напряжение мышц. Вставала ли она на носочки, дотягиваясь до верхней полки, или приседала, чтобы подобрать упавшее белье. Сердце его стучало быстрее.
Ему хотелось познать каждый сантиметр ее тела. Ладонями, губами, языком. И делать это как можно дольше. Хотелось провести щекой по упругому животу, вдыхая аромат ее кожи, остановиться на божественном пупке и покрыть его поцелуями. Взять в руки ее крошечное лицо, сжать и сказать, как сильно он ее хочет.
Она остановилась, сбросила с себя бюстгальтер, оголив полную мягкую грудь с торчащими вверх сосками, и направилась в ванную. Он закрыл глаза и улыбнулся.
Руки сами потянулись к сигаретам. Выпуская струю крепкого дыма, он представил ее с влажными волосами, с обернутым вокруг тела полотенцем и кожей, от которой продолжает идти горячий пар. Представил, как она ляжет на белую простынь, поворочается немного и застынет в удобной позе, прикрыв одеялом идеально прочерченные линии фигуры.
Он это увидит. Оставалось только дождаться.
***
Марьяна быстро накинула на голову полотенце, обмотала его поверх мокрых прядей, сооружая чалму, и аккуратно закрепила сзади.
«И какого черта кому-то понадобилось прийти так не вовремя?» - подумала она, наспех вытирая с тела горячие мокрые капли.
Девушка запрыгнула с ходу в мягкие тапочки с подкладом из овечьей шерсти, обернулась полотенцем и проследовала в коридор. Звонок продолжал надрывно верещать.
- Кто?! – громко спросила она, прикладывая ухо к двери.
- Я, - донеслось из подъезда.
- Вот черт, - проворчала Марьяна, поворачивая задвижку.
На пороге ее двери стояло трое мужчин. Один был ей знаком – мужчина из отделения Полиции, он широко улыбался, второй знаком гораздо ближе – бывший муженек, стоял с помятым лицом не выспавшегося человека, третий – не был знаком вовсе, по нему она лишь скользнула глазами. Из подъезда потянуло холодом и табачным дымом.
- Здравствуйте. - Девушка испуганно оглядела всех троих и, прижав плотнее полотенце к груди, спряталась за дверным полотном.
- Я сейчас, - бросил Донских своим спутникам, вошел к ней в квартиру и закрыл за собой дверь.
- Привет, - произнесла она, чувствуя, как капли стекают с ее тела и звонко шлепаются на ламинат.
- Не устаю поражаться, - проворчал он, скидывая ботинки.
- Что?
- Где баллончик? Я сказал тебе держать его всегда при себе. – Сергей бросил папку на стул, нервно сорвал с шеи шарф и бросил туда же. Он обескураженно покачал головой и двинулся в сторону гостиной. Когда его взгляд вдруг наткнулся на окно, Донских остановился и замер. – Это что?!
Она прошлепала за ним.
- Сережа, может, ты мне объяснишь, что происходит?
- Сдурела? – В этот момент ей показалось, что он готов был взорваться.
Следователь постучал себе ладонью в грудь так, словно чем-то подавился. Он с трудом сглотнул и всплеснул руками, будто хотел, как граната, взорвать комнату на куски. Его растопыренные пальцы указывали на окно.
- Где шторы?!
- Сереж, - попыталась успокоить его девушка, сделав шаг вперед.
- Где, мать их, шторы?! – Донских быстрым шагом рванул в коридор и с силой треснул рукой по выключателю. Внутри него буквально все клетки дребезжали от негодования. – Неужели я тебе не говорил обо всей серьезности происходящего?!
Квартира погрузилась во мрак. В полной темноте Марьяна пыталась найти его глазами. Силуэт следователя переместился к окну.
- Этот псих, возможно, разглядывает тебя! И прямо в эту секунду!
- Да брось, я даже не мелькала перед окнами. – Девушка подошла к нему ближе. - Что я тебе, совсем дурочка?
- Мари, я же просил тебя отнестись серьезно! Просил повесить штору.
- Так она есть здесь. Можешь не кипятиться так. – Она встала, подошла к подоконнику и указала пальцем наверх. – Видишь, вон там вверху? Это рулонная штора. Опусти ее, если тебе станет легче.
- Сама не могла этого сделать? – Сергей потянулся, схватил веревку, висевшую сбоку от оконной рамы, и дернул вниз.
Что-то щелкнуло, затем жалобно скрипнуло, и через секунду вся длинная нить, управлявшая до этого движением целой шторы, упала, ударившись десятками бусинок о подоконник.
- Ну вот, - Марьяна сложила руки на груди, - зачем нужно было так дергаться? Лечи нервы, Донских.
- Сама лечи, Донских, - усмехнулся он, задумчиво почесав затылок, повертел в руках и отбросил в сторону оторванную деталь конструкции.
Девушка вздохнула. Теперь ей не улыбалось включить свет этим вечером. За окном мерцал свет одинокого фонаря. В его бликах она могла видеть силуэт бывшего мужа. Тот застыл возле нее, растерянный и уже не такой злой, как прежде.
- Ты сломал мне занавеску, - тихо и робко сказала Марьяна, снимая с волос полотенце.
Мокрые пряди, освободившись, рассыпались по ее плечам плавными тугими волнами. Сергей смущенно опустил взгляд. Он почувствовал, как покалывает шею и спину. Ему вспомнился один эпизод из молодости, когда они ночевали у Мурзи. Как и тогда, плечи Мари были такими же хрупкими, круглыми, волосы нежно оттеняли мрамор ее кожи, переплетаясь и закрывая кончиками упругую грудь. И даже через столько лет это зрелище продолжало завораживать. Оно просто сводило с ума.
И в его голове не укладывалось, как могли они не сохранить то сильное светлое чувство, которое связывало их воедино. Как можно было не приложить еще одно, последнее усилие, чтобы не дать рассыпаться единственному, что было верным и правильным в их жизни.
Сергей забыл все слова. Все, что хотел сказать, о чем думал. Он слышал ее дыхание, и душа его уходила в пятки. Он проклинал это расследование, которое мешает ему исправить все ошибки прямо сейчас, и одновременно благодарил его за то, что чуть не дожил до старости в одиночестве, не имея цели. А цель теперь четко вырисовывалась в лице этой девушки, стоящей перед ним в одном полотенце и дрожащей то ли от тревоги, то ли от холода.
- Я боюсь оставлять тебя одну.
- Все нормально, - ответила Марьяна, рассматривая его лицо, - я – большая девочка, справлюсь.
- Все очень серьезно, две девушки были найдены убитыми после того, как посетили его квартиру. – Сергей указал на темный прямоугольник окна напротив. – Я никогда не прощу себе, если…
- Этого не будет. – Она ласково положила свою горячую ладонь ему на плечо. Ее тепло проникало даже сквозь толстую броню куртки и действовало сильнее, чем лошадиная доза успокоительного.
Донских застыл где-то на полпути между «растаять» и «быть решительным». Его руки повисли вдоль тела, спина согнулась, голова опустилась к ее лицу. Он не верил, что так близко находится от столь желанной им женщины. В полуметре, в тридцати сантиметрах, двадцати, еще ближе. Еще. Ему захотелось всего и сейчас же. Немедленно. Захотелось прикоснуться к ней губами и раствориться в них.
- Я остаюсь на ночь, - вместо этого прошептал он.
- Даже не думай.
- Остаюсь. Кто-то же должен тебя охранять.
Ее рука вдруг переместилась с его плеча на грудь, выстраивая между ними вполне ощутимую преграду. В глазах девушки теперь читалась озадаченность. Наверное, он, и правда, дико выглядел. С потерянным, почти обезумевшим, взглядом, полным любви к ней и ревности ко всем этим мужчинам, ее окружавшим. Сергей выпрямился и постарался успокоиться. Девушка продолжала смотреть на него пристально, словно не понимая, что происходит, словно перед ней крутили иностранный фильм без перевода и субтитров.
- Послушай, Сереж, я способна о себе позаботиться. Честно. Обещаю, что все будет хорошо. Никому дверь открывать не собираюсь. Если что, сразу позвоню тебе. Или вот, баллончик. И еще кричать буду, это я умею. – Она убрала руку и нахмурилась. - Донских, ты всегда так пялишься?
Он открыл рот, закрыл, снова открыл. Пожалуй, так сделал бы каждый человек, пребывающий в состоянии блаженной отрешенности. Сергей пожал плечами и попытался улыбнуться. Его глаза рассматривали аккуратный гладкий сосок девушки, отливающий темным в лунном свете.
- Что?
Марьяна перехватила его взгляд, охнула и спешно поправила полотенце. Это не помогло. Мужчина все еще казался замороженным. Тогда она, протянув руку, одним легким движением помогла ему захлопнуть отвисшую челюсть.
- Я говорю, ты так долго пялишься на меня, что уже не можешь остановиться! – Девушка направилась к спинке дивана, взяла халат и набросила сверху. - Пожалуй, мне стоит одеться.
- Нет, - сглотнув, произнес Сергей и направился к ней.
- Что нет?
- Не одевайся. – Он закрыл ладонями лицо и шумно выдохнул. - То есть… Я… О, Боже…
- Все-все, я поняла. – Марьяна поспешила закутаться в халат и покрепче затянула узлом поясок. - Прости, я же не знала, что ты придешь.
- Я предупреждал.
- Помню. – Она облизнула нижнюю губу, и от этого движения ее языка, такого знакомого, у Сергея вдруг закружилась голова. Ей пришлось отойти еще на шаг назад. - Какие у тебя соображения насчет Камышева?
Донских упрямо шел за ней почти наощупь по комнате, освещаемой лишь светом фонаря снаружи.
- У меня на него ничего нет. – Ему пришлось набрать больше воздуха в легкие, чтобы не задохнуться от странного нарастающего под ребрами напряжения. - Он странный, да, но не более странный, чем мы с тобой. Подозрительный. Но этого мало.
Марьяна больше не двигалась.
- Ты думаешь, он мог бы?
- Вполне.
Она вновь выставила вперед ладонь, останавливая его на расстоянии вытянутой руки.
- Как преступник это делает?
- Мне кажется, сажает их в свою машину, предлагает довезти, потом, вероятно, выходит под каким-то предлогом, возвращается и накидывает удавку. Возможно, с заднего сидения. – Сергей даже с этого расстояния терял голову от запаха ее кожи и шампуня для волос. - Это не более, чем догадки.