– Я училась в этой школе пятнадцать лет назад, – произнесла она. – Сидела в этом зале и слушала рассказы о том, как наркотики и алкоголь разрушают жизни молодежи. Я думала, что это меня не касается, и не особо прислушивалась. Так что я пропускала все мимо ушей. Делала многое, чего не должна была делать.
Окинув взглядом комнату, она продолжила:
– Пока однажды я не решила прокатиться на машине, когда была под кайфом.
Все в комнате перестали ерзать на своих местах, перестали перешептываться, ожидая, что сейчас она расскажет, как задавила беременную женщину или очнулась спустя несколько часов, вися на дереве кверху ногами и сломав четыре ребра.
И тут она неожиданно рассмеялась:
– Разумеется, это была ужасная идея. Прежде всего потому, что я накачалась слишком сильно, чтобы догадаться сначала открыть гараж. Так что я проехала всего метр и врезалась в ворота.
В ответ послышались смешки. Слушатели были явно разочарованы тем, что финал истории оказался недостаточно смачным.
– Меня не выпускали из дома месяц, – сказала она, покачала головой и улыбнулась. – А еще родители заставили меня заплатить за новые ворота для гаража и за ремонт машины. И позвольте мне вам сообщить, ворота стоят намного дороже, чем вы думаете. То есть это все равно что спустить в унитаз заработок за годы работы няней.
Она перестала улыбаться.
– Вот в чем дело: это было отвратительно, и мне было ужасно стыдно. Но теперь это превратилось в смешную историю, потому что в итоге ничего плохого не случилось. Потому что ворота остались закрыты и я не причинила никому вреда, даже не успела набрать достаточную скорость, чтобы причинить вред себе – отделалась легким сотрясением. Но если бы дверь была открыта, кто знает, что бы произошло. Какой ущерб я могла бы причинить соседу или другу, какой ущерб я могла бы причинить себе. Вот в чем дело. Заранее никогда не узнаешь. Всего за несколько секунд твоя жизнь может измениться навсегда.
В зале было сотни три учеников и учителей, включая ребят, для которых злоупотребление веществами давно превратилось из табуированной темы в повод для шуток. То есть это сообщение и слайды с фотографиями печальных мертвых подростков могли быть адресованы кому угодно из присутствующих. Но вместо этого целое мгновение, которое длилось вечность, она смотрела прямо на меня.
– Ты это видела? – тихо спросила я у Сары, когда мы выходили из зала.
– Ты про слайды? – переспросила она. – Ага, но лучше бы не видела. Очень мрачно выглядят. К тому же мне показалось или она перестаралась, объясняя, что на вечеринке нельзя никого подпускать к своему напитку.
Я покачала головой:
– Нет, я про то, как она смотрела на меня.
– Когда это она смотрела на тебя?
– Сразу после истории про гараж.
Она пожала плечами:
– Нет, извини, я не заметила. Но предположу, что на самом деле она не смотрела на тебя, а просто окинула взглядом зал. Вроде бы такой прием используют, чтобы все зрители почувствовали, будто оратор смотрит прямо на них, и начали слушать внимательнее или типа того.
– Нет, она определенно смотрела на меня.
– Ладно, она посмотрела на тебя. И что? Если ты не надираешься втихаря и не врезаешься потом в гаражные ворота, думаю, тебе не о чем беспокоиться.
Я уже собиралась возразить, но заставила себя остановиться. Наверное, Сара была права: это ничего не значило. Куда-то же нужно смотреть, когда говоришь, и вот ее взгляд случайно упал на меня. И все-таки весь остаток дня эта мысль не давала мне покоя, как камешек в ботинке: мелочь, которая то и дело напоминала о себе.
Вечером я позвонила в полицейский участок и попросила позвать офицера Герон. Мне сказали, что она только что уехала в отпуск с семьей и ее не будет в городе две недели.
– Вы хотели ей что-то передать? – спросил жизнерадостный голос на другом конце провода. – Я могу направить вас на ее голосовую почту.
– Нет, – ответила я, немного помолчав. – Все в порядке. – И повесила трубку.
Наверное, это и правда было не важно, сказала я себе, не выпуская из рук телефон. Наверное, это совершенно не важно. Наверное. И все-таки я открыла календарь в телефоне и отметила точную дату, когда офицер Герон вернется на работу.
Это была ошибка, сказала я ему. Нам нужно остановиться. Наверное, я выглядела перепуганной и решительной, потому что он не стал со мной спорить – не стал меня переубеждать. Он ответил, что пришел к такому же выводу и, раз уж на то пошло, нам изначально не стоило начинать встречаться. Я почувствовала огромное облегчение.
Глава 35
Я позволила Саре уговорить меня пойти с ней на баскетбольный матч.
– Он такой шумный, – сказала я ей, когда тренер подул в свисток, заставив всех игроков на площадке замереть на месте.
Сара посмотрела вниз, на чирлидеров.
– Единственное, о чем я жалею, – что Мона больше не участвует в команде чирлидеров. Мне нравилось подшучивать над тем, как она скачет вместе с остальными.
– Не знаешь, почему она ушла? – спросила я.
– Понятия не имею. Полагаю, просто одумалась. Либо ее достали мои восхитительные комментарии о ее выступлениях.
Я наклонилась вперед и попыталась сосредоточиться на игре. Не только на Нике – на самом матче, хотя он был ключевым игроком, даже если смотреть непредвзято. Пока я наблюдала за ним, тренер снова громко и резко подул в свисток.
– Что случилось?
– Еще один фол со стороны Чарли, – сказала Сара. – И на этот раз весьма заметный. Клянусь, с этими ребятами баскетбол превращается в какой-то кровавый спорт. Если они не будут следить за своим поведением, одного из них скоро удалят.
– Удалят?
– Слишком много нарушений, и тебя посадят на скамейку до конца игры.
Я покачала головой:
– Я даже не понимаю, что происходит: больше половины команды вообще не играет.
– Наверное, тренер будет их заменять время от времени.
Она показала на Брайана, который направился с площадки к скамейке запасных, в то время как другой игрок вскочил и ринулся в гущу схватки:
– Видишь, тренер ставит кого-то другого на позицию атакующего защитника.
Я непонимающе посмотрела на нее. Она рассмеялась.
– Ладно, наверное, я бы тоже ничего этого не понимала, если бы папа не смотрел баскетбол в таких количествах. Если коротко: есть пять позиций – разыгрывающий защитник, атакующий защитник, легкий форвард, тяжелый форвард и центровой. – Она показала на площадку. – Видишь, Ник у них на позиции разыгрывающего защитника, Чарли – тяжелый форвард, а вон тот дылда посередине – Трент. – Она указала на поджарого парня с волосами песочного цвета, который был намного выше остальных игроков на площадке. – Они поставили его центровым, потому что он, пожалуй, смог бы забросить мяч в корзину, почти не подпрыгивая.
– Ясно, – сказала я. – Теперь я просто в восторге от игры.
– Ух ты, сарказм! Быстро учишься.
Я закатила глаза.
– Вот тебе совет, – продолжала она. – Если захочешь сделать Нику приятное, скажи ему, что он превосходный разыгрывающий защитник и классно обрабатывает мяч. И тогда можешь крутить им как угодно.
– Я не хочу крутить им как угодно, – ответила я.
– На самом деле, – произнесла она с дьявольской ухмылкой, – думаю, в некотором роде хочешь.
Сара была не права. Но опять же она и не ошибалась. Это озадачивало. И меня не покидали мысли об этом – о Нике, о перспективе «крутить им как угодно» – на следующий день, когда Мона уселась рядом со мной в столовой.
– Я хотела вернуть тебе телефон, – сказала она.
Я кивнула, собираясь с духом, готовясь услышать дурные вести:
– Ничего не получилось, да?
– О нет, – улыбнулась она. – Я починила.
– Ты его починила? Правда?
Мона начала рыться в своей сумке.
– Ага. Он, конечно, по-прежнему выглядит как черт знает что, можешь потратиться на новый экран, если хочешь, дело твое. Но теперь он включается, и я на девяносто процентов уверена, что все сохранилось, хотя с уверенностью можно будет сказать, только когда ты введешь свой – я имела в виду ее – пароль.
Она передала мне пакетик с телефоном Анны. Телефон выглядел так же, как и раньше, экран покрывала паутина трещин, но почему-то он казался мне другим – теперь, когда я знала, что он снова работает, словно в нем было что-то кроме металла и проводов.
– Это просто отлично! Спасибо.
– Я могу задержаться на минутку, если хочешь, чтобы я посмотрела, как он работает. Чтобы убедиться, что данные целы.
– Нет, спасибо. Лучше я сама.
– Верно. Конечно, – сказала она и начала вставать, но потом застыла. – Если у нее в телефоне найдется что-то необычное, не могла бы ты со мной поделиться?
– В смысле – необычное?
Она помолчала.
– Я подумала, может… – Она задумалась. – Знаешь что? Забудь. Надеюсь, что это сработало. Надеюсь, ты найдешь то, что искала.
Сначала я подумала, что Мона ошиблась и телефон так и не заработал. Я чуть не уронила его, когда он завибрировал в моей руке и экран загорелся. В качестве пароля Анна использовала месяц и год нашего рождения. Я миллион раз говорила ей сменить пароль, придумать что-то, что будет сложнее отгадать. Теперь я была благодарна, что она не послушалась.
Сначала я просмотрела сообщения. Последнее она получила от Лили: «Извини, придется отложить все на полчаса. Мальчики, может, заглянут к нам перед выходом». Анна вскоре ответила ей: «Ладно, увидимся!»
Больше сообщений не было. С первого взгляда это совпадало с маминой версией – что Анна и Лили собирались провести время вместе, но ожидали, что может зайти кто-то из мальчиков. «Мальчиков». К Лили, наверное, собирался заглянуть Чарли, а второй… Брайан? Лили явно не стала бы так говорить о мистере Мэтьюсе. Но, может, это был следующий пункт маршрута – место, куда они собирались пойти.