— Пора возвращаться в лагерь, — говорит Нортон. — Капрал, собирай всех. Мы пойдем вперед, девочку надо показать лекарям.
С этими словами генерал подхватывает Мери на руки, помогает подняться мне и кивает Альбе:
— Ты с нами?
«Помогу вояке, а потом в лес. Сегодня орками не пахнет, будет спокойная ночь. Но горы стонут…» — пантера издает рык, а потом ныряет в темноту.
Нортон молча, медленно, но широкими шагами идет к деревне. Мне же приходится почти бежать, хотя я прекрасно вижу, как драконище постоянно бросает взгляды через плечо, контролируя, успеваю я или нет.
Мне даже из вредности хочется притормозить немного, подразнить Нортона. И наверное, если бы не Мери, я бы так и сделала, но здоровье и самочувствие девочки важнее.
Когда мы возвращаемся в лагерь и появляемся в кольце света дежурного костра, Орта сначала вскакивает с места, вглядываясь в наши фигуры, громко охает, а потом начинает громко плакать. Видимо, вид задремавшей на руках генерала девушки создает впечатление самого плохого.
— Тише, Орта, — обнимаю я ее, — тише. Все хорошо. Она просто вымотана.
— К целителям, — кратко говорит Нортон, снова ныряя в темноту.
Я кладу руку на плечи Орте и вместе с ней дохожу до нужной палатки. Мери тут же окружают заботой, а хозяйке таверны ставят табуретку рядом с кроватью дочки.
— Магически истощена, — рассказывает Нортон, когда мы выходим на улицу и останавливаемся снаружи палатки. — Да и физически тоже. Это же этот мелкий ублюдок?
Я слышу рычание в его голосе, выдающее напряжение и злость.
— Он. Только непонятно, почему он ее не убил, — говорю я. — Она же лишний свидетель, могла слишком много рассказать.
— Зачем он вообще это сделал? — генерал снова заглядывает к целителям, слышит какие-то комментарии и, по-моему, немного расслабляется.
— Ему нужна была магия иллюзии. Мери владеет ею. Очень неплохо для самоучки, — говорю я. — Но вот почему он оставил ее в живых?
— Чтобы магия не рассеялась, — хмуро произносит Нортон. — Магия иллюзии — штука тонкая. Ее надо подпитывать.
И правда… Ведь Мери что-то похожее говорила мне, когда делала для меня. Потому и зерна тыквенные использовали.
— Все продумал, мерзавец. Осталось только узнать, зачем ему все это, и тогда… — начинаю рассуждать вслух.
— Нет, Айтина, — перебивает меня дракон. — С остальным давай все же разберемся мы сами.
— Ты сейчас серьезно? — я шокированно смотрю на генерала. — То есть после того, как я помогла вытащить всю деревню из проблем, так даже спасибо не сказал! А теперь вообще… Эй! Ты с ума сошел⁈
Мир переворачивается вверх тормашками, я из всего вида, который и так в темноте был ограничен, мне остается только вид драконьей… Да как он смеет⁈
Нортон перекидывает меня через плечо, как мешок с картошкой, и уверенным шагом направляется к таверне. Наверное. Я, по крайней мере, хочу надеяться, что не скидывать меня со скалы.
Почти всю дорогу я пытаюсь до него достучаться кулаками по спине. Уже думаю, не поджечь ли его, или, может, искупать. Но потом решаю, что тогда я тоже могу пострадать, и сдерживаюсь.
Перед входом в таверну Нортон опускает меня на ноги:
— Ты сейчас молчишь и идешь со мной. Своими ногами. Иначе будет хуже.
И я почему-то ему верю, поэтому киваю и следую за генералом. В конце концов, нам пока что по пути.
В таверне за одним из столиков спит Анна, и генерал тихо приказывает дежурному целителю накинуть на нее плед и передать, когда проснется, что с Мери все хорошо.
Нортон поднимается на второй этаж и, прежде чем я успеваю проскользнуть в свою комнату, хватает меня и вталкивает к себе.
— Повторюсь: ты с ума сошел⁈ Что ты себе позволяешь? — возмущаюсь громким шепотом я.
— Я вот в своем уме, — грозно произносит Нортон, закрывая собой дверь и отрезая мне пути к отступлению. — А ты? Лезешь в самое пекло! Если что-то где-то случается, я уже даже не сомневаюсь, кого надо искать рядом!
— Если б я за Ойлином не пошла, мы бы, наверное, сейчас с тобой не разговаривали! — вскидываю подбородок я. — И вообще, следил бы за своей любовницей!
— Она мне не любовница! — глухо рычит Нортон, делая шаг ко мне. — И с ней я разберусь позже.
— Тогда прекрати рычать на меня, — наши взгляды скрещиваются, кажется, даже со звоном, как шпаги мушкетеров. — Какое тебе вообще до меня дело? Что ты привязался?
Все случается в один опасный момент. В глазах Нортона вспыхивает что-то оглушающе-яркое, заставляющее мое сердце пропустить удар, а потом он резко притягивает меня к себе и впивается в мои губы собственническим поцелуем.
Глава 42Родер Нортон
В деревню я возвращаюсь с желанием внушить этой непоседливой нире, что не стоит лезть везде и всюду. Может, даже для профилактики запереть ее в комнате на пару дней. В идеале, конечно, в моей, но возможны варианты.
Однако уже на подлете понимаю, что что-то не так. А потом замечаю огни в лесу, и тут же догадываюсь, кого я там встречу. Ну не может быть такого, чтобы какое-то происшествие обошлось без нее.
Запереть хочется еще больше. Но сначала найти, сгрести в объятиях и защитить от всего. И… наказать. Так, чтобы поняла, что не стоит противоречить моим приказам.
Когда я вижу, как Айтина обнимает и как-то по-матерински гладит Мэри по волосам, я осознаю, что именно с такой женщиной я и хотел бы иметь семью и растить сына. Понимание, что этого никогда не произойдет, вызывает едкую ярость, которая разрывает изнутри.
Это невозможно, но все равно вся моя сущность требует, чтобы было по-моему.
Но какой прок жалеть, если уже ничего не изменить? Нужно решить, что делать мне с женой, ее ненормальным опекуном и разобраться, что за безумный план за всем скрывается. Закончить уже, наконец, это противостояние с орками, тем более что теперь к этому есть все предпосылки.
А потом непременно разобраться с Айтиной и моими чувствами.
Мой рык выдает волнение и недовольство, но Айтину это не пронимает и нисколько не пугает, что нравится Грону, а меня ввергает в еще большие раздумья. И вот как его понять?
Восхищает и злит эта ее стойкость и упорство.
Мы разбираемся с Мери и Ортой, которых я приказываю разместить в палатке целителей. Девушка измотана как магически, так и физически, что не улучшает будущего Ойлина. Хотя казнь ему и так уже гарантирована, вопрос только в том, какая.
Перекидываюсь с целителями парой слов, они обещают, что к утру с Мери уже можно будет поговорить. Примерно к этому же времени будут известны результаты обследования, чтобы понять, насколько пострадала девочка.
Айтина знает о магии Мери, поэтому она выстраивает очень хорошую логическую цепочку, с которой я абсолютно согласен. Вот только во всех ее рассуждениях я так и слышу желание дальше лезть во все неприятности.
Нет уж, достаточно!
— Нет, Айтина, — перебиваю ее, пока она не разошлась и не напланировала себе еще приключений. — С остальным давай все же разберемся мы сами.
— Ты сейчас серьезно? — она смотрит на меня так, будто я нанес ей личное оскорбление. — То есть после того, как я помогла вытащить всю деревню из проблем, так даже спасибо не сказал! А теперь вообще… Эй! Ты с ума сошел⁈
Я бы хотел скинуть все на Грона и сказать, что это он сорвался. Но нет, это сорвался я. Закинув возмущающуюся Айтину на плечо, я уверенным шагом иду в таверну с твердым намерением запереть девушку в ее комнате. Надолго. С тыквами и Орта помочь может.
— Повторюсь: ты с ума сошел⁈ Что ты себе позволяешь? — взрывается Айтина, как только оказывается в моей комнате.
Ее глаза горят, в них отражается пламя свечи, которую я захватил с собой снизу. Как будто этот огонь горит внутри самой девушки. Такая живая, такая эмоциональная, такая… смелая и упорная.
Если бы в нашем мире были драконицы, то наверняка они должны были бы быть такими.
— Я вот в своем уме, — отвечаю я и делаю шаг к ней. — А ты? Лезешь в самое пекло! Если что-то где-то случается, я уже даже не сомневаюсь, кого надо искать рядом!
— Если б я за Ойлином не пошла, мы бы, наверное, сейчас с тобой не разговаривали! — продолжает упорствовать Айтина. — И вообще, следил бы за своей любовницей!
— Она мне не любовница! — не хочу сейчас даже думать об этой дуре, которая не сочла нужным услышать меня. — И с ней я разберусь позже.
Обязательно разберусь так, чтобы она даже думать забыла обо мне. Раз не понимает уговоров, буду действовать силой, и плевать, что она все же женщина.
— Тогда прекрати рычать на меня, — Айтина не замечает, похоже, сама, что подается вперед, оказываясь совсем рядом. — Какое тебе вообще до меня дело? Что ты привязался?
Если бы я сам знал! Но, кажется, я действительно связан с ней, а она лезет в пекло, подвергает себя опасности и… даже не думает об этом!
Внутри злость, переживание и что-то еще, чему я все еще не хочу осознанно давать определение, смешиваются во взрывоопасную смесь.
А я не могу отвести взгляд. От того, как гневно раздуваются ноздри Айтины, как вздымается грудь от частого дыхания, как чуть подрагивают губы от сдерживаемых эмоций. Она слишком близко. Опасно близко.
«Возьми ее», — рычит внутри Грон, и впервые я полностью согласен с драконом.
Секунда, всего один взгляд Айтины и… в ушах гремит, а я зарываюсь пальцами в мягкие гладкие волосы, притягиваю к себе хрупкое тело и впиваюсь в эти дерзкие губы, которые только что метали в меня обвинения.
Сладко, но при этом остро. Как пряники с имбирем, которые в детстве готовили в доме отца зимой.
Поцелуй выходит жадным, почти грубым — вся накопившаяся страсть, все невысказанные чувства прорываются в нем. Айтина ахает от неожиданности, приоткрывая губы, и я пользуюсь этим моментом, углубляя поцелуй.
Я чувствую, как она на мгновение застывает, а потом… потом отвечает. Неумело, неуверенно, но от этого еще более волнующе.
Мои пальцы скользят по ее затылку, чуть оттягивая волосы, заставляя ее запрокинуть голову. Исследую ее губы, пробуя на вкус, запоминая каждое ощущение. Руки Айтины сначала упираются мне в грудь, словно пытаясь оттолкнуть, но постепенно сопротивление ослабевает, и она цепляется за мою рубашку.