Накануне вечером я сидела рядом с домом мистера Мэтьюса, у его окна, и снова пыталась позвонить по тому номеру с телефона Анны. Телефон мистера Мэтьюса лежал перед ним на кофейном столике. Мне не было видно экран, я не заметила бы, если бы он засветился, но телефон не зазвонил, и мистер Мэтьюс ни на секунду не отвлекся от телевизора. И трубку тоже никто не взял.
В третий раз я попробовала позвонить по этому номеру во время обеда. Я нажала «вызов» и осмотрелась по сторонам, рассчитывая заметить, как кто-то возьмет трубку, если у меня не получится узнать голос. И снова никто не ответил. Слишком многие вокруг смотрели в свои телефоны, так что я не смогла бы определить, чей телефон зазвонил.
Когда прозвучал звонок с последнего урока, я наконец направилась к полицейскому участку. Он находился на небольшом холме, в двадцати с лишним минутах от школы – или чуть больше, чем в десяти, если бежать. Что я, конечно, и сделала.
Оказывается, бежать намного сложнее, если на тебе джинсы и лоферы, а на спине тяжелый рюкзак. Так что до участка я добралась слегка запыхавшейся. Здание не помешало бы перекрасить, и в таком состоянии оно было уже давно – кое-где, в трещинах, еще виднелся настоящий цвет, насыщенный темно-зеленый, но большая часть стен выцвела с течением времени до тусклого мятного оттенка.
Зайдя внутрь, я подошла к первому человеку в форме, которого увидела. Это была женщина средних лет со светлыми волосами, убранными в хвост, и чересчур сильно подведенными глазами. Она изучала какие-то бумаги, глядя на свою папку с зажимом. Читая, она медленно шевелила губами и морщила лоб от усилий.
– Простите, я хотела бы поговорить с офицером Герон, – сказала я.
– Хорошо. Я узнаю, свободна ли она.
Женщина вышла через дверь, которая болталась туда-сюда. В просвете между створками я заметила двух офицеров, которые о чем-то спорили. Еще один сидел за столом, посматривая на часы.
Я ждала. Стены приемной были украшены несколькими пейзажными фотографиями с лучшими видами Монтаны. Их края уже выцвели и начали закручиваться.
Офицер Герон подошла откуда-то из глубины участка. Увидев меня, она удивленно моргнула:
– Джесс Каттер?
– Да, – ответила я. – Здравствуйте.
Она молча посмотрела мне за спину:
– Ты здесь с родителями?
– Нет, я пришла одна.
– Ладно. Может, пройдешь ко мне, чтобы мы могли поговорить?
Я кивнула. Она открыла дверь и придержала ее для меня. Мы вошли в небольшое помещение с серо-коричневыми стенами и затхлым воздухом. Внутри обнаружился маленький стол и два стула. Все в комнате выглядело потрепанным и изношенным.
– Садись, пожалуйста, – сказала она, показав на один из стульев. – Чем я могу тебе помочь?
Теперь, оказавшись здесь, лицом к лицу с ней, я растерялась.
– В тот день вы угостили меня горячим шоколадом, – нашлась я. – Это было очень мило с вашей стороны. Я тогда не понимала, насколько замерзла.
Она улыбнулась:
– Значит, неясно, к лучшему это было или нет.
– Я смогла чем-то занять руки, – продолжала я.
Позже я поняла, что это действительно очень мне помогло. Мелкие действия, на которых можно сосредоточиться. Маленькие, как пуговица. Наверное, об этом я тоже смогу спросить, подумала я. Надо все рассказать. Начать с чего-то конкретного.
– В коробке с вещами Анны не хватало одного предмета. Я подумала, может, он остался у вас.
– Так, и чего не хватало?
– Пуговицы.
Она вскинула брови:
– Пуговицы?
– Да, – сказала я. – У нее на платье не хватало одной пуговицы. Наверное, она валялась на земле где-то рядом с ней.
Она нахмурилась, обдумывая мои слова:
– Кажется, мы не находили ничего подобного. Но я могу проверить. Это займет пару минут.
Она ушла, а я принялась играть в судоку на телефоне. Когда она вернулась, я заканчивала четвертую головоломку.
– Извини, – сказала она, усевшись на свое место. – Я проверила отчет, и на месте происшествия ничего подобного не находили.
Место происшествия. Также известное как мой двор.
– Ладно, спасибо, что проверили.
– Не за что, – ответила она. – Я могу помочь тебе как-то еще?
Ладно, подумала я. Теперь ты должна это сделать. Теперь тебе придется спросить.
– Вы приходили в школу, чтобы прочесть лекцию по программе DARE. Мне показалось… – Я закрыла глаза, пытаясь собраться с духом. – Мне показалось, будто вы посмотрели прямо на меня, когда рассказывали, как плохо все могло кончиться в той истории с машиной…
Я замолчала, чувствуя себя очень глупо, и опустила взгляд на стол. Сейчас она скажет, что понятия не имеет, о чем я, подумала я.
– Верно. Извини, что так получилось, – ответила она. – Я не подумала. Надеюсь, ты понимаешь, что я не хотела тебя напугать.
Я снова подняла взгляд, растерянно нахмурившись.
– Несчастные случаи происходят часто – с участием алкоголя или без него, – продолжала она. – Но это не уменьшает трагичности ситуации и не делает жертву виноватой. В ее крови его было не так много, но если у человека небольшой вес, алкоголь может оказывать сильное воздействие.
Я вообще не понимала, о чем она.
– О чем вы говорите? Анна ничего не пила. Она собиралась выпить в гостях у Лили, но так туда и не добралась.
– Нет, в ее крови обнаружили… – Осекшись, она всмотрелась в мое лицо, выискивая хоть какой-нибудь намек на понимание с моей стороны.
– Извини, – сказала она наконец. – Наверное, я путаю ее с кем-то еще.
Бывает ложь, которую сложно распознать, а бывает такая, что вспыхивает, как миллион солнц, ослепляя своей очевидностью.
– С кем-то еще? – Недоверие было отчетливо слышно в моем голосе.
– Слушай, мне не следовало об этом упоминать. – Она помолчала. – Извини. Я не знала…
Я продолжала пристально смотреть на нее.
Она покачала головой:
– Черт.
– Не понимаю. Вы говорите, что Анна была пьяна?
– Я ничего не говорю. Я ничего не говорила. – Она сплела пальцы и крепко стиснула их, словно пытаясь вернуть контроль над ситуацией. – Извини, но я думаю, что тебе стоит уйти. – Произнося это, она не смотрела мне в глаза, уставившись вместо этого куда-то на подбородок.
– Не понимаю, – повторила я, словно забыв все остальные слова.
– Не стоило говорить с тобой об этом, – произнесла она, встала и открыла дверь. – Тебе пора идти.
– Она была моей сестрой-близняшкой, – в отчаянии возразила я. – Как вообще такое возможно, что вы не можете рассказать мне что-то о ней? Почему вы мне просто не скажете?
Она посмотрела мне прямо в глаза долгим взглядом, и в нем снова появилась грусть.
– Думаю, тебе стоит поговорить с родителями, – сказала она.
Однажды я попыталась поговорить с ним начистоту, решила, что, если я откроюсь, он ответит мне тем же. Я рассказала ему, как мы с тобой в детстве сходили сума по греческим мифам. О том, как ты злилась на Орфея, который спустился в подземный мир, чтобы найти свою жену, вернуть ее – и потерять, оглянувшись за несколько мгновений до того, как они должны были выйти на поверхность. Рассказала ему, что мне всегда нравилась история Икара, что меня приводила в восторг сама мысль о человеке, который воспарил так высоко к Солнцу. Как я размышляла, что эти несколько мгновений перед тем, как его крылья расплавились, наверное, стоили того – эти мгновения, когда он взлетел ввысь.
Когда я закончила, то ждала, что он расскажет что-нибудь о себе. Но он не стал. Думаю, он даже не слушал.
Глава 40
Тем вечером за ужином я была очень молчалива. Родители спорили, что выбрать к чаю, когда я прокашлялась и заставила себя произнести:
– Есть ли что-то, чего я не знаю о смерти Анны?
Мама в растерянности посмотрела на меня:
– Что ты имеешь в виду?
– Есть ли что-то, что ты не стала мне говорить – о ее смерти, о той ночи? Что-то, что полиция сообщила тебе.
Она посмотрела на папу. Они обменялись долгими взглядами, словно пытались понять, не проговорился ли кто-то из них.
– Например, что? – осторожно спросила мама. – Ты что-то слышала?
– Не надо вот этого, – ответила я. – Не пытайся ходить кругами, чтобы выяснить, что я уже знаю. Просто скажи мне.
– Мы сообщили тебе все, что имело значение, – ответил папа. – Правда.
– А чего вы мне не сообщили? Вы решили, что мне не следует что-то знать?
– Вовсе нет. Просто… – Он посмотрел на маму, и на этот раз она кивнула. – В полиции провели токсикологическое исследование, и в крови у Анны нашли алкоголь.
Я покачала головой:
– В этом нет никакого смысла.
– Его было не очень много. И больше ничего – только алкоголь, – сказала мама. – Правда. Это ничего не меняет. Для нас – ничего.
– Больше ничего не было? О чем вы вообще говорите? Она же вообще не пила!
– Полиция нашла у нее в шкафу две пустых пивных бутылки, – мягко произнес папа. – Наверное, она выпила их перед выходом. Мы уже знали о них, и токсикология это только подтвердила.
– Нет, этого не может быть. На самом деле все было не так. Наверное, в анализах какая-то ошибка. Перепутали с чужими.
– Я так не думаю, милая, – сказала мама. – Вот поэтому мы тебе и не говорили – мы боялись, что это тебя расстроит. Но это ничего не меняет. Дети тайком выбираются из дома, выпивают – такое случается постоянно, и ничего плохого с ними не происходит. Это… был ужасный несчастный случай. Никто не виноват.
– Но вы ошибаетесь. Вы не знаете, о чем говорите.
Я невольно встала, мои слова гулко разносились по комнате. Мама наклонилась вперед, опираясь на стол, и беззвучно заплакала.
– Покажите мне полицейский отчет, – потребовала я, пытаясь понизить голос, чтобы он казался более спокойным и взвешенным. – Они все не так поняли.
Папа обнял маму, словно защищая ее от меня.
– Прости, милая, – произнес он. – Я знаю, это не то, что ты хотела услышать.
– Это не то, чем кажется, – сказала я. – Они все перепутали. Покажите мне отчет.