Метельский пересказал это Хельге, пока шли ко входу.
— Все проблемы из-за меня, — заявила она. — Не напросись я к тебе, не пустили бы тебя обратно в Иогач. Жил бы здесь или на Алтае, менял баб и андроидов.
— Век не видел бы вас, — напел Метельский, — не страдал бы я так, я бы прожил всю жизнь припеваючи.
— Это откуда? — подозрительно спросила Хельга.
— Из старинного романса, мама их любила.
— Да уж, вляпались мы в романтическую историю. Не жалеешь?
— А вот и нет, так интереснее.
— Чувствую, дальше будет еще интереснее… — хмуро начала Хельга. — Ой, кто это?
Из распахнувшейся двери вырвалось что-то и понеслось навстречу. Раздался громкий лай, и Метельский рассмеялся:
— Это просто собака. Дик, привет!
Пес свернул к Хельге, обнюхал ее, а потом ткнулся мордой в руку хозяина.
— Он ждал тебя здесь три года? — недоверчиво спросила Хельга.
— Это дроид, весьма совершенная модель. Я активировал его, когда прилетели. Купил, чтобы брать на Алтай, но тамошние собаки сразу кинулись в драку. А драться с Диком никому не советую. Заплатил за лечение нескольких, и решил на этот раз оставить его дома.
Следом вышла миловидная женщина и поклонилась.
— Привет, Мария, — сказал Метельский, и вполголоса пояснил: — Тоже андроид.
— И тут? — неприязненно спросила Хельга.
— Это только служанка, для эротических услуг не предназначена. Смотрит за домом, готовит еду, когда надоест ресторанная, и управляет домашними роботами. Думала увидеть такую же, как Аэми?
— Еще раз встречу, зарежу, — хмуро сказала Хельга, — пусть и дорогущая.
— Ну-ну, — Метельский опять рассмеялся, а потом сказал: — Мария, это Хельга. Будет жить со мной. Приготовь нам легкий обед.
Служанка опять поклонилась и ушла.
— А настоящие женщины у тебя здесь бывают? — спросила Хельга.
— Конечно. Москва не Алтай, привлекательных женщин много.
— Представляю, — мрачно сказала Хельга. — Ладно, покажи мне дом.
Прошли по комнатам, задержались в спальне с роскошной мебелью.
— Обставлена, как спальня какого-то Людовика, — пояснил Метельский. — А рядом будуар, можешь его занять.
В середине экскурсии (везде безукоризненная чистота), приятный женский голос сказал:
— Господа, обед готов. Пожалуйте к столу.
— Вот уж никогда не была госпожой, — вздохнула Хельга.
Столовая была обставлена проще. Мария сервировала семгу, какое-то суфле, открыла бутылку белого вина. Дик улегся у ног хозяина.
— Удобно, что ему костей кидать не надо, — с улыбкой сказал Метельский.
Одна стена отсутствовала, за обрезом пола открывалась странная панорама: стеклянные небоскребы, основания которых тонули в буйной зелени.
— Это не фотография, а реальный вид на центр Москвы, — пояснил Метельский. — Конечно, приближенный. В небоскребах никто не живет, а по городской территории раскидано несколько деревень. Законы там не действуют, единственный закон — Псы. Где-то там храм Огненного цветка, но за домами его не видно.
— Да уж, — неопределенно сказала Хельга.
Поели, запивая вином, а напоследок Мария подала кофе с тортом.
— Спасибо, — сказала Хельга, и когда Мария ушла, вполголоса добавила: — С такой я еще согласна мириться.
Метельский встал: — Пойдем, ты еще бассейна не видела. Хочу поплавать, так и кажется, что насквозь пропылился в иерусалимских подземельях.
Спустились на первый этаж, открылась дверь, и Хельга присвистнула:
— Вот это да, как на Алтае! Ты и кусочек Телецкого озера сюда прихватил?
— Это, к сожалению, только холорама. Но все очень натурально. Дик, побудь за дверью, не смущай даму.
Собака скрылась, а Хельга выключила метаморфный пояс и сняла его.
— Как тогда, — мечтательно сказала она, вошла в воду и стала плескаться. Метельский последовал.
Снова они плыли к прозрачной стене, за которой открывалась панорама безмятежного озера, снова их скользкие тела соприкасались, и вскоре Хельга выдохнула:
— Не могу терпеть. Давай на берег.
Опять она раскачивалась на Метельском, опять с нее летели брызги воды, а в момент оргазма солнце вышло из-за облаков, и ее волосы вспыхнули белым пламенем.
— Бесподобно, — отдышавшись, сказала она. — Слушай, ты не был шокирован, когда я на тебя там набросилась… Просто очень хотелось мужика, а тут такой денди. Но в тебе чувствовалась и сила.
— Мне понравилось, — фыркнул Метельский. — Ты вела себя естественно для бесцеремонной нордической красотки.
— Я не всегда была такой, — вздохнула Хельга. — Но что в Асгарде, что в легионе вокруг грубые мужики. А в тебе есть изысканность… хотя чуточку извращенная, — ехидно добавила она.
— Опять Аэми вспомнила?
— Не обижайся, бывают извращения похуже.
— Просто на Алтае с женщинами туго…
Тут вспомнилась Татьяна, и он вздохнул.
— Что?.. — начала Хельга, но замолчала.
До вечера приятно проводили время, а когда собрались в спальню, заговорила Сивилла:
«Лон, прибыл глайдер. Спрашивают, куда доставить?»
«Прямо сюда, с посадкой на крышу. Разрешение имеется».
— Сейчас доставят глайдер, — сказал он Хельге. — У тебя там, кажется, куча нарядов. Можешь развесить их в будуаре.
— Завтра, — сонно сказала Хельга. — Хорошего понемногу. Только принеси мои сюрикэны. Юкико вбила в голову, что должны всегда быть при мне.
Метельский спустился на крышу и подождал, пока сядет глайдер. Забрал из него свой револьвер и «боевой» поясок Хельги, а на пакеты с обновами пока махнул рукой. Возле спальни поманил собаку:
— Дик, у двери!
Даже неугомонная Хельга за день утомилась и мирно посапывала. Метельский снял пояс и надел пижамные штаны — привык носить их перед Аэми, хоть и андроид. Револьвер положил под подушку и забрался в роскошную кровать. Тоже притомился, так что сон пришел быстро…
Он вернулся на Алтай зимой, чтобы поохотиться на горных баранов. Проша зашел с правой стороны цирка, а Метельский с левой, пробираясь по заснеженному карнизу. Слева был обрыв, а справа уходили вверх скалы с языками снега. Еще немного, только обойти снежный надув, и должно открыться дно цирка, где издали заметили стадо баранов.
Ветер внезапно повеял в лицо снежинками. Метельский приостановился, щурясь. Женщина стояла возле надува — там, где он хотел пройти. Молодая, в одном платье, ветер треплет черные волосы. Откуда она взялась — легко одетая, в горной глуши?
Женщина подняла руку ладонью вперед — жест запрета. Не сказала ни слова, и от неожиданности молчал Метельский. А следом его едва не сдуло с тропы — там, где только что стояла женщина, обрушился снежный водопад. Лавина!..
Глава 5
Метельский проснулся. Он так и не узнал, кто эта женщина, но еще пару раз она являлась — во сне или грёзе наяву, — всегда предостерегая о грозящей опасности.
«Сивилла, налицо угроза. Ты что-то фиксируешь?»
«Лон… какие-то перерывы… в связи с Кводрионом… я пытаюсь…»
«Хозяин, посторонние в доме! — А это уже Дик. — Я не лаю, чтобы не спугнуть. Жду команды».
Метельский привстал.
«Сивилла! Заблокировать дверь и окна спальни! Отслеживать передвижения в доме и дать картинку».
Беззвучно включилась холорама, в сером сумраке скользят какие-то тени. Как будто первый этаж.
— Хельга, просыпайся! — Метельский потряс ее за голое плечо.
Та вскинулась и зашарила рукой…
— На тумбочке, слева, — прошипел Метельский, вытаскивая револьвер.
Вот уже тени всплывают по лестнице, вот они за дверью.
«Дик, фас!»
Раздается рычание и истошный вопль, керамические клыки Дика невероятно остры. И станнеры на него не действуют — спецмодель. Но гремят выстрелы — это уже хуже.
«Приглушенный свет!»
А то ни хрена не увидит.
Тусклый зеленоватый свет заливает спальню, они словно в подводном мире. А если это стасис-поле? Придурок, надо было захватить и трость. Раздаются удары в дверь, сколько она продержится?
А нисколько! Дверь очерчивается пламенем и с грохотом влетает в спальню. В дверном проеме возникают фигуры, Метельский направляет на них револьвер — в последний момент в памяти всплывают слова отца Себастьяна, и хватает рукоятку второй рукой.
Выстрел и язык красного пламени, отдача невероятно сильная, так и запястье может сломать. Ну да, ружейный патрон с картечью. Одному из ворвавшихся, похоже, отрывает руку, на пол летит какой-то предмет — наверное, станнер. Сбоку от кровати возникает Хельга, она нагая и взмахивает двумя руками одновременно. Что-то мелькает, и на пол рушатся две фигуры — сюрикэны! В этот раз кто-то успел выстрелить, а вот прицелиться толком — нет, лишь щека и правое ухо немеют, ерунда.
— Уходим! — крикнул Метельский. — Вряд ли их только трое. Не к двери, налево, через будуар!
Но сам, сунув ноги в домашние туфли, кидается в дверной проем, где с пола пытается встать Дик. Не визжит, к счастью дроиды не испытывают боли. Метельский сует револьвер за пояс пижамных штанов (хорошо, что надел) и хватает собаку в охапку — тяжело! Но, хотя и спотыкаясь, бежит за Хельгой в будуар.
Когда отделывал пентхаус, вспомнил исторические фильмы и заказал отдельный ход из будуара на крышу: романтичнее приводить женщин потайной лестницей. Пару раз действительно использовал — только выпроваживать, когда неожиданно приезжала мать.
«Открыть дверь!»
Скатились по лестнице, тоже под старину. У выходной двери немного опомнился и положил Дика на пол.
«Сивилла, контакт с домом! Есть кто-то за этой дверью?»
«Два человека: слева в пяти метрах, справа в семи».
— Хельга, у тебя противник слева, пять метров. Я беру правого. Открыть дверь!
Хорошо, что эта замаскирована и не распахивается, а уезжает в стену. Вылетели одновременно, крыша слабо освещена. Хельга сразу взмахнула рукой, а Метельский навел светящуюся мушку на смутно видимую фигуру.
Гром двух выстрелов слился в один, мимо уха просвистело — пуля, но в темноте не попали. У картечи уже на пяти метрах разлет в полм