Я промотала ее переписку с Лили к предыдущим сообщениям, надеясь найти что-то более конкретное – имя, узнаваемую деталь. Ничего. Я открыла галерею, подумав, что она могла сфотографироваться с тем человеком, запечатлеть два улыбающихся лица на селфи. Или, может, просто сфотографировала мистера Мэтьюса. Я предполагала, что она могла хранить у себя памятные снимки. Но никаких подобных фото тут не было. Фотографии цветов и деревьев, заброшенных амбаров и да, несколько нелепых групповых фотографий с занятий бегом, фотографии с Лили и даже несколько снимков, на которых были мы с ней, – она вытягивала руку, чтобы мы обе попали в кадр.
А потом я нашла странное фото, сделанное четыре месяца назад – за несколько недель до того, как она умерла. Она сфотографировала себя в зеркале в полный рост совершенно обнаженную. И она отправила его не одному человеку. Она отправила его двоим.
На следующей неделе Лили куда-то отошла, когда мы были в баре, и оставила меня в одиночестве. Она долго не появлялась. Через некоторое время я начала нервничать. Я заглянула в туалет, осмотрела каждый уголок бара. Наконец я вышла на стоянку. И увидела, как Лили идет обратно, загадочно улыбающаяся, растрепанная, обнимая какого-то парня. Я сделала вид, что не заметила ее, просто вернулась в бар.
Так что, когда он снова положил ладонь на мое бедро, я не стала отодвигаться. Вместо этого я вспомнила, что видела Лили той ночью. И пододвинулась ближе. Если у Лили могут быть свои секреты, то и у меня могут быть свои.
Глава 36
Меня мутило оттого, что я увидела снимок, который Анна никогда не захотела бы мне показывать. И в то же время я была в высшей степени растеряна. Если бы она отправила фотографию только на один номер, думаю, я могла бы считать, что получила ответ. Но два? Это было нечто иное.
К тому же с фотографией было что-то не так. Анна не улыбалась, не пыталась выглядеть игриво, не надувала губы или вроде того – чего, как мне казалось, можно было бы ожидать от подобного фото. Вместо этого она выглядела почти сердитой, словно сожалела о том, что делает этот снимок.
Один из номеров не был подписан – просто номер. Больше никакой переписки с ним не было. Второй был записан как «ТФ5». От него было еще несколько сообщений, к несчастью коротких и непонятных: «Не сегодня», «Встретимся на стоянке», «Опаздываешь».
Я стояла за белой линией у самого края футбольного поля. Сделав глубокий вдох, я позвонила с телефона Анны на первый номер, куда она отправляла фото. Услышав гудки, я невольно представила, как телефон вибрирует в кармане мистера Мэтьюса, как он тянется к нему, чтобы ответить. Я невольно задумалась о том, как будет выглядеть его лицо, когда он увидит на экране ее имя.
Никто не взял трубку. А потом, когда гудки наконец прекратились, меня перекинуло на обычный ящик голосовой почты. У меня так сильно дрожали руки, что я смогла нажать «отбой» только со второй попытки.
Потом я попробовала позвонить по второму номеру. Три гудка спустя я услышала голос. Холодный механический голос, который сообщил мне, что номер, на который я звонила, больше не обслуживается. Сообщение повторилось четыре раза, прежде чем до меня дошло и я медленным движением нажала «отбой». Я села в траву, чувствуя, что нервы у меня на пределе. Я думала, что телефон Анны поможет найти какие-то ответы. Но у меня только появилось больше вопросов.
Глава 37
Вернувшись домой, я пролистала прошлогодний школьный фотоальбом, выискивая кого-нибудь с инициалами Т. Ф. Я внимательно просмотрела фото каждого класса, всех учителей, всех сотрудников школы. Было странно видеть всех этих людей на однотипных черно-белых снимках. Некоторые из моих одноклассников меньше чем за год стали совершенно другими людьми, а другие просто всегда получались на фото непохожими на себя – в фотографиях не хватало чего-то принципиально важного, и они оказывались лишь плоской и бесцветной копией реального человека.
Инициалы Т. Ф. были только у Трейси Феттс – ученицы двенадцатого класса с блестящими темными волосами и широкой щелью между передними зубами. Хотя я старалась быть открытой к самым неожиданным вариантам, противозачаточные в шкафчике Анны, похоже, позволяли исключить эту версию.
Я снова просмотрела альбом, чтобы проверить, не пропустила ли я кого-то. На этот раз я задержалась на несколько секунд, долистав до страницы, где были мы с Анной – рядом друг с другом, как всегда. Даже на черно-белой фотографии Анна сияла – она широко и искренне улыбалась, как ребенок, которому только что вручили щенка. Рядом с ней я выглядела мрачной, настороженной, словно решала, чего я хочу больше: провалиться сквозь землю или пнуть фотографа по ноге. Наши родители смеялись, когда увидели эти фото. Так и есть, сказали они. Вы обе тут получились очень похоже.
На других фотографиях нас не было. Я заметила, что Ник появился трижды: на своем персональном фото, на фотографии с матча, где он делал бросок, и в заднем ряду на снимке баскетбольной команды. Улыбался он только на последнем – его белоснежные зубы сверкали, а на левой щеке виднелась небольшая ямочка. На эту ямочку было сложно не засмотреться. Правда сложно.
Глава 38
Налетевший порыв ветра обдувал мои руки и шею, охлаждая их, испаряя пот, скопившийся на коже, пока мы бежали.
– Я была на недавнем матче, – сообщила я Нику, бросив эти слова в воздух, как конфетти на свадьбе.
Дальше я планировала отпустить какой-нибудь тонкий комментарий об игре – разумеется, по подсказке Сары – и мастерски вплести в него пару комплиментов в его адрес. Но Ник совершенно сбил меня с толку своим ответом:
– Да, я заметил.
– О, мне показалось, что ты меня не видел.
Он едва заметно улыбнулся:
– У нас не настолько много фанатов, чтобы было сложно узнавать их в лицо. На самом деле, – он поднял палец и на секунду закрыл глаза, а потом открыл их снова, – я думаю, что вы с Сарой были там вместе, сидели на четвертом ряду – у края, рядом с выходом, через который можно пройти к туалету.
– Впечатляет, – сказала я.
На самом деле мы с Сарой сидели на пятом ряду, но я решила не вдаваться в детали.
– Ну так вот, я и правда не ожидал тебя там увидеть – ты вроде не похожа на любительницу соревнований. – Он помолчал. – Знаешь, я думал, может, ты подойдешь поздороваться после игры.
Я думала об этом, о том, как я буду пробираться к нему через толпу людей, которые после игры стали спускаться с трибун на площадку и толпиться вокруг игроков: родители, друзья, девушки. Но мне показалось, что это будет слишком рискованно – просто вот так вот взять и подойти к нему у всех на виду, прилюдно привлечь его внимание.
– Родители ждали Сару в машине, – соврала я. – Так что нам пришлось уехать сразу после игры.
– Ясно, – ответил он. В его голосе появилось какое-то напряжение, словно его окутал защитный слой. – Понимаю. Бег тебе больше нравится. Это прекрасно.
– Вовсе нет…
Меня прервал короткий мелодичный звук. Ник замер, а затем вытащил из кармана телефон. Посмотрев на экран, он рассмеялся.
– Что там? – спросила я, чувствуя одновременно облегчение и раздражение из-за того, что нас прервали.
– Ничего, – ответил он. – Просто мама. Она решила, что в рамках борьбы с глобальным потеплением нужно присылать мне сообщения каждый раз, когда я забываю выключить свет или неправильно сортирую мусор.
Он повернул телефон экраном ко мне. Она прислала фото, на котором, как я поняла, была его комната. В ней горел свет. Под фотографией его мама написала: «Каждый раз, когда ты так делаешь, умирает полярный медвежонок».
– Как драматично, – сказала я.
– С сортировкой я справляюсь уже лучше. А что до электроэнергии, то, похоже, я из-за своей забывчивости скоро начну оставлять включенным свет во всем доме. Так что, может, я просто втайне ненавижу полярных медведей.
– Или очень любишь морских котиков, – предположила я.
Он улыбнулся:
– Точно подмечено.
Мы могли бы продолжить разговор дальше, не развивая предыдущую тему. Но я чувствовала, что все испортила, оставила неправильное впечатление. Так что я сделала еще одну попытку:
– Знаешь, я очень рада, что пошла на игру. И я правда хотела подойти к тебе после матча.
Он покачала головой:
– Всё в порядке.
– Нет, я хотела… В особенности мне, ну, понравилось, как ты играешь на позиции разыгрывающего защитника. И как ты обрабатываешь мяч. Но после игры там столпилось столько людей, что… я просто растерялась.
Все получилось совсем не так, как я хотела. У меня в голове эти слова звучали намного лучше. Я закрыла глаза, чувствуя, как краснею, и надеясь, что это ощущение отступит. Он помолчал. Через несколько долгих секунд я взглянула на него и увидела, что он улыбается.
– Что? – спросила я.
– Ничего, – ответил он. – Рад, что тебе понравилось смотреть, как я играю.
– Не то чтобы я специально смотрела на тебя. Я просто пыталась понять общий контекст игры.
Произнося это, я начала улыбаться, сама не понимая почему.
– Хм, – сказал он, – можешь убеждать себя в чем угодно. Но я знаю правду – ты большая поклонница… игры на позиции разыгрывающего защитника.
И я улыбнулась еще шире. В этом не было никакого смысла, потому что все мои планы пошли наперекосяк, но я была вполне уверена, что в итоге все вышло именно так, как я хотела. Мы грелись на солнышке и флиртовали.
Мы с ним почти не разговаривали. Особенно когда оставались наедине.
Мне так стыдно в этом признаваться. Я хотела бы сказать тебе, что между нами происходило что-то прекрасное, что мы обсуждали какие-то важные вещи, делились мечтами и надеждами. Но тогда это превратилось бы в историю любви, а о ней здесь и речи не было.
Глава 39
В напоминании, которое появилось на экране моего телефона два дня спустя, не было никакой необходимости. Потому что, проснувшись утром, я сразу же вспомнила, что сегодня офицер Герон должна была выйти на работу.