– Так какова же линия защиты?
– «Окно Иуды», – ответил Г. М., глядя поверх очков. – Взгляните на все показания с самого начала, как сделал я. Теперь, когда мы установили существование заговора, выясняется множество полезных деталей, направленных на то, чтобы план сработал. Но одна из них меня беспокоила. Эйвори и Спенсер действовали заодно с целью прищучить Реджиналда – отлично. В вечер спектакля Эйвори все устраивает так, чтобы выдворить из дома всех, кроме дворецкого. Амелия Джордан и доктор Хьюм собираются ехать в Суссекс. Но я сказал себе: Спенсера нельзя было отсылать! Он был нужен брату. Кто должен был войти в кабинет, обследовать предполагаемого психа, цокнуть языком и заявить, что тот не принимал наркотик, если не доктор Хьюм? Он был стержнем всего плана.
– Да, если бы они не привлекли Трегэннона.
– Они едва ли стали бы помещать Трегэннона на сцену. Это выглядело бы чересчур подозрительно. Но если бы Спенсер как нельзя кстати болтался рядом со своим стетоскопом и все прошло бы чересчур гладко, это тоже могло вызвать удивление. Намек подала мисс Джордан, выступая вчера в суде, – я слышал ее заявление месяц назад и уже тогда обратил на это внимание. Помните, что она должна была сделать? Заехать на автомобиле за Спенсером в больницу и отправиться вместе с ним в деревню.
– Да, помню. Ну и что?
– А вы помните, – продолжал Г. М., широко открыв глаза, – что Спенсер просил ее сделать? Упаковать его чемодан и привезти его в больницу, чтобы ему не пришлось возвращаться домой. Будь я проклят, если припоминаю более ловкий трюк! Мисс Джордан должна была ехать в Суссекс, но Спенсер – нет! Единственный способ в этом мире наверняка не получить то, что вам нужно, – это попросить кого-то упаковать для вас чемодан. Этот человек добросовестно упаковывает все, что, по его мнению, может вам понадобиться. Но чего-то всегда недостает. В данном случае Спенсеру требовался только предлог. Амелия Джордан приехала бы в больницу с чемоданом. «Спасибо, – вежливо поблагодарил бы Спенсер. – А вы положили мои щетки с серебряным верхом?» Это мог быть также его халат, вечерние запонки или что угодно – ему оставалось только перебрать список, пока он не обнаружит что-то отсутствующее. «Господи, по-вашему, я могу без этого обойтись? – воскликнул бы он. – Боюсь, нам придется вернуться за этим домой».
Г. М., похлопывая себя по животу, так ловко изображал Спенсера Хьюма, что мы почти что слышали голос доктора.
– Они вернулись бы в дом, – добавил он, – как раз в тот момент, чтобы застать Эйвори Хьюма справившимся с маньяком, который пытался его убить. Ну, каково?
Последовала пауза.
– Трюк действительно ловкий и выглядел бы убедительно, – признала Эвелин. – А женщина – Амелия Джордан – участвовала в заговоре?
– Нет. Иначе не было бы причин для трюка с чемоданом. Ей предстояло стать одним из неподготовленных свидетелей. Двумя другими были Дайер и Флеминг.
– Флеминг?
Вынув изо рта сигару, Г. М. с мрачным видом снова сел за стол.
– Вы слышали показания. Эйвори просил его прийти приблизительно без четверти семь. Учитывая привычки Флеминга, он даже мог подозревать, что тот придет на несколько минут раньше. Теперь сосредоточьте внимание на элегантном расписании того, как должны были происходить события.
Эйвори велел предполагаемому будущему «маньяку» прийти в дом ровно в шесть и, помня о намерениях шантажиста, мог не сомневаться, что Реджиналд явится вовремя. Амелии Джордан Эйвори сказал, чтобы та уехала в автомобиле, который Дайер приведет из гаража, вскоре после четверти седьмого. Эйвори Хьюм был невероятно методичен и разработал эту часть своей аферы столь же тщательно, как разрабатывал бы условия залога недвижимости.
Ровно в шесть прибудет Реджиналд. Его увидят мисс Джордан и Дайер, который проводит гостя в кабинет. Затем Дайера пошлют за автомобилем. Вероятно, Дайер замешкается в дверях кабинета на пару минут – не забывайте, его предупредили, что гостю нельзя доверять. Дайер покинет дом, скажем, в пять минут седьмого и вернется назад с машиной между десятью и пятнадцатью минутами седьмого. А между пятнадцатью и двадцатью минутами Амелия Джордан поедет в больницу.
Это всего лишь короткая поездка с Гроувнор-стрит на Прейд-стрит около Паддингтона. Амелия Джордан прибудет в больницу, скажем, в 18.22. Она передаст чемодан Спенсеру, который обнаружит, что один из якобы необходимых предметов отсутствует. Они поедут назад и вернутся между двадцатью семью минутами и половиной седьмого.
К этому времени декорации будут установлены. Эйвори Хьюм поднимет крик, а когда Дайер прибежит и начнет стучать в дверь, откроет ее, продемонстрировав результаты жестокой борьбы в кабинете. Реджиналд, едва пришедший в себя после приступа «безумия», едва ли сможет многое сказать. Появится доктор, цокая языком. Покуда возбуждение еще не улеглось, прибудет Флеминг и станет последним свидетелем. Вот так.
Г. М. затянулся трубкой и взмахнул ею.
– Только это не сработало, – сказал я. – Кто-то воспользовался преимуществами плана и убил старика.
– Вот именно. Я объяснил вам, что должно было произойти, а теперь расскажу, что произошло в действительности. Я собираюсь в качестве наглядного пособия предложить вам хронометраж всего вечера. О большинстве официально зафиксированных моментов, вроде времени прибытия полиции или фактов, сосредоточенных непосредственно вокруг убийства, вы уже слышали в суде. Остальное не считалось прямыми уликами, и не было подчеркнуто. Но у меня здесь полный график, заимствованный из полицейских протоколов, а также комментарии, которые я добавил после беседы с Ансуэллом и Мэри Хьюм. Предлагаю вам (господи, я уже начинаю ненавидеть это выражение!) использовать мозги на полную катушку во время его изучения – тогда вы узнаете многое.
Г. М. достал из внутреннего кармана плотный, потрепанный лист бумаги и аккуратно разложил его на столе. На нем стояла дата месячной давности. Хронометраж событий в левой колонке, очевидно, был отпечатан Лоллипоп, а комментарии в правой – нацарапаны синим карандашом самим Г. М. Вот как это выглядело:
В этом месте вмешалась Эвелин:
– Означает ли это, что прошло только девять минут между тем, как они вошли в комнату, и тем, как Дайер ушел за полицейским? Судя по тому, как говорили об этом в суде, казалось, что прошло значительно больше времени.
– Конечно, – проворчал Г. М. – Так кажется всегда, когда говорят много. Но время запротоколировано точно.
– Больше всего меня озадачивает шум из-за штемпельных подушечек, – сказал я. – Вроде бы они не имеют никакого отношения к делу. Какая разница, взял или не взял Флеминг отпечатки пальцев у Ансуэлла? Полиция все равно занялась бы ими и сравнила с отпечатками на стреле. Однако даже обвинение подчеркнуло этот момент.
Выпустив облако дыма, Г. М. откинулся назад с довольным видом и закрыл один глаз, чтобы дым не попал в него.
– Конечно, подчеркнуло, Кен. Но обвинение интересовали не штемпельные подушечки, а, собственно, момент, когда Флеминг пытался взять у Ансуэлла отпечатки. Ансуэлл – отнюдь не в состоянии оцепенения – так толкнул его, что тот пролетел через комнату. Так же внезапно он якобы атаковал покойного. Но я рад, что обвинение упомянуло о подушечках, иначе это пришлось бы сделать мне. Потому что меня очень интересует конкретная штемпельная подушечка – это ключ ко всей тайне. Вы понимаете это, не так ли?
Глава 14ХРОНОМЕТРАЖ ДЛЯ ЛУЧНИКОВ
Это заявление, сделанное в маленькой комнате с низким потолком на верхнем этаже «Головы Мильтона», всегда останется одной из самых причудливых виньеток во всем деле. Отблески пламени играли на оловянных кружках, на огромных ботинках Г. М., на его очках и на лице, расплывшемся в веселой улыбке. Эвелин сидела закинув ногу на ногу, склонившись вперед и подпирая рукой подбородок. В ее карих глазах светилось раздражение, которое Г. М. умудрялся вызывать в каждой женщине.
– Вы отлично знаете, что мы не понимаем, – сказала она. – Нечего сидеть, строя рожи, как Тони Уэллер, думающий о том, что бы он хотел сделать со Стиггинсом![13] Иногда вы бываете самым невыносимым человеком в мире! Почему вам так нравится все мистифицировать? Если бы здесь был мистер Мастерс, удовольствие было бы полным, не так ли?
– Мне это вовсе не нравится, черт возьми! – с самым серьезным видом возразил Г. М. – Напротив, люди привыкли мне пакостить, и я вынужден платить им тем же. Ладно, перейдем к делу. Прочтите хронометраж до конца. Я всего лишь спрашиваю вас: если убийца не Джим Ансуэлл, то кто же?
– Нет, спасибо, – отозвалась Эвелин. – Я слишком часто слышала такое раньше. Сначала вы предъявляете список подозреваемых, и мы делаем выбор, а потом всегда оказывается, что вы выбрали совсем другого. Очевидно, сейчас вы собираетесь доказать, что настоящий убийца – сэр Уолтер Сторм или судья Рэнкин. Нет уж, благодарю покорно.
– Что вы имеете в виду? – осведомился Г. М., глядя на нее поверх очков.
– Вот что. Вы обратили наше внимание на хронометраж, что является чертовски подозрительным знаком. Похоже, вы сосредоточились на людях, которые во время убийства находились рядом. Но как насчет остальных?
– Каких остальных?
– Есть еще по крайней мере трое. Я имею в виду Реджиналда Ансуэлла, доктора Хьюма и даже саму Мэри Хьюм. Например, генеральный прокурор сегодня указал мисс Хьюм, что Реджиналд вообще в тот день был в Рочестере и прибыл в Лондон не раньше полуночи. Вы не стали ему возражать – во всяком случае, не возобновили прямой допрос свидетельницы. Так где же в действительности был Реджиналд? Мы знаем, что он побывал в доме в вечер убийства, пусть даже значительно позже – я слышала, как он сам это говорил, спускаясь по лестнице в Олд-Бейли. Мэри Хьюм тоже была там и тоже поздно. И наконец, доктор, который сейчас отсутствует. Сначала вы заявили, что у доктора Хьюма есть алиби, но вчера вечером, по словам Кена, он написал письмо, где утверждал, что видел, как произошло убийство. Как вы намерены все это объяснить?