Когда я вернулась домой, мама стояла на кухне, прислонившись к стене, в одной руке держа телефон, а другую осторожно прижав ко лбу.
– Спасибо, – услышала я ее слова. – Я это ценю.
Затем она кивнула и прижала руку ко лбу чуть сильнее, словно пыталась предотвратить приступ головной боли.
– Ладно, – произнесла она. – Что ж, думаю, этого следовало ожидать. Похоже на правду.
Я бросила рюкзак на диван и отправилась на кухню, чтобы попить воды. Когда я вошла, мама вздрогнула.
– Привет, дорогая, – сказала она, прикрыв трубку рукой. – Я пойду наверх. Вернусь через минутку.
Пожав плечами, я достала из шкафа стакан.
– Да, я слушаю, – продолжила она разговор, поднимаясь по лестнице.
Вода из крана была невероятно холодной, как раз такой, какая мне нравится: из-за холода в ее вкусе было что-то каменное, мне казалось, что таким на вкус может быть гранит. Однажды, когда я рассказала об этом Анне, она сочинила историю о девочке, которая превратилась в камень и лед после того, как выпила воды из загадочного колодца. Эта жидкость растекалась по ее венам, заставляя кровь застыть. Я спросила у Анны, имела ли она в виду, что эта девочка – я. Она ответила, что нет. Но сначала задумалась.
Когда мама снова спустилась, я читала книгу в гостиной.
– Извини, – сказала она.
– Все нормально, – ответила я, перелистывая страницу. – Кто это был?
– М-м… – Она открыла дверь холодильника и стала искать что-то внутри. – Это из мебельного магазина. Со столом, который я выбрала, возникли какие-то проблемы, так что все займет немного больше времени, чем мы ожидали.
– Какой ужас, – ответила я и выбросила пластиковую обертку от сыра в корзину рядом с кофейным столиком.
– Вот именно, – согласилась она.
В голосе мамы было больше эмоций, чем я ожидала, учитывая, что мы говорили о кухонном столе. Может быть, подумала я, ей тоже не помешали бы рутина и немного социализации.
Глава 15
В первый день занятий легкой атлетикой я с ужасом обнаружила, что некоторые девочки в команде совершенно не против переодеваться в присутствии других людей. Я бы даже сказала, что им это нравится. У них совершенно отсутствовала стеснительность: сняв футболку и лифчик, они отвлекались, чтобы поболтать, например, о планах на вечер или о том, в какое заведение быстрого питания они пошли бы работать. Крепко прижимая к груди свой пакет с одеждой, я выбрала шкафчик, который был расположен как можно ближе к единственной кабинке для переодевания.
Занавеска, закрывавшая кабинку, была задернута, и из-под нее виднелась пара босых ног, так что я села на скамейку перед своим шкафчиком и принялась ждать. Я положила пакет на колени и сделала вид, что что-то в нем ищу, чтобы не смотреть на своих полуголых одноклассниц. Форму для занятий легкой атлетикой мне еще не выдали, так что в пакете были спортивные штаны и свободная футболка – это уж точно получше, чем официальная форма. Майка и слишком короткие спортивные шорты. Учитывая, как холодно было снаружи, выдавать ученикам такую форму было просто жестоко и попахивало извращением.
Я подняла взгляд только в тот момент, когда услышала шорох отодвигающейся занавески. Из кабинки вышла Лорен. Увидев меня, она вздрогнула.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, когда я встала.
Судя по ее голосу, она была удивлена – и это был неприятный сюрприз. Потом она посмотрела вниз, на мой пакет, и в ее лице что-то изменилось.
– А, это вещи Анны? А я все гадала, когда же кто-то за ними придет.
– Нет, это мои вещи. Я записалась на легкую атлетику. – Я помолчала. – А кого можно спросить насчет шкафчика Анны? Мистера Мэтьюса?
– Точно не его, учителям-мужчинам не разрешается сюда заходить – это подсудное дело.
– Так, а кого тогда?
– Отыщи кого-нибудь из женщин-тренеров – они найдут код от шкафчика и откроют его для тебя. Если захочешь, можешь сделать это после тренировки: обычно кто-то из них задерживается в своем кабинете, проставляя оценки.
– Спасибо, – сказала я. – А где тут шкафчик Анны?
Лорен пожала плечами, словно посчитав, что и так помогла мне больше, чем было необходимо, но в итоге сжалилась и показала:
– Вот этот, – сообщила она.
Проследив за ее пальцем, я увидела, что это был шкафчик как раз рядом с тем, который выбрала я.
На улице было пасмурно и холодно. Недавно прошел дождь, и красная дорожка блестела, резко контрастируя с мокрым газоном – грязным, с проплешинами травы, только начинающей постепенно пробуждаться после холодов.
– Рад видеть вас снова, – произнес мистер Мэтьюс, когда все собрались у трибун. – Понимаю, погода ужасная, но спасибо, что пришли. В этом году нас ожидает замечательный сезон.
Это были слова, которые нам хотелось услышать, вполне в духе ободряющих монологов в стиле «мы все в одной лодке», которые так любят тренеры, но его голос звучал сдержанно и, хотя на лице была улыбка, глаза не улыбались. Конечно, холодная сырая погода ни у кого не вызывала особого энтузиазма. Ну, за исключением Сары, которая была на взводе с того момента, как она в раздевалке завязала свои волосы в хвост.
Мистер Мэтьюс вывел нас на стадион и скомандовал для начала пробежать несколько кругов. После этого мы принялись за упражнения – мы пускались бежать, по команде останавливались, меняли направление, и я сильно пожалела, что съела два сэндвича в обед.
Пока я ковыляла то в одну сторону, то в другую, пытаясь успеть за остальными участниками команды, я сделала для себя несколько открытий:
Бегать сложнее, чем кажется.
Сара – самая быстрая в команде.
Она очень быстрая.
Первый факт меня беспокоил, а вот остальные два скорее удивляли. Сара упоминала, что ей нравится легкая атлетика, но я понятия не имела, каких успехов она достигла и насколько серьезно она относится к тренировкам. Все равно что узнать, что твой сосед по парте, которому «нравится плавать», на самом деле собирается участвовать в Олимпийских играх.
Я ожидала, что, начав заниматься легкой атлетикой, я смогу оказаться поближе к мистеру Мэтьюсу и в течение тренировки у меня будет достаточно времени, чтобы понаблюдать за ним и узнать что-нибудь о его поведении и характере. Хотя посмотреть на него вблизи получилось, за время тренировки я поняла, что все остальное – пустые надежды. Потому что, по крайней мере пока, казалось, что все время у меня уходит либо на бег, либо на попытки не рухнуть на землю от усталости.
После одной особенно изощренной серии спринтерских забегов Сара подошла ко мне и легонько пихнула меня локтем в бок:
– Весело, правда?
Прищурившись, я посмотрела на нее и заметила, что у нее даже тушь почти не размазалась, в то время как я насквозь промокла от пота.
– Носишься, будто за тобой черти гонятся, – с трудом выговорила я.
– Да ладно, – ответила она. – Ты тоже скоро войдешь во вкус.
– Мне кажется, что меня вот-вот стошнит. Или я в обморок упаду. Мое тело никак не решит, что лучше.
– Все это часть процесса, – сказала она.
– Могла бы и предупредить.
– Ой, не веди себя как ребенок – все с тобой будет в порядке. В любом случае сегодня все не так уж плохо, а вот завтра ты по-настоящему прочувствуешь последствия тренировки. – Она зловеще улыбнулась и еще раз пихнула меня локтем в бок.
Я уже собиралась возразить, но тут она крикнула:
– Верно ведь, мистер Мэтьюс?
Обернувшись, я заметила, что он как раз проходил позади нас, совсем близко.
Он замедлил шаг:
– Что именно?
– Я говорила Джесс, что плохо себя чувствовать в первый день – нормально.
Он повернулся и на несколько секунд задержал на мне взгляд:
– Совершенно нормально. Об этом вообще не нужно беспокоиться.
– Видишь, – сказала мне Сара. – И кроме того, ты отлично сложена для бега. Скорее всего, это у тебя в крови.
– Как у Анны, – согласилась я, внимательно наблюдая за лицом мистера Мэтьюса.
На мгновение он отвел взгляд и глубоко вздохнул. Я подумала: возможно, в этот момент он представил ее, на мгновение увидел ее лицо в моем. Может, когда он услышал ее имя, у него дрогнуло сердце.
– Да, – произнес он. – Как у Анны.
И я решила, что увидела что-то в его глазах, решила, что в них таилось что-то большее, чего он не стал озвучивать. Потом его окликнула другая ученица – она, кажется, потянула мышцу. Он побежал к ней, оставив меня раздумывать над тем, что осталось невысказанным.
Когда тренировка закончилась, я пропустила Лорен в раздевалку первой. Я хотела, чтобы это выглядело как дружеский жест, как благодарность за помощь. Но она, конечно, постаралась продемонстрировать, что ей все равно.
Переодевшись, я пробежалась по коридорам в поисках кабинета, где еще горел свет. В нем я обнаружила мисс Тёрнер, которая кроме тренерской работы преподавала алгебру и геометрию. Мы не пересекались с ней с тех пор, как меня забрали с урока физкультуры – с того момента, как миссис Хайес уводила меня из зала у нее на глазах.
Войдя в класс, я отвлекла ее от проверки работ. Мы не стали вспоминать тот день. Мы вообще почти не говорили, но вскоре уже вместе шагали к раздевалке. Она достала журнал с кодами от шкафчиков, прищурилась, глядя то в него, то на замок, а затем покрутила диск с цифрами, устанавливая его то на один номер, то на другой. Ей понадобилось две попытки (не считая того, что неверно набранный код пришлось сбросить дважды), прежде чем дверца открылась.
– Вот, пожалуйста, – сказала она.
Я кивнула, и она кивнула в ответ. На ее лице отразилось облегчение: больше я от нее ничего не хотела.
Я села на скамейку, ожидая, пока она и ученицы, задержавшиеся после тренировки, выйдут из раздевалки. Только тогда я подошла к шкафчику Анны. Верхняя полка была относительно чистой. Слева стоял дезодорант без отдушки, а рядом с ним лежали расческа и кучка простых одноцветных резинок для волос. А вот на нижней полке царил настоящий хаос. Там валялась пара носков – я скатала их и сунула в ее ботинки. Затем я осторожно вынула футболку и спортивный лифчик, сложила их и убрала в свою сумку.