, там сейчас надо расчистить. Я займусь…
Не хочу, чтобы она сама всем этим занималась, но понимаю, что она права. Киваю двоим, чтобы помогли ей.
Нужно доложить в столицу: рассказать о своих догадках, о шпионе (возможно, не одном) и о том, как я собираюсь выстроить дальнейшее наступление. Именно наступление, потому как обороняться уже не имеет смысла.
Несмотря на все мое нежелание даже приближаться к штабу, мне необходимо туда идти. Но практически у входа на меня налетает Вилления:
— Милый! Наконец-то ты здесь! Я уже…
— Не сейчас, — обрываю ее, обходя и думая о том, что не до нее сейчас.
— Но я ждала тебя всю ночь! — она кидается ко мне. — Ты обещал…
— Я ничего не обещал, — рявкаю, теряя терпение.
Чувствую, как внутри закипает раздражение. Сейчас, когда люди умирают, когда, возможно, найден способ противостоять оркам, она думает о том, как лучше пристроит в жизни свой зад⁈
Делаю шаг к ней, но она, видя что-то в моих глазах, отступает.
«Спали ее», — предлагает Грон. Заманчиво, но нельзя.
— Но мы должны обсудить…
— Я все объяснил, — мой голос холоден, как горный ледник. — Ты получила более чем щедрое содержание. Но нет! Ты притащилась в деревню, на которую могут напасть в любой момент, еще и пытаешься здесь что-то требовать?
— Из-за нее⁈ — взвивается Вилления, и ее смазливое лицо искажается. — Из-за этой деревенской девки⁈ Я же вижу, как ты на нее смотришь! Как защищаешь! А меня просто выбросил!
«Родер, заткни ее, — рычит Грон. — От ее визга даже у меня голова болит».
Вообще-то, у нас общая голова. И да, я уже начинаю жалеть, что когда-то повелся на ее милое личико и соблазнительные формы.
Ее истерики и раньше раздражали, что и привело к тому, что я отказался терпеть их дальше. Но сейчас… Сейчас они вызывают не только отвращение, но и подстегивают злость.
— Достаточно, — цежу сквозь зубы. — Покинь деревню.
— Как? — она хватается за мой рукав, и я чувствую, как трещит ткань. — Ты же не можешь… отправить одинокую девушку в такое неспокойное время…
— Могу, — обрываю ее. Внутри все клокочет от ярости. — Ты как-то же сюда пришла. Явно не на экипаже приехала. Силой же воспользовалась? Иначе бы тебя мои дежурные под руки привели, а не ты с чемоданчиком на пороге объявилась. Так и отправляйся обратно. У тебя время до заката. Потом я прикажу тебя определить в подвал.
Вилления отшатывается, в ее глазах появляются слезы. Когда-то это действовало на меня, но не сейчас.
— Ты никогда раньше… — начинает она.
— Я много чего раньше не делал, — отрезаю я. — Например, мы не были в деревне на границе с орками. И я не был женат.
— Но все в столице говорят, что Ариелла мертва, — дрожащим голосом говорит она. — Да и разве она мешала бы…
— Говорят много чего. Например, что в деревне предатель… Может, тебя проверить?
Вилления белеет, но понимает, что я серьезно, поэтому отпускает мой рукав.
В этот момент появляется дежурный с письмом. Почерк Тардена узнаю сразу.
"Родер,
В Храме все не так просто. Кто-то из храмовников служит не тому богу. Но без тебя не лезу, только наблюдаю и собираю сведения.
Кроме того есть ощущение, что он лишь марионетка. Есть кто-то, кто очень умело дергает за ниточки, но выйти на след кукловода пока не удается.
Опекун Ариеллы действует все наглее: он поднял вопрос в королевском совете. Обвиняет тебя в ее убийстве, требует немедленного расследования и отстранения от командования. У него неожиданно много сторонников среди советников.
Будь осторожен — это явно спланированная атака. Но все указывает на то, что плохое самочувствие твоей жены на свадьбе неслучайно, а Ариелла — невинная, но тщательно продуманная жертва.
Необходимо твое присутствие.
генерал Арион Тарден".
Комкаю письмо в кулаке. Значит, все серьезнее, чем казалось. Если опекун добьется своего в совете, меня не просто отстранят, а посадят под арест. И тогда уже ничего не докажешь.
«Нужно лететь», — Грон беспокойно ворочается внутри.
Знаю. Но оставить деревню сейчас, когда мы только напали на след предателей и обнаружили действие тыквы против орков. Оставить Айтину… Кажется слишком опасным решением.
"Если не полетишь, можешь потерять все, — рычит дракон. — И Айтине не поможешь'.
И снова прав.
Быстро пишу несколько приказов, вызываю дежурного:
— Немедленно доставь капралу Горвенцу. Лично в руки.
Первый приказ: об усилении охраны деревни и особенно таверны. Второй: об особо пристальном наблюдении за Ойлином, его возможными сообщниками и тем местом, что мы нашли ночью. Третий… Третий я держу в руках, раздумывая.
«Она поймет», — неожиданно мягко говорит Грон.
Киваю и отдаю последний свиток.
— И передай Виллении, что если к закату она все еще будет в деревне, я лично прослежу за тем, как ее запрут в подвале, — добавляю дежурному.
Он отдает честь и выходит из штаба. Я, не особо собираясь, отхожу к выходу из деревни, выпускаю Грона и замечаю на тропинке перед собой Альбу.
«Постарайтесь не умереть, дракон», — язвит, как обычно, она.
«Присмотри за ней», — просит Грон пантеру.
«Я делала это еще до твоих приказов, дракон», — фыркает она.
Все верно. Но все равно мне лучше быстрее вернуться.
Глава 36
Нортон улетел. Как Карлсон «он улетел, но обещал вернуться». Хоть бы «до свидания» сказал. Хотя что я, дождешься от него.
Я стою и смотрю на удаляющуюся точку — дракона Нортона.
— Нира Айтина, — ко мне подходит Гор и немного неловко переминается с ноги на ногу.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю я.
Просто потому, что у меня такое ощущение, что здесь всегда что-то случается. Кажется, что даже если все лягут и будут лежать, все равно что-то произойдет!
— Приказ генерала Нортона, — капрал протягивает мне свиток. — Для вас.
Приказ? Для меня? Что-то новенькое.
Я разворачиваю бумагу, читаю и… честно говоря, не знаю как реагировать. Нортон назначил меня официальным интендантом гарнизона. Теперь я гарантированно оказываюсь под защитой армии, и любой косой взгляд в мою сторону или поступок против меня может грозить трибуналом.
Генерал повесил на меня полномочия следить за питанием войск, в том числе тыквенными блюдами. А заодно передал в мое ведение полностью таверну.
Вот тут мне становится как-то обидно за Орту: все же таверна ей принадлежит, это родовая собственность, которая переходит по наследству. И тут я такая: «Здрасте, пожалуйста, я отжала у вас имущество».
— Обжалованию подлежит? — хмуро поднимаю взгляд на Гора.
Он качает головой, но по глазам вижу: он не расстроен ни капли. Тоже тот еще жук!
— Мне приказано проследить за исполнением, — уверенно говорит он.
Пожимаю плечами и возвращаюсь в таверну: ну, приказано, так приказано. Хотя, честно говоря, мне сложно представить, что я должна буду делать: вроде и там все питание солдат так или иначе связано со мной.
А уж теперь, когда выясняется взаимосвязь орков и тыкв, так ни с меня, ни с Орты теперь не слезут. Кстати, надо бы все же старуху Норн тоже подключить. Не хочет вылезать из своей норки — не надо. Будет делать какие-то заготовки.
Горвенц, решив, что раз меня назначили главной по таверне, не успокаивается, пока я не выдаю какое-то задание солдатам. В принципе, его логика проста: я интендант, таверна в моем ведении, значит, и восстановлением должны заниматься солдаты. С другой стороны — они и так мне здорово помогали до этого.
Я прошу несколько солдат подлатать балкончики, а то те уж больно хлипкими кажутся, того и гляди обвалятся. Но намекаю, что лучше направить силы на подготовку к борьбе с орками.
К вечеру целители приносят добрые вести о том, что лучнику стало лучше, и опасность того, что он умрет почти исчезла. Но тем не менее, чулан превратился в отличную палату, если на брать в расчет мрачность помещения.
Решаю, что когда лучника переведут, тут можно сделать склад для хранения средств первой помощи: ближе всего к границе, проще всего сделать временный пункт в случае нового столкновения.
Разговор с Ортой оттягиваю до последнего, потому что не знаю, как правильно преподнести информацию. Все же… Пришлая, которая вдруг отнимает у тебя дело жизни… Я сама себя сейчас немного недолюбливаю.
— Как думаешь, нам тыкву каждый раз по чуть-чуть готовить, может, в качестве добавки к блюдам. Или приберечь? Например, только дежурным выдавать? — Орта суетится на кухне, умело «дирижируя» действиями Вальчека.
— Я… Честно говоря, пока так и не поняла, насколько много нужно тыквы, чтобы она повлияла на способность противостоять оркам, — признаюсь я. — Дежурным можно раздавать мешочки с горстками цукатов, но цукатов придется сделать побольше… А еще я думала про семечки.
— Да-да, я их уже поставила на просушку, — кивает она и поворачивается.
— Орта, я… — вздыхаю и развожу руками. — Я не просила об этом Нортона… Я вообще не понимаю…
— Милая, — она кладет руку мне на плечо и немного сжимает пальцы. — Улыбнись, тебе так идет улыбка.
Поднимаю на нее взгляд, боясь осуждения или неприязни. Но нет, от ее глаз разбегаются лучики морщин, а из их глубины на меня обрушивается такое тепло, что я теряюсь.
— Айтина, генерал знает, как правильно, — говорит Орта. — А я… я рада, что могу не переживать о будущем таверны.
— Но как же? — похоже, у меня совсем отрубило возможность выражаться ясно.
— Мери и Анна ещё могут получить будущее получше, чем у меня. Только не здесь, — объясняет мне Орта. — У меня есть небольшие накопления. Думаю, генерал не откажет в определенном содействии, он дракон порядочный. Все к лучшему, Айтина.