Я кивнула, не открывая глаз. Следующую фразу он произнес еле слышным шепотом:
– Я попросил его подвезти ее до дома. После нашей ссоры, еще до того, как я ушел с вечеринки. Я хотел, чтобы она добралась домой в безопасности.
Говоря это, он начал всхлипывать так громко, словно от плача его грудь разрывалась на части. Кто-то другой, наверное, попытался бы его утешить, но я не открывала глаз. В моей душе не было места для его скорби, для его гнева. Брайан утаил правду – ту часть, которую знал. Он не вызвал полицию. Не сказал мне или кому-нибудь еще о том, что случилось. Вместо этого он во всем слушался Чарли, и поэтому сейчас он не заслуживал моего сочувствия.
Но я верила ему. Верила, что ему жаль. Верила, что он думал, будто хорошо знает своего лучшего друга.
Глава 69
В конце концов я рассказала родителям все. Почти все. Я рассказала им про Анну и Чарли. О том, как Лили и Чарли по разным причинам поссорились с ней, и о том, что Чарли подлил ей наркотик. И подговорил ее забраться на дерево.
Я рассказала им и про Ника. О том, что она собиралась встретиться с ним, и поэтому все так получилось. Объяснила, что он ничего об этом не знал и лучше пусть и дальше не знает. Потому что я не представляю, каково это – жить, зная, что кто-то погиб, пытаясь добраться к тебе. Не понимаю, какой с этого может быть прок. О некоторых вещах больно узнавать, но они ничего не меняют.
Я рассказала родителям многое, но также многое утаила. Я не стала упоминать бар, противозачаточные и фото. Не думаю, что Анна хотела бы, чтобы они знали. К тому же я решила, что не стоит рассказывать в подробностях о ее отношениях с Чарли. Да, я снова скрывала факты от родителей, как и ту коробку, но в этот раз все было по-другому. Тогда родителям были нужны вещи Анны, чтобы поставить точку в этой истории, а я просто хотела оставить коробку у себя, чтобы ее вещей больше никто не касался. Но теперь все иначе. Детали личной жизни Анны только растравят раны, а исцелению не помогут. Я приняла это решение ради них. И ради нее.
Я думала, что когда наконец узнаю, с кем Анна собиралась увидеться той ночью, выясню, что случилось, то смогу понять, что происходило между нами. Пойму, почему между нами разверзлась пропасть, которую я даже не заметила. Но вместо этого я нашла Чарли и Ника. Чарли, который видел в ней лишь человека, которого можно контролировать, и Ника, который хотел узнать ее по-настоящему, но которому так и не представилось шанса.
Она надела платье, надушилась – для Ника. А противозачаточные принимала из-за Чарли. А ее стихотворение… не знаю. Может, в какой-то момент она считала, что любила Чарли, а может, оно не было адресовано никому конкретно – просто красивые слова, собранные на одной странице.
Одно я знала точно: та ночь должна была закончиться иначе. И теперь я знала, как все должно было случиться на самом деле. Я могла это представить, я видела это совершенно отчетливо.
Анна в своем фиолетовом платье, на котором все пуговицы на месте, выходит из машины. Она приезжает как раз в то время, когда Ник ждет появления Брайана. У нее ясный взгляд, она спокойна. Она стоит у дома Ника и смотрит вверх, на его окно. Она подбирает камень и аккуратно бросает его. А потом она ждет. Ждет под окном, уверенная, что скоро Ник откроет его и с улыбкой посмотрит на нее, удивленный, но счастливый. И потом он скажет ей подождать прямо там и спустится через пару минут.
Вот как я это представляла. Вот как все должно было быть.
Глава 70
В школе болтали всякое. Некоторые слухи о том, что произошло на парковке, были до смешного нелепыми – например, та версия, в которой Чарли наставил на меня пистолет, а Мона, словно ниндзя, вырубила Чарли ударом карате. Слухи о том, что случилось в ту ночь, когда погибла Анна, чаще оказывались мутными и мрачными. В большинстве версий в центре внимания оказывался Чарли. Хотя однажды я слышала, как кто-то говорил про роль Лили в произошедшем и рассказывал, будто она наконец раскололась, когда позвонили из полиции, и призналась во всем.
В этой версии не было ничего о последствиях, о том, что Лили совершенно потеряла контроль над собой после разговора с полицейскими: она плакала и дрожала не переставая, пока ее отец не отвез ее в какой-то реабилитационный центр в Тампе. Оттуда она прислала мне длинное путаное сообщение, в котором то просила прощения, то убеждала меня, что на самом деле это не ее вина и она не понимала, что происходит. Я удалила его и заблокировала ее номер.
О случившемся рассказывали так много историй, но ни в одной из тех, что я слышала, не упоминали Ника. Я надеялась, что и не упомянут.
Ник. Я избегала его. Я понимала, что надо бы с ним поговорить, что нужно как-то объяснить, почему я больше не прихожу на пробежки – и никогда приду. Почему мы так никогда и не сходим на свидание. Я знала, что не смогу избегать его вечно – в школе на три сотни учеников это попросту невозможно, – и продолжала убеждать себя, что откладываю разговор с ним до момента, когда смогу сформулировать все как надо. Но в глубине души я понимала, что просто трусила.
Это наконец случилось, когда я торопливо спускалась по лестнице, опаздывая на тренировку. Я повернула на последний лестничный пролет и увидела, как Ник поднимается мне навстречу. Моим первым побуждением было побежать обратно, чтобы оказаться от него как можно дальше. Мне потребовалось приложить огромные усилия, чтобы этого не сделать.
Увидев меня, он замедлил шаг, но продолжал подниматься, пока не оказался на две ступеньки ниже меня.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила я.
Хоть что-то для начала.
– Я хотел навестить тебя в больнице. Но, похоже, ты тогда спала.
Я кивнула, хотя и знала, что, скорее всего, я не спала. После того как Брайан ушел, я попросила медсестру не впускать никого, кроме родителей. Я не могла больше никого видеть, в том числе – в особенности – его.
– Как ты? – спросил он.
– В порядке, – ответила я.
Иногда ложь оправданна.
– Это хорошо. Мне показалось, ты избегаешь меня, – сказал он. – И ты не слишком-то пытаешься это скрыть. Я понимаю, что всю эту историю с Чарли сложно переварить, но ты, похоже, не избегаешь других людей – только меня. И я действительно хочу узнать почему.
Он посмотрел на меня серьезно. Я ничего не ответила. Я не знала, с чего начать.
– Мы можем просто остаться друзьями, если хочешь. Я не хочу на тебя давить, если ты сейчас не готова.
– А ты этого хочешь? Быть друзьями?
Мне не следовало бы спрашивать, это было нечестно, учитывая, что я уже приняла решение, но, пусть я поступала эгоистично, мне хотелось услышать ответ.
– Нет, – произнес он. – Я не хочу, чтобы мы остались просто друзьями.
На мгновение мое сердце замерло, оказавшись в параллельном мире – там, где эта фраза имела значение. В мире, где я не знала, что он сошелся с Анной, а я была лишь случайной заменой в отношениях, которые могли бы случиться, должны были случиться с ней. В мире, где я могла бы смотреть на Ника, не представляя, как изломанное тело Анны лежит под его окном. А потом мое сердце забилось снова, вернув меня в реальный мир.
– Между нами ничего не может быть, – ответила я. – Прости.
Он нахмурился:
– Почему нет?
Я попыталась придумать объяснение, которое бы его устроило. Я так многого не могла ему рассказать.
– Тебе нравилась Анна, – сказала я. – Мне казалось, что это не имеет значения, но я ошиблась.
– Какое это имеет значение? – спросил он. – Анна мне нравилась, это правда. Но я даже почти не знал ее.
– Мне кажется, она соединила нас, – ответила я. – Думаю, это из-за нее в первую очередь ты и заговорил со мной.
– Это неправда, – сказал он.
– Ладно, тогда скажи мне, что ты остановился бы тогда в коридоре, кем бы я ни была. Скажи мне, что хотя бы в какой-то миг для тебя было не важно, что у меня ее лицо. Что тебе ни разу не приходило в голову, что я – твой второй шанс.
Все его тело напряглось, выдавая внутреннюю борьбу, а потом он обмяк, опершись на перила.
– Вы были близняшками. Конечно, я не мог этого не замечать. Конечно, я хотел… – Он покачал головой. – Но это не значит, что мне не нравишься ты, это не значит, что мои чувства к тебе ненастоящие.
«Ты не ошибаешься, – подумала я. – Но ты и не прав. Не думаю, что ты бы влюбился в меня, если бы сначала не влюбился в нее».
– Прости.
– И ты меня, – ответил он. – Думаю, вместе мы выглядели бы восхитительно.
Он посмотрел на меня, и я вдруг увидела нас вместе – в прошлом и в будущем. Увидела жизнь, которая могла бы быть у нас. «Может, я сумела бы выкинуть произошедшее из головы, – подумала я. – Может, он никогда не узнал бы, с кем она собиралась встретиться той ночью».
Но потом я представила Анну, представила, как она сияла той ночью, думая о нем. Как она улыбалась, словно у нее есть какая-то тайна. Настоящая тайна. Словно она знает что-то хорошее. И поэтому я ничего не сказала. И когда Ник оттолкнулся от перил и пошел вверх по лестнице, я не окликнула его, не попыталась его остановить, не ухватила за руку, когда он проходил мимо. Я просто смотрела, как он уходит.
Глава 71
Несколько дней спустя я отправилась в комнату Анны и достала с книжной полки ее стихи. Сев на кровать, я снова стала их перечитывать. В прошлый раз я просмотрела их быстро, выискивая улики и намеки. Я не взвешивала каждое слово, не обращала внимания на рифму, сюжет, не пыталась увидеть цельную картину. Не увидела, что стихотворение о цветке на самом деле не о цветке, а о том, как Анна увидела цветок, о том, как она вспоминает о нем и что это воспоминание значит для нее. Возможно, мистер Мэтьюс беспокоился о ней, возможно, она нравилась ему как личность, но что касается той пометки на ее работе, думаю, в ней он просто сказал правду: Анна могла бы стать прекрасной писательницей и он был рад, что она училась у него.