– Я ведь не навсегда ухожу, – успокоил ее Юэн. – Успеешь еще все рассказать, не торопись.
– Джи права, – сказала мать. – У тебя есть дом, и это неправильно, что ты живешь у чужих людей.
«Не такой уж Бернард и чужой», – подумал Юэн, однако вслух ничего не произнес, только стоял и ждал, чего еще скажет мать.
– Я поговорю с Вилли, – тихо сказала Морин.
– Ты уже с ним говорила.
Она покачала головой из стороны в сторону.
– Да, но, значит, этого было недостаточно. Я буду разговаривать с ним до тех пор, пока он не переменит свое отношение к тебе.
Мать говорила решительно, однако Юэн сомневался, что ее разговоры с Вилли что-то изменят. Они это проходили уже не раз. Одними разговорами отношения к другим людям не изменишь.
– Возможно, нам даже придется с ним расстаться… – едва слышно произнесла мать.
Откровенно говоря, Юэн давно удивлялся, как Морин и Вилли умудрились сойтись. Видимо, очень повлиял тот факт, что отец ушел в неподходящее время. Тогда Морин осталась совсем одна с двумя несовершеннолетними детьми. Наверное, ей было страшно и неприятно, что ее бросили. Возможно, новые отношения стали для нее спасением. И сейчас Юэн с трудом верил, что она пойдет на такой шаг, как расставание.
Он никак не прокомментировал ее слова. Будь, что будет. Потрепав Джи по волосам, Юэн вышел из своего дома. Отчего-то ему показалось, что совсем скоро многое изменится. Не только у него.
Сначала Юэн сидел на ступеньках крыльца, но когда начался дождь, он перебрался под крышу, сел прямо около двери, привалившись спиной к стене. Сложив руки на коленях, он даже успел задремать, однако его разбудил шум подъезжающей машины.
Бернард поднялся на крыльцо уже с ключами в руках.
– Ты бы мог позвонить или написать.
– Я собирался, но немного заснул, – сказал Юэн, вставая. – Как-то ты рано сегодня.
– Клиентов не было. Решил приехать домой пораньше.
Юэн понимающе закивал. Он не стал сообщать, что, освободившись, сначала дошел до студии, встретился там с закрытой дверью и подумал, что Бернард дома. Только дома его тоже не оказалось. Он опять куда-то ездил. Вполне возможно, что вообще не появлялся в студии сегодня. И судя по тому, что при нем были только рюкзак и фотоаппараты, ездил он не в магазин за продуктами. Его дело, конечно, как распоряжаться собственным временем, но к чему говорить неправду?
– Что у тебя в руках? – спросил Берн, когда они зашли в дом.
Широко улыбаясь, Юэн демонстративно приподнял сумку.
– Моя мать передала нам еду. Она, наверное, думает, что мы питаемся только фастфудом. Как же она не права! Мы питаемся только травяным чаем. Ну что, поужинаем?
На днях Юэн настоял на том, чтобы Бернард не платил ему за работу. Достаточно того, что он живет в его доме, в большинстве случаев Бернард сам покупал продукты и готовил, что казалось Юэну несправедливым. Никогда в жизни он не хотел стать нахлебником. К тому же он прекрасно осознавал, что фотограф не в том положении, чтобы разбрасываться деньгами направо и налево. Если они живут в одном доме, даже вот так несколько дней, пусть все будет примерно поровну или хотя бы стремится к таким долям. Бернард отговаривать Юэна не стал, однако предупредил: если у Юэна возникнут проблемы с деньгами, он будет выплачивать ему жалование. Острых проблем с финансами Юэн не испытывал, сказал, что когда вернется к себе домой, тогда и они вернутся к прежним товарно-денежным отношениям.
– Поужинаем позже, – устало ответил Бернард, не проявляя никакого интереса. – Сейчас мне надо заняться проявкой.
Больше он ничего не сказал и не стал задерживаться, начал тяжело подниматься по лестнице.
– Эй, Берн. Я тебе мешаю?
Бернард остановился и обернулся на ступеньках.
– Что? Ты о чем?
– Мое присутствие тебя напрягает? Просто скажи, я пойму и уйду. Без проблем. Это же твой дом, а я свалился как снег на голову.
– С чего ты взял, что меня напрягает твое присутствие? – вздохнул Бернард и, спустившись на одну ступеньку, положил руку на перила. – Я уже говорил: оставайся на сколько хочешь. Хоть еще на неделю, хоть на месяц.
– Ты слишком добрый, – улыбнулся Юэн.
Бернард усмехнулся и подпер свободной рукой бок.
– Только никому не говори. Вдруг посчитают меня адекватным, а я очень дорожу репутацией ненормального.
С самого утра Бернард объявил нерабочий день в фотостудии. На это было несколько причин. Во-первых, позвонил Виктор Чилтон и сообщил, что в здании похоронного бюро наблюдаются перебои с электричеством. Что-то с проводкой или с электрощитком, Юэн не до конца понял, так как не был свидетелем этого разговора, а Бернард объяснил туманно. Может быть, Чилтон вообще ему не звонил, и парень все придумал. В этом моменте Юэн уже начинал испытывать сомнения. Второй причиной было то, что им надо было ехать на церемонию открытия выставки в местном выставочном центре. Юэн до конца не верил, что у Питтса получится организовать все так быстро. Бернард все-таки имел определенное влияние в городе. Его ценили. Юэн даже вспомнил их разговор в доме отдыха о том, что Ньюмен старается удержать Бернарда Макхью в городе. Возможно, все именно так.
Выставка условно делилась на две части. Одна серия работ посвящалась дому отдыха «Вайтбридж», причем большинство фотографий, которые использовал Бернард, были сделаны его отцом много лет назад. И лишь в конце имелась одна фотография с их вылазки – старые ворота со сторожкой со стороны дороги. Таким образом, ничто не намекало на то, что они пробирались на территорию.
Эту часть выставки Бернард посвятил своему отцу. Многие жители откликнулись положительно. Люди собирались группками, болтали и вспоминали о прошлом, когда «Вайтбридж» еще функционировал, а они сами были моложе. Юэну такое решение Бернарда понравилось. Жаль, конечно, что никто не увидит фотографий, которые сделали они, но так намного лучше – показать, что было хорошего, и не показывать, во что это все превратилось в итоге.
Была здесь и та фотография, которую они нашли: с Грегором, Виктором и Марией. Бернард ее отсканировал, подправил в редакторе и увеличил масштаб. И Юэн долго стоял около нее, пока Бернард к нему не подошел.
– Хорошая фотография, – заметил Юэн.
– У тебя лицо не болит так широко улыбаться? – без тени колкости спросил фотограф.
– Мама любит, когда я улыбаюсь, – пропел в ответ Юэн, коснувшись своих щек кончиками указательных пальцев, приподнимая уголки рта. – А если серьезно, просто считаю шикарной идею сделать выставку в честь твоего отца. И до сих пор удивляюсь, как быстро все организовали.
– Сколько еще раз за день ты выразишь свое удивление? Десять? Пятьдесят? – усмехнувшись, спросил Берн. – Что ж, Питтс сдержал слово. Плюс ему помогала Эрика.
Юэн расплылся в ехидной улыбке и мягко толкнул Бернарда плечом.
– Думаешь, совместная работа над твоим проектом их сблизила?
– Не знаю. Вон они стоят, иди спроси сам.
Юэн только недовольно промычал в ответ. Всю церемонию открытия и некоторое время после Дэвид и Эрика держались рядом друг с другом, пока и вовсе не уехали. Он, как обычно, выглядел несколько отстраненно, она – краснела, когда Бернард благодарил их за организацию выставки, и, когда Питтс к ней обращался, тоже краснела. А когда Берн невинным дружеским жестом коснулся ее хрупкого плеча, Юэн подумал, что у Эрики из глаз посыпятся сердечки. Уже было даже как-то скучно подшучивать над ними. Эрика могла бы определиться, кого из двух мужчин хочет очаровать своей застенчивостью. Однако она продолжала мило и скромно флиртовать и с Дэвидом, и с Бернардом, ожидая уже от кого-нибудь из них «зеленый свет». Питтса она, казалось, по-прежнему не интересовала. Берн тоже давно высказался относительно своего отношения к ней. Все. Занавес. Романтики не предвидится. Но Эрика не теряла надежд.
Вторая часть выставки состояла из фотографий Серпент-Капса. «Вайтбридж» выигрывал по популярности просто потому, что люди о нем знали, хотя фотографии заброшенного города казались Юэну более атмосферными.
Когда они с Бернардом стояли около фотографий амбара-автомастерской и старой мельницы, к ним подошел мэр Ньюмен в сопровождении одной только охраны, без своей громкой помощницы. Стандартная улыбка медийной личности сияла на его лице.
– Бернард, – восторженно начал мэр, – это просто великолепная коллекция фотографий! «Вайтбридж» был замечательным домом отдыха. Знаешь, такого места нашему городу не хватает! Я всерьез задумался о внесении в планы на будущее строительства дома отдыха. Это дало бы людям новые рабочие места и сократило бы процент уезжающей из города молодежи.
– Хорошая идея, – кивнул Бернард.
– А еще отдельно хочу отметить фотографии из Серпент-Капса. Не мог даже предположить, что кто-то знает о существовании этого города. Родной город моей матери! – с широченной улыбкой заявил Робин Ньюмен, вскинув руки ладонями вверх – жест получился несколько театральным. – Хотя для нее воспоминания о Серпент-Капсе имеют скорее трагический оттенок. Мой дед занимался там фермерством, но погиб при сильном пожаре, из-за которого город в итоге получил статус заброшенного.
Юэн ощутил, как у него буквально отвисла челюсть.
– Серьезно? – спросил он, не веря своим ушам.
– Да.
– Вот так совпадение!
– Извините, – потерянно сказал Бернард. – Я не знал…
– За что извиняться, Бернард? – улыбнулся Ньюмен и по-отечески похлопал его по плечу. – Это дело давно минувших лет. Я тогда еще даже не родился.
– Мистер Ньюмен, – окликнул его один из телохранителей, вероятно, выполняющий роль помощника вместо отсутствующей мисс Дарсен, – напоминаю вам о предстоящей встрече. В четырнадцать тридцать мы должны…
– Да, конечно, я помню, спасибо, – кивнул Ньюмен. – Бернард, Юэн, благодарю вас за выставку. К сожалению, сегодня не могу оставаться здесь дольше. Однако непременно приеду в другие дни и более подробно ознакомлюсь с фотографиями.