Пробежимся со мной до распятья,
Вдоль сухих, оголенных полей.
На ветру мое пестрое платье
Замелькает еще веселей.
Я сгрызу недозревшую грушу,
Ты — хрустящий, сухой шоколад.
И в твою нерасцветшую душу
Перельется широкий закат.
А обратно мы наперегонки
Побежим без оглядки домой.
Будет голос твой — тонкий и звонкий
Разрезать предвечерний покой.
И завидя наш маленький домик,
Ты забьешься в густую траву,
Ну совсем — белобрысенький гномик,
Чудом сбывшийся сон наяву.
А потом, опуская ресницы,
Ты задремлешь в кроватке своей.
И тебе непременно приснится
Белый зайчик с колючих полей.
«Проходили года за большими, как волны, годами…»
А.Л.
Проходили года за большими, как волны, годами.
В окнах девичьей спальни покорно погасли огни.
Призрак легкого счастья растаял с наивными снами,
И тяжела радость наполнила трудные дни.
Я уже не найду той скамейки под темной сиренью,
Ни весеннего леса, ни светлых внимательных глаз.
Но не знаю зачем, — отчего, — по чьему наущенью, —
Я в Страстную Субботу всегда вспоминаю о Вас.
БЕЛАЯ ДОРОГА
I.«В нами не услышанных созвучьях…»
В нами не услышанных созвучьях,
В нами не написанных стихах —
Небо в молнейных, гремящих тучах,
Небо в кудреватых облаках.
Там живут крылатые драконы,
Или ангелы, светлее дня,
В небе бесконечном и бездонном,
Полном вдохновенья и огня.
А в пустых, незвучных наших строчках
Жалобно трепещут тополя.
Полевые бледные цветочки,
Милая и грустная земля.
Не кляни ее, — погладь, потрогай!
Вот она, усталая, в пыли.
И змеится белая дорога,
Тонущая в дождевой дали.
Полюби ее! В своей невзгоде
Нам она так благостна-легка.
И дорога белая уводит,
Пропадая где-то в облаках.
II.«Ты цветов придорожных не трогай…»
Ты цветов придорожных не трогай.
Их ногами топтать перестань.
Над широкою белой дорогой
Ночь расправила звездную ткань.
А когда станут светлые дали,
(Ночь протянется несколько лет),
Я стяну ремешки у сандалий
И покорно пойду на рассвет.
Ты останешься бледный и строгий,
— Не томись, не кляни, нем вздыхай, —
Будешь ты охранять у дороги
Наш земной, невозделанный рай.
Я тогда назову тебя братом,
(В первый раз я скажу тебе: брат).
И уйду далеко, без возврата,
И забуду дорогу назад.
О РОССИИ
Б.А.Подгорному
Я в жизни своей заплуталась.
Забыла дорогу домой.
Бродила. Смотрела. Устала.
И быть перестала собой.
Живу по привычке, без цели.
Живу, никуда не спеша.
Мелькают, как птицы, недели.
Дряхлеет и гибнет душа.
……….
Однажды случайно, от скуки,
(Я ей безнадежно больна)
Прочла я попавшийся в руки
Какой-то советский журнал.
И странные мысли такие
Взметнулись над сонной душой…
— Россия! Чужая Россия!
Когда ж она стала чужой?
………….
Россия! Печальное слово,
Потерянное навсегда,
В скитаньях напрасно-суровых,
В пустых и ненужных годах.
Туда — никогда не поеду,
А жить без нее не могу.
И снова настойчивым бредом
Сверлит в разъяренном мозгу:
— Зачем меня девочкой глупой
От страшной родимой земли,
От голода, тюрем и трупов
В двадцатом году увезли?
ЭЛЕГИЯ
Уже пришла пора элегий —
Спокойных и усталых лет.
К далеким дням любви и неги
Должно быть, возвращенья нет.
И с каждым днем трезвей и строже
Слова, желанья и дела.
Ну что-ж? И я была моложе,
И я счастливее была.
Но все туманней дни и лица,
Хмельнее память бытия.
— Пора, пора и нам проститься,
Пустая молодость моя!
Прости — за жадные желанья,
За все содеянное зло,
За то, что горьким было знанье,
За то, что мне не повезло…
Теперь я знаю слишком много:
Что счастье не прочней стекла.
И что нельзя просить у Бога
Благополучья и тепла.
Теперь — устав в напрасном беге,
Покорно замедляя шаг, —
Печальной музыкой элегий
Пускай потешится душа!
О СМЕРТИ
«О смерти», это значит — о небывшем,
О непришедшем в ледяных годах,
О том, что мы всю жизнь так жадно ищем,
И не находим никогда.
«О смерти», это о несовершенном,
О том, чего мы сделать не могли.
О сердце, без любви опустошенном,
И о легчайшем запахе земли.
«О смерти», это — вовсе не о смерти,
Не о конце, — о горечи стыда,
О том, что нужно, наконец, ответить
За долгие и страшные года.
«Все брошено, и ничего не жаль…»
Все брошено, и ничего не жаль.
Все отнято, и «ничего не надо».
Ползет на жизнь тончайшая печаль,
Как тишина из дремлющего сада.
Проходит день, в спокойном полусне, —
Больной, уже заранее уставший.
И где-то там, в последней глубине,
Бессмысленный вопрос: «а что-же дальше?»
Не хочется ни правды, ни тепла,
Ни счастья, ни свободы, ни удачи.
Ведь жизнь меня обидно обошла,
И я в ней больше ничего не значу.
«Приди. Возьми. Люби. Запомни…»
Приди. Возьми. Люби. Запомни.
Не позабудь и не предай.
Увидишь мир чужой и темный, —
Отвергнутый тобой рай.
Узнаешь гнев и горечь власти,
Когда под взглядом трезвых глаз
Слова отчаянья и страсти
Не свяжут, а разделят нас.
И в час последнего обмана
(С последней пыткой не спеши!)
Рукой коснешься черной раны —
Тобой развенчанной души.
Я люблю заводные игрушки
Я люблю заводные игрушки
И протяжное пенье волчка.
Пряди русых волос на подушке
И спокойный огонь камелька.
Я люблю в этом тихом покое
После бешеной сутолки дня
Свое сердце, совсем ледяное,
Хоть немножко согреть у огня.
Я люблю, когда лоб мой горячий
Тронет ласково чья-то ладонь.
А в углу — закатившийся мячик
И бесхвостый, облупленный конь.
Позабыв и тоску, и усталость,
Так легко обо всем говорить…
Это все, что мне в жизни осталось,
Все, что я научилась любить.
ИЗМЕНА
Воображаемому собеседнику
Измены нет. И это слово
Ни разу не слетало с губ.
И ничего не стало новым
В привычно-будничном кругу.
Измены нет. Но где-то втайне,
Там, где душа совсем темна,
В воображаемом романе
Она уже совершена.
Она сверкнула жгучей новью,
Жизнь подожгла со всех сторон.
Воображаемой любовью
Реальный мир преображен.
И каждый день, и каждый вечер —
Томленье, боль, огонь в крови.
Воображаемые встречи
Несуществующей любви.
А тот — другой — забыт и предан.
(Воображаемое зло!)
Встречаться молча за обедом
Обидно, скучно, тяжело.
Круги темнее под глазами,
Хмельнее ночь, тревожней день.
Уже метнулась между нами
Воображаемая тень…
А дом неубран и заброшен.
Уюта нет. Во всем разлад.
В далекий угол тайно брошен
Отчаяньем сверкнувший взгляд…
Так, — проводя, как по указке,
На жизни огненный изъян,—
Ведет к трагической развязке
Воображаемый роман.
День прошел без меня
День прошел без меня.
День прошел, — и ему не помочь.
И мне жаль бесполезного дня,
Соскользнувшего в тихую ночь.
Завтра, время кляня,