– Может быть, пройдемся до магазина? – обратился Юэн к сидевшему спиной Бернарду. – Пить охота, и я взял бы чего-нибудь перекусить.
Несколько секунд Берн никак не реагировал на эти слова. Будто они доходили до него сквозь толщу воды или с трудом просачивались под непроницаемый купол, которым он отгородился сегодня. Скорее всего, он тоже чувствовал что-то странное, только не говорил об этом.
– Да, надо пройтись, – сказал он в тот момент, когда Юэн уже был готов вернуться к своим монотонным обязанностям.
Рядом со зданием похоронного бюро и старым кладбищем не было никаких строений, домов или иных учреждений. Дорога до ближайшего магазинчика занимала минут десять неспешным шагом. Пока они шли по безлюдному тротуару, Юэн искоса посматривал на молчаливого Берна и не знал, как правильно сформулировать вопрос о его настроении. Очевидно, что его сегодня что-то беспокоило, что-то овладело его мыслями, но Юэн уже предполагал, что тот может отмахнуться. А иного из него не вытащить. Или все-таки как-то можно?
– Джи спрашивает меня о тебе. Хочет, чтобы ты как-нибудь заехал, – решил начать Юэн издалека. Затянувшееся молчание угнетало. Может, настроение было и не на высоте, но лучший способ его хоть как-то поднять – просто поболтать на какую-нибудь тему, а не погружаться в его негативные воды все глубже и глубже. – Она там наплела разных штуковин, – оттянув длинный рукав кофты на левой руке, он продемонстрировал повязанный на запястье браслет в черно-белую клеточку, – и хочет передать такие же тебе лично.
– Мило, – безэмоционально ответил Бернард, скользнув взглядом по руке Юэна. – Надо будет как-нибудь заехать…
На мгновение Юэну захотелось его стукнуть. Он полагал, что солнечные лучи хоть как-то оживят парня, рассеют его угрюмость, но на улице он, казалось, стал еще более отрешенным, чем прежде, или всему виной были оставленные в студии фотоаппараты, без которых он чувствовал себя некомфортно?..
– Джи подняла меня с самого утра, в тот момент я понял, что день как-то не задался, – продолжил Юэн. – Ворвалась в мою комнату с воплем индейца перед нападением, нацепила браслет, когда я еще даже глаза не открыл толком. Сколько раз я ей говорил, что нельзя вот так врываться в комнату к старшему брату, мало ли, чем он там занят, но ей, кажется, все равно…
– Тебе не жарко? В черном и с длинными рукавами? – спросил вдруг Бернард, кивнув на кофту Юэна. Сам он снял толстовку еще в студии и остался в футболке в темно-зеленую полоску.
Бернарда нельзя было назвать бледным. Будто солнце в Сент-Брине светило для него как-то иначе, но принимать солнечные ванны для поднятия настроения не помешало бы.
– Не-ет, – протянул Юэн, на мгновение обрадовавшись, что фотограф хотя бы подал голос.
Однако спустя минуту, когда Юэн снова начал что-то рассказывать, Бернард лишь молчаливо на него посмотрел. Даже цвет его глаз словно бы потускнел.
«Ладно, может, он просто плохо переносит жаркую погоду. Хотя не так уж и жарко, но по сравнению с тем, что обычно у нас холодно…»
В молчании они дошли до небольшого магазинчика. Юэн долго смотрел на упаковки с лапшой быстрого приготовления, даже взял две штуки, но потом вернулся и положил обратно. Бернард крутился где-то у стеллажа с чаем.
«Надо было заставить его доехать до пекарни с выпечкой», – подумал Юэн, смотря на каштановую голову на соседнем ряду.
Не выбрав ничего интересного для перекуса, Юэн подошел к витрине с охлажденными напитками. Вновь послышалось приглушенное дребезжание, даже банки с бутылками в холодильнике чуть задрожали. Коснувшись ручки двери, он ощутил, как в ладонь отдалась слабая вибрация. Юэн огляделся по сторонам, задрал голову вверх, посмотрел на медленно крутящийся вентилятор.
Достав с полки витрины две банки охлажденной содовой, он отметил, что звук и вибрация прекратились, как и в прошлый раз – внезапно. Бернард с пачкой чая уже ждал на кассе.
Выйдя из магазина, Юэн протянул ему банку содовой и, открыв свою, сделал несколько глотков.
– Сейчас это было снова. Заметил? Странный звук и слабая вибрация.
Вскрыв банку газировки и осушив половину практически одним глотком, Берн немного оживился. Взгляд его прояснился, вялость, сквозившая в движениях, исчезла.
– Заметил, – ответил он, отправляя в мусорку уже пустую банку. – Иногда такое бывает. Становится вдруг ощутимо и слышно, когда поезд прибывает на станцию.
– Так станция отсюда далеко, – отметил Юэн. – Думаешь, это поезд?
– Предполагаю, что да. Одно время это происходило часто. И случайным образом я узнал, что именно в это время на станцию прибывал поезд, – он пожал плечами. – Вроде все складывается.
– Вот оно как… – задумчиво произнес Юэн и кинул свою опустевшую банку следом. После утоления жажды он почувствовал себя свежее.
– Да, – кивнул Бернард, язык которого на удивление развязался от нескольких глотков газировки. – Иногда звук и эта вибрация будто преодолевают расстояние в два счета.
– Мистика… – загадочно прошептал Юэн.
– Этому, наверное, есть какое-то физическое объяснение. Но я в физике не силен.
– Как жаль, а я надеялся послушать лекцию.
Медленно они двинулись в обратный путь. Юэн все думал над словами Бернарда о звуках, иногда преодолевающих большие расстояния.
– Кстати, – сказал он, – а ведь я замечал такое раньше. Не с поездом, но бывало. Однажды, будучи дома один, я услышал отчетливый лай собаки, будто она находилась в соседней комнате, хотя ни у нас, ни у соседей на тот момент не было никаких животных. И телевизор был выключен. Как думаешь, это могло быть тем же, о чем ты говорил?
– Не знаю, я не эксперт в таких случаях. Может быть, тебе просто послышалось.
– А может быть, это были звуки из потустороннего мира, – зловещим голосом сказал Юэн.
Бернард усмехнулся. Впервые за последние пару часов.
– Кстати, не слышал теорию о том, что разные места очень хорошо впитывают в себя энергетику, звуки в том числе? – спросил он. Юэн в удивлении приподнял брови. Он ожидал услышать что угодно, но точно не это. Между этим Берн продолжал: – Если представить структуру, допустим, того магазинчика в виде кластеров. В каждом из которых хранится определенная информация – визуальная, звуковая – в общем, энергетическая. Эти кластеры то наполняются информацией, то она в них исчезает, как бы перезаписывается. Но что, если поступающая информация повторяется, как в случае с прибывающим на станцию поездом, – через равный промежуток времени схожая по своей структуре? Кластеры переполняются одинаковой энергетикой, она в них будто уплотняется, становясь чуть ли не материальной. Иными словами, пространство как бы впитывает эту информацию, а потом воспроизводит ее.
Несколько секунд Юэн шел молча, переваривая услышанное и пиная камешки.
– Только не говори, что именно об этом ты думаешь с самого утра и поэтому такой отрешенный.
Бернард попытался даже улыбнуться. Скромно, краешками губ – как обычно.
– Нет, об этом я подумал только сейчас.
– И ты веришь в эту теорию?
– Сложно сказать, – медленно и неуверенно произнес Берн, посмотрев себе под ноги. – Иногда кажется похожим на правду, иногда кажется, что полный бред. Я знаю, что когда-то тут проходила железная дорога. Давно. Потом ее посчитали непрактичной и проложили другую, которая существует по сей день, а ту частично демонтировали. Я находил остатки прежней железной дороги в зарослях недалеко от бюро.
– Серьезно? – спросил Юэн, смутно припоминая какой-то знакомый образ. – Так это ее я видел на тех фотографиях, которые висят у тебя в студии?
Бернард кивнул.
– То есть в теории этот странный дребезжащий звук и вибрация могут быть приветом из прошлого?
– В теории, – уточнил Бернард. – На практике обычно все обстоит иначе. Но иногда можно пофантазировать о чем-нибудь таком. Мистическом.
– Наверное, – с сомнением произнес Юэн. Среди листвы показалось здание похоронного бюро. – Я обычно если и фантазирую, то явно не о чем-то мистическом.
– Ты знал, что здание бюро раньше было одним из дополнительных корпусов госпиталя? – продолжил Бернард, демонстрируя свои познания. – Сюда свозили неизлечимых больных, и холодильная камера, думаю, сам понимаешь, была обустроена неспроста. Какое-то время, однако, помещали также тяжелобольных и тех, кому просто не доставалось места в госпитале, но это случалось редко.
– Иными словами, хоспис, – мрачно заключил Юэн, окидывая взглядом темный прямоугольник здания, который даже в такой теплый солнечный день выглядел холодным и вызывал мурашки по коже.
– Верно.
– А сейчас бюро ритуальных услуг… Знаешь, – Юэн повел плечами и замедлил шаг, – ты вот говорил обо всех этих свойствах разных мест впитывать энергетику, эмоции, образы, звуки, и мне как-то перехотелось возвращаться в студию.
Бернард невозмутимо пожал плечами. Парни уже практически дошли до здания. Черный блестящий катафалк Чилтона стоял под деревом, чтобы салон не нагревался на солнце.
– Можешь не возвращаться. Я пойму, если ты все-таки решишь уйти, – Бернард снова посмотрел себе под ноги, будто там было что-то интересное.
– Мне кажется или ты при каждом удобном случае стараешься от меня избавиться? – саркастично уточнил Юэн.
Берн промолчал, но Юэн видел, как тот чуть улыбнулся, поджав губы.
– Меня не до такой степени отпугивает это место, а вообще-то даже в какой-то мере привлекает. Есть, наверное, доля правды в твоих словах. Здание бюро точно вызывает неоднозначные эмоции. Не удивляюсь, почему никто не задержался у тебя в ассистентах. Просто, когда заходишь внутрь, чувствуешь смерть. А запах смерти вызывает панику. Здание слишком много в себя впитало. Слишком много.
«Берни определенно хочет меня напугать и посмотреть, как я убегу, сверкая пятками. Ну нет, мистер Фотограф, меня таким не испугаешь», – думал Юэн, когда они заходили внутрь.
На контрасте с теплой погодой на улице здание казалось холодильником. Юэн ощутил, как по рукам забегали мурашки. Он с опаской посмотрел на огороженный сеткой лифт. Когда-то, много лет назад, здесь жизнь переходила в смерть. И холодные стены пропитались отчаянием, чувством вины и болью, а тела, некогда источавшие все это, на каталках свозили вниз. Сколько здесь умерло? Откуда узнать? Хотя надо ли знать такое? Это все равно будет какая-то безликая цифра. За каждой смертью стояла жизнь, история, непохожая на другие, особенная… Юэн поймал себя на мысли, что размышлял прямо как Бернард.