Разумеется, врачам придется позаботиться о личных вещах пациента: об одежде, ключах и прочем. Где бы он ни прятал фотографии, их бы вскоре обнаружили и бросили в огонь. – Г. М. щелкнул пальцами. – Вот и вся история, тугодумы. Она обошлась бы мистеру Хьюму весьма дешево. Кузен Реджинальд должен был оставаться под охраной, пока не пообещает вести себя хорошо, – в сущности, он это заслужил. Ужасно жаль, что план не сработал. В любом случае Реджинальд не смог бы ничего доказать, потому что заработал репутацию человека, у которого протекает крыша. А дочь Эйвори Хьюма к тому времени была бы замужем. На самом деле такое уже случалось, и не раз. Обычный способ респектабельных семейств тушить скандалы.
Какое-то время мы обсуждали эту историю. Наконец я сказал:
– Эйвори Хьюм – человек непростой.
– Не совсем так, сынок. Он пользовался уважением. И к тому же имел практический склад ума. Его шантажировали, необходимо было что-то предпринять – и он не стал ждать у моря погоды. Вы слышали сегодня его дочку, вся в отца. Я не имею ничего против людей вроде Хьюма. Когда я наблюдал за этим маленьким спектаклем, за этой собачьей грызней, мне в самом деле стало обидно, что его план не сработал и нашего дорогого кузена Реджинальда не отправили в санаторий доктора Треганнона, чтобы он маленько поостыл и понял, что существуют другие способы заработать деньги. Впрочем, я адвокат старой закалки, Кен, и даже целая свора собак не заставит меня отправить клиента на виселицу. С самого начала я знал, что обязан найти свидетеля, которому что-то известно об этом плане. Я был даже готов предложить взятку Треганнону, чтобы тот все рассказал…
– Вы сказали «взятку»?
– Ну да. Однако я заполучил Куили, благодаря тому что Медицинская ассоциация давно приглядывалась к Треганнону. Оказалось, что Куили удалось подсмотреть, как Эйвори, Спенсер и Треганнон готовят свою похлебку, и он затаился в санатории, выжидая случая вывести их на чистую воду. Об этом я и говорил, когда распинался о строптивости, которая одно лечит, а другое калечит.
– И какова теперь ваша линия защиты?
– А-а! – воскликнул Г. М. и замолчал с очень хмурым видом.
– Вам удалось доказать, что существовал некий заговор, однако сомневаюсь, что Уолтер Шторм готов поднять белый флаг. Пока ничто не доказывает, что Ансвелл не убийца.
– Ну-ну, – проговорил Г. М., – просто внимательно проанализируйте все известные вам факты, от начала до конца, так, как это сделал я. Понимая, каков был план, вы найдете целую кучу полезных подсказок, как именно его собирались претворить в жизнь. Вот вам одна такая подсказка. Кое-что не давало мне покоя. Эйвори и Спенсер действуют вместе, чтобы поймать Реджинальда в капкан, – хорошо. Однако в тот вечер Эйвори выпроваживает из дому всех, кроме дворецкого. Повар и горничная уехали. Амелия Джордан и доктор Хьюм собираются в Суссекс. Я сказал себе: стоп! Спенсер не может просто взять и уехать. Он нужен брату, иначе кто же войдет в комнату и поцокает языком над фальшивым психопатом? Кто его обследует, поклянется в том, что безумец не принимал никаких наркотиков, если не доктор Хьюм? Он был важной частью плана, гвоздем программы!
– Вы забываете о докторе Треганноне.
– Вряд ли Треганнон находился тогда в доме – это выглядело бы слишком скользко. И здесь же запрятан ответ на вопрос о докторе Хьюме. Если бы Спенсер ошивался поблизости со своим стетоскопом, если бы вся затея прошла слишком гладко, это могло бы вызвать лишние подозрения. Истину подсказала мне вчера на судебном заседании мисс Джордан. Первый раз я слышал ее показания месяц назад и еще тогда обратил на них внимание. Помните, что она собиралась сделать? Заехать за Спенсером на машине, забрать его из больницы и поехать в Суссекс. Вспоминаете?
– Да, и что же?
– А вы помните, – продолжал Г. М., выпучив глаза, – чтó Спенсер попросил ее сделать? Он попросил собрать его чемодан и привезти в больницу. И это, гори все огнем, был чрезвычайно ловкий трюк! Она собиралась поехать в Суссекс, а он – нет. Если хотите поручить кому-нибудь дело, с которым никто на свете не справится, попросите небрежным тоном собрать для вас чемодан. Тот человек будет очень стараться уложить все, что, по его мнению, вам пригодится, и обязательно что-нибудь забудет. Доктору был необходим предлог, чтобы вернуться домой. Мисс Джордан приехала бы в больницу и услышала вежливые слова: «Ага, вижу, вы привезли мой багаж. Надеюсь, вы положили мои щетки с серебряной ручкой?» Или халат, или даже запонки – все что угодно. Ему остается лишь перечислять, пока не отыщется то, что было забыто. «Вы это не положили? – спросит он. – Боже правый, женщина, по-вашему, я могу путешествовать без моего чего-то-там? Мое чего-то-там мне абсолютно необходимо. Что за несчастное недоразумение! – (Думаю, вы легко можете представить себе, как Спенсер это произносит.) – Боюсь, нам придется вернуться домой».
Потирая живот, с ухмылкой глядя на нас из-под вскинутых бровей, Г. М. поразительно напоминал доктора Хьюма, так что мы почти услышали его голос. Затем наваждение исчезло, и Г. М. спокойно добавил:
– Они должны были поехать обратно и появиться (случайным образом, подстроенным самим Провидением) как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Эйвори Хьюм побеждает маньяка, который пытался его убить.
Возникло молчание.
– Вполне ловкий трюк, весьма правдоподобно, – согласилась Эвелин. – А женщину – Амелию Джордан – посвятили в план?
– Нет. Иначе фокус-покус не стоил бы таких трудов. Она была одним из свидетелей, которые ничего не знали; другими двумя были Дайер и Флеминг…
– Флеминг?
Г. М. достал сигару изо рта и с мрачным выражением на лице вернулся за стол.
– Вы слышали, что сказал Флеминг. Эйвори попросил его заглянуть в гости без четверти семь. Зная привычки Флеминга, хозяин мог ждать его немного пораньше. А теперь посмотрите на весь этот изящный расчет времени, по которому план должен был работать. Эйвори пригласил будущего психопата на шесть часов вечера. Учитывая, что речь шла о шантаже, он был уверен, что тот явится без опозданий. Дальше Эйвори попросил Амелию Джордан отправляться на машине (которую Дайер должен был пригнать из гаража) вскоре после шести пятнадцати. Дайте мне кто-нибудь карандаш и бумагу. Эйвори Хьюм был человек весьма методичный и подошел к своей афере так, будто составлял условия закладной.
В шесть часов вечера приезжает Реджинальд. Его видят Дайер и Джордан. Дворецкий провожает его в кабинет и отправляется за машиной, немного постояв под дверью (он был предупрежден, что гостю не стоит доверять, помните?). Дайер покидает дом, скажем, в пять минут седьмого и возвращается на машине минут через десять. Через пять минут Амелия Джордан отправляется в больницу. От Гросвенор-стрит до Прейд-стрит, что около Паддингтона, совсем недалеко, так что она приедет, скажем, в шесть двадцать две. Джордан передает Спенсеру чемодан и узнает, что забыла положить в него чего-то-там. Они возвращаются назад примерно в шесть двадцать семь или в половине седьмого.
К этому времени сцена полностью готова. Эйвори Хьюм поднимает занавес, вернее, открывает дверь на стук дворецкого, демонстрируя следы неистового сражения в кабинете. Заторможенный Реджинальд с диким взглядом, похожий на маньяка после вспышки безумия, не может связать и двух слов. Прибывает доктор, цокая языком. Пока страсти не улеглись, появляется Флеминг, последний свидетель. Вот так.
Г. М. выдохнул дым и развеял его рукой.
– Только все вышло совсем не так, – заметил я. – Кто-то воспользовался этим планом и убил старика.
– Вот именно. Я лишь объяснил, что должно было произойти. Далее, чтобы помочь вам разобраться в остальном, я покажу, что произошло на самом деле. Я представлю вам график событий того вечера, весьма полезную штуку. Весь официальный тайминг, например время прибытия полиции, или факты, которые касаются самого убийства, вы уже знаете из показаний в суде. На прочих временных аспектах внимание не заострялось, так как предполагалось, что они не имеют прямого отношения к делу. Однако у меня все это переписано из полицейского протокола, вместе с моими комментариями, которые я включил в правый столбик после разговора с Ансвеллом и Мэри Хьюм. Предполагаю (черт возьми, я уже ненавижу это выражение!), что, немного поломав голову над этой таблицей, вы много чего поймете.
Он достал из внутреннего кармана большой, неопрятный, захватанный руками лист бумаги и аккуратно его развернул. Наверху стояла дата – месяц назад. Левый столбец был, очевидно, отпечатан Лоллипоп. Комментарии в правом – накорябаны Г. М. синим карандашом. Вот как это выглядело:
18:10. Приезжает Ансвелл, его проводят в кабинет.
Опоздал из-за тумана.
18:11. Эйвори Хьюм велит Дайеру подогнать машину. Дверь кабинета закрыта, однако не заперта на засов.
18:11–18:15. Дайер остается в коридоре за дверью. Слышит слова Ансвелла: «Я пришел сюда не для того, чтобы совершить убийство, разве что это будет абсолютно необходимо». Затем резкий ответ Хьюма, поначалу неразборчивый, потом отчетливая фраза: «Молодой человек, что с вами? Вы сошли с ума?» Доносятся звуки, похожие на драку. Дайер стучит и спрашивает, все ли в порядке.
Никакого упоминания о ложках.
«Вы сошли с ума?» – неубедительно. Подумать об этом.
«Драка»? Ансвелл упал на пол?
Была ли дверь заперта на засов? Нет, иначе Дайер услышал бы звук засова, входящего в паз.
Хьюм отзывается: «Да, все хорошо, уходи».
Весьма смело со стороны Хьюма; и весьма подозрительно.
18:15. Дайер уходит за машиной.
Послушный дворецкий. Прибывает в гараж в 18:18.
18:29. Амелия Джордан заканчивает паковать свой саквояж и чемодан доктора Хьюма, который он попросил ее собрать.
Трудно поверить. А если она забудет что-нибудь положить?
18:30–18:32. Амелия Джордан спускается на первый этаж. Идет в коридор, направляясь в кабинет. Слышит голос Ансвелла: «Поднимайтесь, черт возьми!» Пытается открыть дверь, но та заперта на засов. Или иным способом.