– Если вы дочитаете хронометраж… – начал Г. М., но оборвал фразу. – Кое-что из этого беспокоит и меня, – признался он. – Вы ведь знаете, что судья выписал ордер на арест Спенсера? Когда выяснилось, что он сбежал, Чокнутый Рэнкин не стал смотреть на это сквозь пальцы. Если его поймают, Чокнутый отправит его в каталажку за намеренное неуважение к суду, рассматривающему дело об убийстве. Мне показалось, Уолт Сторм слишком легко решил обойтись без этого свидетеля, хотя ему следовало бы попросить о перерыве в заседаниях. Должно быть, он знал, что доктор дал стрекача. Но Чокнутый, по-видимому, тоже знал это. Интересно… хотя это не важно. У вас есть какие-нибудь идеи, Кен?
Моя позиция была проста.
– Меня интересует не столько то, кто убил Хьюма, сколько как это было проделано. В этом отношении я похож на Мастерса: «Бог с ним, с мотивом, – давайте послушаем о технике». Здесь есть три альтернативы. Первая – все-таки его убил Ансуэлл. Вторая – Хьюм сам убил себя, случайно или намеренно. И третья – наличие неизвестного убийцы и неизвестного метода. Вы можете ответить на пару прямых вопросов, Г. М., – без уверток и двойных толкований?
Морщины на лице Г. М. разгладились.
– Конечно, сынок. Валяйте.
– По вашим словам, убийца проник в комнату с помощью «окна Иуды». Это так?
– Да.
– И убийство было совершено арбалетом?
– Верно.
– Почему? Я имею в виду – почему арбалетом?
Г. М. задумался.
– Это самый логичный вывод. Арбалет – единственное оружие, которое соответствует преступлению. Кроме того, это легчайшее оружие из всех, какие можно было использовать.
– Легчайшее? Та большая неуклюжая штуковина, которую вы нам показывали?
– Вовсе не большая, сынок, – возразил Г. М. – Очень широкая – да, но не длинная. Вы же сами видели – это был короткий арбалет. А легким это оружие является в том смысле, что, как признал сам Флеминг, с короткого расстояния даже любителю нелегко из него промахнуться.
– Я как раз к этому подхожу. С какого расстояния выпустили стрелу?
Г. М. бросил на нас сердитый взгляд:
– Стиль зала суда становится заразительным. Я понимаю медика, который сказал на одном процессе: «Это как экзамен в колледже под присягой». На ваш вопрос, Кен, я не могу ответить с точностью до пары дюймов. Но чтобы избежать обвинения в уклончивости, скажу, что не более чем с трех футов. Вы удовлетворены?
– Не вполне. Как вы предполагаете, что делал Хьюм во время выстрела?
– Убийца разговаривал с ним. Хьюм стоял у стола, наклонившись, чтобы посмотреть на что-то. Как только он склонился вперед, убийца спустил курок арбалета – отсюда странный угол вхождения стрелы, летевшей почти прямо. Уолт Сторм устроил из этого посмешище, но это чистая правда.
– Наклонившись, чтобы посмотреть на что-то?
– Да.
Эвелин и я уставились друг на друга. Г. М., покусывая окурок сигары, придвинул ко мне хронометраж.
– Теперь, когда вы сбросили с плеч этот груз, почему бы не уделить внимание делам и персонам не менее важным? Например, Спенсеру Хьюму. Он создал брешь в процессе, так как не давал показания. Не то чтобы Спенсер сделал что-либо важное, когда вернулся в дом, но тем не менее его поведение весьма любопытно. Ведь он должен был испытать страшный шок, узнав, что они поймали в ловушку Джима Ансуэлла, а не Реджиналда.
– Он знал в лицо обоих кузенов?
Г. М. бросил на меня странный взгляд:
– Да, и был единственным во всем этом чертовом деле, кто знал их обоих.
Мы снова посмотрели на лист бумаги.
– Солидно, – заметил я, посмотрев на Г. М. – Это должно что-то нам поведать?
– Несомненно.
Эвелин снова устремила взгляд на бумагу:
– Ну, если это не ваш очередной фокус, вы можете практически исключить еще кое-кого – я имею в виду Реджиналда. Вы указываете, что он покинул Рочестер в 17.15. Рочестер в тридцати трех милях от Лондона, не так ли? Хотя теоретически возможно проехать тридцать три мили за час, я не вижу, каким образом, учитывая пробки в центре города, он мог прибыть на Гроувнор-стрит так рано, чтобы успеть совершить убийство. И вы уже исключили доктора Хьюма.
– Исключил Спенсера, девочка моя? – осведомился Г. М. – Ну нет. Никоим образом.
– Но вы же сами признаете, что у него железное алиби!
– Алиби! – Взмахнув кулаком, Г. М. встал и начал мерить шагами комнату. – Убийца, проходивший по делу Красной вдовы, имел превосходное алиби, не так ли?[14] У парня, выполнившего грязную работу в деле о десяти чайных чашках, тоже было недурное алиби.[15] Меня беспокоит не это, а чертово письмо, которое дядюшка Спенсер написал своей племяннице вчера вечером, уверяя, что видел убийство и что его совершил Ансуэлл. Почему он это написал? Если он лгал, то зачем? Напрашивается предположение, что Ансуэлл был искренен, клянясь в своей невиновности – будто бы он в беспамятстве убил Хьюма и просто не помнит этого. Вы когда-нибудь слышали теорию, что именно так Диккенс намеревался завершить «Тайну Эдвина Друда»: убийца – Джаспер, но он не помнит этого, так как курил опиум? Ту же идею Уилки Коллинз использовал в «Лунном камне» для описания кражи драгоценности, так что меня бы не удивило, если бы она возникла сейчас. Но моя великолепная версия не может из-за этого треснуть по швам! Иначе как объяснить перо? Первый, кого я заподозрил, был дядюшка Спенсер…
– Вы подозревали его, так как у него было алиби? – спросил я.
– С вами бесполезно говорить, – устало отозвался Г. М. – Вы не видите истинных трудностей. Я думал, что если он не совершил убийство, то организовал его…
Мне в голову пришла еще одна возможность.
– Я как-то читал об одном деле, но это было так давно, что я не помню, было оно реальным или вымышленным. Человека нашли убитым в комнате наверху башни у самого берега моря. Ему выстрелили в грудь из дробовика, но оружие исчезло. Единственным «ключом» была удочка в комнате. К сожалению, за дверью башни наблюдали и не видели никого входящего или выходящего. Единственное окошко находилось в гладкой стене высоко над морем. Кто же убийца и что произошло с оружием? Секрет прост – это самоубийство. Человек установил дробовик в окне, направил ствол на себя, отошел на несколько футов и тронул слабый спусковой крючок удочкой. Отдача при выстреле выбросила дробовик в море. Происшествие признали убийством, и семья получила страховку. Вы имеете в виду, что в кабинете Эйвори Хьюма было какое-то приспособление, которого он случайно коснулся, и оно выпустило в него стрелу?
– Такого не может быть, – возразила Эвелин. – Если это не очередная мистификация, нам следует поверить, что убийца действительно разговаривал в это время с Хьюмом.
– Правильно, – согласился Г. М.
– Мне кажется, мы отклоняемся от наиболее важного момента, – заметил я. – Кто бы ни совершил убийство, каков был мотив? Не скажете же вы, к примеру, что Ансуэлл схватил стрелу и вонзил ее в Хьюма только потому, что считал, будто его будущий тесть накапал ему снотворное в стакан с виски. Если, конечно, он не такой же псих, каким они хотели представить Реджиналда. Но во всем деле было на удивление мало разговоров о мотиве. У кого еще имелось хотя бы подобие мотива для убийства Хьюма?
– Вы не забыли о завещании? – спросил Г. М.
– О каком завещании?
– Об этом вы все слышали в суде. Эйвори Хьюм мечтал иметь внука, как большинство мужчин, добившихся всего собственными силами. Продолжить род и так далее. Он собирался составить завещание, оставляя все – запомните, все! – в виде траста для гипотетического внука.
– И он составил это завещание?
– Нет. Ему не хватило времени. Поэтому мне показалось интересным отправиться в Сомерсет-Хаус[16] и взглянуть на прежнее завещание, которое теперь будет утверждено. Конечно, главный наследник – дочь, но и другие получают солидную долю денег старика, даже бедняга Дайер. А сумма в три с половиной тысячи фунтов оставлена на постройку нового здания для «Лесников Кента» и должна быть передана секретарю клуба, дабы он распорядился ею по своему усмотрению…
– Поэтому «Лесники Кента» отправились в Лондон и проткнули его стрелой? Чепуха, Г. М.! Это недостойно вас.
– Я просто выдвигал предположения, – с удивительной кротостью отозвался Г. М. – Исключительно с целью проверить, способно ли что-нибудь расшевелить ваше серое вещество. Вы бы никогда не смогли строить линию защиты, Кен. Вы не в состоянии выудить из показаний намек и с его помощью искать свидетеля. Предположим, я считал жизненно важным добраться до дядюшки Спенсера; пусть мне не удалось официально усадить его на свидетельское место, однако казалось необходимым с ним побеседовать. Каким образом я смог бы наложить на него руки?
– Бог знает. Это одна из любимых рутинных работ Мастерса. Если полиция не может его найти, не понимаю, как это удастся вам. Помните, он стартовал значительно раньше вас и сейчас может находиться даже в Палестине.
Стук в дверь вывел Г. М. из ступора. Он бросил в тарелку окурок сигары и выпрямился.
– Входите, – пригласил Г. М. и добавил: – Может, но не находится.
Дверь осторожно открылась, и доктор Спенсер Хьюм, безукоризненно одетый, со шляпой-котелком в одной руке и сложенным зонтиком, свисающим с другой, вошел в комнату.
Глава 15ФОРМА «ОКНА ИУДЫ»
Если бы позолоченная фигура Правосудия на куполе Олд-Бейли соскользнула с него и появилась здесь, это не могло бы произвести более яркое впечатление. Но сегодня доктор Хьюм не казался вежливым и банальным. Он выглядел больным. Хотя его темные волосы были так же аккуратно причесаны, румянец исчез с лица, а маленькие глазки смотрели напряженно. При виде Эвелин и меня, сидящих у камина, он вздрогнул.
– Все в порядке, сынок, – заверил его Г. М., снова садясь за стол и прикрывая ладонью глаза. Взгляд доктора инстинктивно метнулся к окну, в сторону величественного здания, где требовалось его присутствие. – Это мои друзья. Думаю, одного из них вы встречали вчера. Присаживайтесь и берите сигару. Существует старая артиллерийская поговорка: «Чем ближе цель, тем труднее в нее попасть». Находясь под боком у Чокнутого Рэнкина, вы в полной безопасности. Можете стать в очередь, подняться на галерею с другими зрителями и сесть прямо над головой у Чокнутого, который не будет знать, что вы находитесь ближе, чем в Китае.