етра, а на дистанции в семь удар еще сокрушительный — человек упал, даже не вскрикнув.
— К глайдеру!
Метельский подхватил Дика и бросился к глайдеру. Мимолетно оглянулся: Хельга бежит следом — тело белое, а волосы развеваются. Хорошие мишени, но успели проскочить.
«Экстренное открывание дверей!»
Швырнул Дика внутрь, заскочил сам и глянул вправо: Хельга плюхнулась на сиденье рядом.
«Экстренный взлет! Вертикальный подъем на максимальной скорости!»
Уши заложило от свиста и вдавило в сиденье, когда-то выбрал глайдер с максимальной мощностью турбин. Штрафа за такой взлет в жилой зоне не миновать. Метельский рассмеялся.
— Ты чего? — крикнула Хельга.
— Про штраф подумал. Да еще права отберут
— Тебя прежде застрелят. Надо же, применяют огнестрельное оружие. Почему мы летим вверх?
— Вспомнил, что ховеры не могут быстро набирать высоту, им удобнее скользить вдоль магнитных линий.
— Тебе все равно придется спуститься, и тебя перехватят.
— Посмотрим. Глайдер, предельная высота, курс на старую Москву. Хельга, пристегнись.
Внизу раскинулась будто светящаяся галактика, лишь впереди зияла темная пустота.
«Высота четыре километра, — сообщила Сивилла. — Нас преследуют два полицейских ховера. Приказывают немедленно приземлиться».
Действительно, внизу слева и справа стали чередоваться красные и синие вспышки.
«Глайдер, переход на ручное управление!»
Метельский схватился за штурвал и повел его от себя. Конечно, ховеры быстрее, но если набирать скорость в пике… Вот они, два силуэта с мигающими огнями, растут на глазах. Тело пробрал озноб, однако это был озноб бешенства. Метельский направил глайдер прямо на правый ховер, и когда столкновение казалось неминуемым, качнул штурвал чуть правее. В случае опасного сближения аварийная система срабатывает автоматически, уводя глайдер в сторону, свободную от препятствий. Метельский изо всех сил уперся руками в приборную панель.
Страшный удар! От громового раската заложило уши. Красное пламя ракетных ускорителей полыхнуло по левому борту. Ремни врезались в тело так, что из горла вырвался не то хрип, не то икание. Всё, как на Алтае!
Глайдер отнесло далеко от полицейских ховеров. Им наверное тоже досталось, но выхлоп из сопел — не взрыв, переживут. А Метельский опять схватился за штурвал, удерживая глайдер в пике. Высота два километра, запас еще есть.
— Ты как? — сипло спросил он у Хельги.
— Словно мною играют в футбол, — тоже хрипло ответила она. — Острых ощущений с тобой хватает. Ты не размажешь нас всмятку?
— Уже почти на месте. — Метельский стал выравнивать глайдер. — Прошли кольцевую дорогу, сейчас пойдем на посадку. Надо одеться и придумать, что делать с оружием, иначе Псы на куски порвут. Вот подходящее место.
Света едва хватало, но между зданий обрисовалось что-то вроде лужайки. Метельский провел глайдер меж двух жилых башен и аккуратно опустил машину.
— Надо приодеться, — сказал он. — У тебя тут полно нарядов, а у меня куртка должна заваляться.
— Да уж! — фыркнула Хельга. — Только сейчас сообразила, что бегаю голой. Но спать в ночной рубашке не привыкла, в Асгарде они не в почете… Смотри!
Она показала вверх: за крышей ближайшего здания в небе плыл словно розоватый камешек. Вот он пошел вниз, а розовый отблеск на нем угас.
— Ховер, — сквозь зубы сказал Метельский. — Наверное из полицейских, все-таки явились по нашу душу.
Ховер быстро опустился (режим свободного падения) и повис недалеко от здания, видный уже совершенно отчетливо. И в самом деле полицейский, с красной и синей полосами. Метельский поднял дверцу.
— Надо бросать глайдер и прятаться. Хотя у них сканеры…
— Подожди, — напряженным голосом сказала Хельга.
Что-то произошло с ховером. Он дернулся и пошел вниз, словно падающий лист, только не кружился в падении. Исчез за кустарником и раздался глухой удар — жесткая посадка!
— Смотри… — голос Хельги упал.
Кустарник еще оставался в тени, но на его фоне вдруг обрисовались два угольно-черных пятна — будто просочились сквозь заросли. Донеслось рычание, и сквозь тело протекли холодные струйки, словно кровь заледенела и еле проталкивалась в жилах.
— Псы, — прошептала Хельга. А потом крикнула: — Открывай багажник, скорее!
Метельский поднял крышку багажника и выскочил из машины вслед за Хельгой. Она схватила футляр, в котором раньше прятала сюрикэны, развернула его и получился плат из серебристого материала, на него как раз упал первый розовый луч. Сорвала поясок, единственный предмет одежды на себе, и кинула на платок.
— РЕВОЛЬВЕР!
Метельский протянул оружие, и Хельга тоже положила его на платок. Соединила края, и опять получился как бы футляр. Толкнув его вглубь багажника, захлопнула крышку.
— Это какой-то особый материал, — все еще задыхаясь, сказала она. — Из какого-то очень особого мира. Надеюсь, что Псы…
Она не договорила. Слева от Метельского, будто ниоткуда, появился черный огромный пес, и справа от Хельги такой же. Метельского толкнуло воздушной волной. На этот раз Псы не рычали, но от них веяло холодом и смертью. Метельский перестал дышать.
Пес возле Хельги сел. Его черная морда возвышалась над ее макушкой, и он глядел ей прямо в лицо. Второй подошел к багажнику и тщательно обнюхал его. Потом тоже сел, и, странное дело, пасть раскрылась в подобии улыбки. Жуткой улыбки: черная морда, желтые блюдца глаз, белые клыки, и красный язык свешивается из разинутой пасти. Теперь Пес возле Хельги встал и ткнул носом в заднюю дверцу глайдера, та неожиданно откинулась, Пес потыкал мордой в Дика, тот жалобно заскулил. Уже этот Пес осклабился в жутковатой ухмылке, и оба поглядели друг на друга… И вдруг, с легким рыком, исчезли. Метельского опять качнуло воздушной волной. Чуть погодя он очнулся и задышал снова.
— Думала, на этот раз меня сожрут, — плачущим голосом сказала Хельга. — А на тех, что были в ховере, даже смотреть не хочу. Боюсь, что вырвет, видела уже на фотографиях. Забыли, что в Москву нельзя являться с оружием. Мы счастливчики… Хотя, это как сказать. Ладно, отвернись, я буду одеваться.
И тут же нервно рассмеялась: — Забыла, что и так голая.
Метельский все-таки отвернулся, разыскивая куртку. К счастью, отыскалась — скомканной в углу багажника, но это лучше, чем ничего. А вот пижамные штаны сменить не на что. Еще и тапочки на ногах, странный получается вид. Но и возвращаться домой уже нельзя. Интересно, в Москве сохранились магазины?
Он снова сел за штурвал, поглядывая вокруг. И куда дальше? В Москве они в безопасности, а вот как из нее выбираться? Да еще есть-пить надо.
Сзади появилась Хельга — в короткой юбке, розовой блузке и черной кожаной курточке.
— Хорошо, что нашли время заглянуть в магазин. Что бы я иначе делала?
— Отлично выглядишь, — сказал Метельский. — Очень аппетитно.
— Похоже, ты возвращаешься в привычное состояние. Не то, чтобы я была против. Но с сексом придется подождать, тут неуютно… И потом, к нам кто-то идет.
Метельский высунулся: действительно, на тротуаре показалась человеческая фигура.
— А ты глазастая. Уже не первый раз вперед меня замечаешь.
— В Асгарде у мальчиков и девочек тренируют внимательность. Да и в легионе про это не забывали.
Метельский подумал и потянулся за палкой (так и лежала за передними сиденьями, Псы ее будто не заметили).
— Не стоит, — сказала Хельга. — Что-то не так.
Человек приблизился. Кряжистый, походка вроде неуклюжая, но двигается быстро. Вот уже совсем рядом…
— Рогн, — прошептала Хельга. — Жутко опасен, способен сжечь нас в мгновение ока. Ничего не предпринимай.
Действительно, на темноватом, грубой лепки лице выделяются красные глаза. По спине протек неприятный холодок — хотя какая-то прабабка и была рогной, пока таких не встречал. Метельский помялся, но вежливо сказал:
— Здравствуйте. Меня зовут Лон.
— Здравствуйте, — как бы со скрежетом отозвался рогн. — Мое имя Касьян. Здесь должен быть кто-то из Варламовых.
— Это я, — неловко сказал Метельский. — Мать носила эту фамилию до замужества.
— Рад знакомству. Я в долгу перед Варламовыми. Те двое ушли, но жена увидела, что кто-то с такой же кровью объявится здесь.
Хельга легонько толкнула Метельского в бок. — А я Хельга. Но не из рода Варламовых.
— Неважно, — ответил рогн. — Вы оба наши гости. Пойдемте, мы вас приютим. Здесь не так-то легко найти еду.
— А можно, мы все полетим? — спросил Метельский. — У меня собака дроид, он поврежден.
— Можно? — Касьян заглянул в глайдер и положил руку на Дика, тот жалобно заскулил. — Да, в нем нарушены электрические цепи. Я тут не мастак, но у сына талант по механической части. Он поглядит.
— Спасибо, — с облегчением сказал Метельский. — Поехали.
Уселись втроем на передних сиденьях, хотя Хельга немного мешала, всё норовя отодвинуться от рогна подальше. Глайдер плыл над улицами с густо заросшими обочинами.
— Вот не думал здесь побывать, — сказал Метельский. — Не очень-то разрешают посещать Москву, дескать опасно. А вообще, много людей тут живет?
— Не опасно, — гулко отозвался рогн, — только надо знать места. Людей немного, несколько деревень по городу.
— Ваша жена тоже рогна? — спросила Хельга. — Выходит, в Москве и рогны есть?
— Нет, — ответил Касьян. — Рогны только в храме Огненного цветка, а они не выходят замуж. Моя жена… издалека.
Метельский вывел карту на лобовое стекло, но рогн фыркнул:
— Лучше просто над рекой, а потом направо. Там когда-то был парк, и наша деревня одна из самых больших.
Солнце поднималось все выше, зелень свешивалась с набережных прямо в реку. Вскоре справа действительно показался большой зеленый массив.
— Вон туда, — показал рогн.
Глайдер проплыл над пристанью с десятком лодочек, и показались дома, разбросанные среди деревьев. Вроде бы из современных материалов.
— Берем со строительного рынка, — проворчал рогн. — Против этого Псы не возражают. Конура для них — святое дело.