Грегори спускается по лестнице, пересекает гостиную и закрывает за собой дверь.
Снег пролежал недолго, на улицах снова появились лужи, их гладь морщил холодный ветер. На третий день пошел дождь и за ночь съел остатки снега, лишь кое-где остались грязные белые пятна.
Сразу после уик-энда был праздник - День ветеранов, и Грегори уехал на собрание сослуживцев. Русов из вежливости посидел перед телевизором, наблюдая за церемонией на Арлингтонском кладбище, но Джанет явно нервничала без дяди, и Русов поднялся к себе - осваивать купленный накануне телефон. Пришла шальная мысль позвонить в Кандалу, но решил не рисковать.
На шум машины выглянул в окно: автомобильчик Джанет скрылся за дубами. Похоже, девушка просто сбежала. Русов усмехнулся, но весь день проскучал.
Обедать пришлось в одиночестве, разогретой пиццей. Потом опять смотрел телевизор: длинный перечень войн, которые вела Америка; парады по случаю Дня ветеранов; пикеты инвалидов, возмущенных урезанными пособиями…
Джанет вернулась затемно.
– Что-то дяди долго нет, - покачала она головой. Вышла на веранду, да там и осталась, то ли поджидая Грегори, то ли стесняясь Русова.
Наконец раздался шум двигателя, лужайку залил свет фар, и к веранде подъехал большой джип. Из-за руля спрыгнул мужчина с серебристой короткой стрижкой и жестким лицом.
– Привет! - сказал жизнерадостно. - Вы Джанет Линдон? Принимайте своего дядю. Перебрал немного.
Джанет укоризненно поглядела на Русова, а тот вздохнул: он в чем виноват? Грегори пришлось тащить под руки до его комнаты, он только мычал. Джанет долго возилась, устраивая его поудобнее, а Русов вышел в гостиную.
Хозяин джипа кивнул, развалившись в кресле:
– Джон.
– Юджин, - отозвался Русов.
На этом обмен любезностями закончился, и появления Джанет ожидали молча.
Та вышла хмурая и вряд ли обрадовалась, услышав просьбу нежданного гостя:
– Можно у вас переночевать? А то путь неблизкий, да и виски хлебнул больше, чем следует. Грег приглашал остаться, пока еще разговаривал.
Джанет механически улыбнулась:
– Хорошо. Устрою вас здесь, на диване.
Она занялась приготовлениями, а Русов пошел наверх принять душ. Когда вошел в спальню, там, забравшись с ногами на кровать, его поджидала Джанет.
– Н-да, - невесело сказала она. - Давно не видела дядю в таком состоянии.
– Ладно, все будет нормально, - улыбнулся Русов.
Он сел рядом, обнял Джанет, и ее голова склонилась ему на плечо. Долго сидели молча, потом начали целоваться. И снова окружающий мир исчез для Русова: осталось только белеющее в сумерках лицо Джанет, остались только ее ласковые руки и частый стук собственного сердца.
Постепенно он опьянел: голова кружилась, во рту пересохло, а в теле все сильнее разгорался огонь желания. Наконец Джанет оттолкнула Русова и, соскользнув с кровати, убежала.
Он посидел, приходя в себя, а потом лег на кровать и стал смотреть в окно. За стеклами сторожила тьма, однако в комнате было светло и уютно.
Сердце унялось. Русов разделся, лег в постель и выключил свет. Темнота вошла в комнату, но не таила угрозы: в воздухе еще чувствовалось незримое присутствие Джанет, а с едва видной фотографии улыбалась прежняя хозяйка, словно беря Русова под защиту.
Он уснул.
Во сне он гулял с Джанет по березовому лесу, пронизанному солнцем. Но постепенно лес становился сумрачнее, а потом Джанет исчезла. Меж берез сгустилась тьма, и Русов ощутил легкие прикосновения к волосам, словно сверху падала паутина.
Он постоял, оглядываясь. Темно и глухо стало в лесу, холодный воздух дышал смутной угрозой, и лишь вдали за серыми стволами мигал красный огонек.
Русов пошел в ту сторону. Ближе к моргающему свету замедлил шаг, боясь, что навстречу выступит черная коренастая фигура Уолда.
Открылась поляна, и Русов облегченно вздохнул: возле костра стоял человек, который привез Грегори. Жесткий красный свет подрагивал в глазах.
– Здравствуйте, - принужденно сказал Русов.
Человек не ответил, только глянул на него и, вытянув руку, щелкнул пальцами.
Против воли Русов сделал шаг к костру.
Еще один щелчок пальцами, и еще один невольный шаг Русова. Костер начал припекать.
Снова щелчок. Русов почти ступил в огонь, пламя опалило ресницы, нестерпимый жар обжег лицо и руки. Русов открыл рот, чтобы закричать, и чуть не задохнулся от раскаленного воздуха. К счастью, человек повел рукой, и Русов смог откачнуться назад. Из горла вырвался хриплый крик. Русов сделал отчаянное усилие, чтобы проснуться.
Он открыл глаза.
И ему показалось, что продолжает спать.
Он лежал на постели, туго спеленатый какой-то сеткой, закрывшей даже рот. Голове было неудобно от шлема наподобие того, что надевал у Брайана, но сквозь прозрачную пластину можно было видеть. Похоже, он лежал в своей комнате, вон и фотография на стене, но кошмар продолжался: рядом с кроватью сидел человек, только что виденный во сне. В руке он держал что-то вроде пульта дистанционного управления.
– Проснулся? - холодно спросил человек. - Можешь говорить?
Русов смог только двинуть кадыком: горло болело, словно и в самом деле наглотался огня.
– Хорошо, - без выражения сказал человек. - Что рассказал тебе Сирин про «черный свет»?
– А кто вы? - ухитрился выдавить Русов.
– Я… представляю официальные структуры, - скучно произнес голос. - Говори, ничего не опасаясь. Извини за причиненные неудобства.
«Хороши неудобства, - подумал Русов. - Что за технику они применяют. Тоже шлем виртуальной реальности?». А вслух сказал:
– Ничего он мне не говорил.
– Подумай хорошенько, - жесткое лицо приблизилось вплотную. - Это устройство может причинить сильную боль.
Человек сделал движение пальцем, и Русов в самом деле ощутил острую боль, словно невидимое пламя лизнуло тело. Пытки с доставкой на дом…
– Хорошие методы вы применяете, - прохрипел он. - Пытаете людей…
– Вы не американский гражданин, - небрежно отозвался допросчик. - И против террористов любые средства хороши. Вспоминайте!
Пальцы снова задвигались, и Русов провалился в темноту, наполненную болью. Но шлем мог не только причинять боль: Русов чувствовал, как в памяти словно шарят невидимые пальцы, все ближе подбираясь к прощальной записке Сирина…
И вот он снова увидел этот пейзаж: серые скалы, искривленные сосны на склонах, пасмурное небо. Только откуда здесь телефонный номер?.. Ах да!
– Миша? - попытался позвать Русов, но горло обожгло, да и в голове клубился огненный туман. Наконец с трудом смог выговорить: - Дайте телефон, я ему позвоню.
Бледное лицо плавало в темноте, на нем появилось сомнение, а потом странное выражение. Удивление?..
Руки Русова освободились, и он увидел на ладони телефон, номер помнил хорошо.
– Миша? - снова прохрипел он в трубку.
Тишина. Когда-то слышал подобную тишину…
Потом издали донесся усталый женский голос. Словно с древнего коммутатора, а не из компьютеризованной сети…
– Абонент не отвечает. Возможно, находится вне зоны связи…
Русов не отпускал трубку. Он смутно понимал, что происходит нечто необычайное.
И вдруг голос Сирина сказал:
– Евгений?
Голос был глуховат, но слышен хорошо. Русов заторопился:
– Михаил, меня допрашивают… насчет «черного света». Жгут огнем. Скажи им, что я ничего не знаю.
– Кто допрашивает? - в голосе Сирина слышалась боль.
– Не знаю. Один человек. Наверное, из американской разведки. Это не белые.
– Передай ему трубку! - приказал Сирин.
– Возьмите, - хрипло сказал Русов, протягивая телефон. - С вами хотят поговорить.
Человек не сразу взял трубку. Теперь Русов явственно видел в его глазах страх.
Он держал телефон возле уха всего несколько секунд - и выронил. Щеки побелели. Трясущимися руками сорвал с Русова сетку, шлем и бросился к двери. От удара о косяк едва не упал, но оправился и выбежал в коридор. Через короткое время снизу донеслось рычание джипа.
Русов устало поднял телефон:
– Спасибо, Миша. Он удрал как ошпаренный. Что ты ему сказал?
Сирин ответил печально:
– Евгений, вокруг меня только пепел. Огненные цифры льются по черному небу. Что я ему сказал? Дату его смерти, она уже близко.
Русова пробрал ледяной холод: только теперь вспомнил, что Сирин мертв.
– Как ты? - прошептал он. - Как можешь разговаривать по телефону?
– Хорошо, что ты запомнил номер, - тихо раздался голос Сирина. - Только по нему и можно было дозвониться. Телефон зазвонил бы даже в аду. Постарайся попасть в более счастливые места, Евгений.
– Когда?.. - зубы Русова едва не стучали о трубку. - Сколько мне осталось жить?
– Тебе было сказано, - еле слышно прозвучал голос. - Когда придет время, не держись за жизнь. Если попытаешься сохранить ее, то все потеряешь…
Голос оборвался. В трубке была мертвая тишина.
Наутро все тело болело, и Русов долго оглядывал себя, но волдырей от ожогов не было. Происшедшее ночью казалось кошмаром. Джанет покосилась на Русова, но сразу ушла к Грегори, а на работе бледно-зеленое лицо Русова оставили без внимания.
Всю неделю Грегори почти не выходил из комнаты, а когда появлялся, то глядел на Русова виновато. В пятницу Джанет затеяла большую уборку, и после передышки на ночь продолжила ее в субботу. Русов одурел от шума пылесоса, с которым таскался по всему дому. От скучного занятия оторвал Грегори, поманив, как заговорщик из приоткрытой двери. Русов выключил надоевший агрегат и зашел в комнату.
Грегори прикрыл дверь.
– Бросай все это, - сказал он. - Бери кредитную карточку, и поехали к ювелиру.
Русов поглядел исподлобья: не причастен ли Грегори к ночной истории? Но спрашивать не стал, и через десять минут уже вел автомобиль по городу. Облака нависли над крышами, в лужах празднично отражались огни светофоров.
В магазине ювелира Грегори долго изучал сверкающие витрины. Русов не знал, на что и смотреть, большая часть выставленного была ему не по карману.