Кое-как подавив сильный приступ тошноты, Бернард повернул голову, чтобы проверить, обмануло ли его зрение или нет, и встретился с призраком лицом к лицу. От нее веяло могильным холодом, сыростью и пряными духами. Женщина приподняла вуаль. Карие глаза казались безжизненными, искусственными, как помутневшие от времени стеклянные бусины. Она была очень похожа на куколку из коллекции, обнаруженной в заброшенном театре, – изящная, хрупкая и неподвижная. Только человеческого роста. Губы цвета спелой вишни растянулись в грустной, виноватой улыбке. Бернард осознал, что внешне они с незнакомкой были примерно одного возраста. Возможно, она выглядела даже младше, как Эрика. Хотя наверняка сейчас по возрасту годилась бы Бернарду в матери. Ее внешность показалась ему знакомой. Черты лица, яркая помада. Он подумал (или этот образ подкинул ему сам призрак) о помощнице мэра Роне Дарсен. Может быть, она и призрак связаны родственными узами? Девушка, словно бы услышав эти мысли, слабо улыбнулась и коротко кивнула.
– Она моя младшая сестра, – замогильным голосом шепнула она. Безэмоционально. Как робот.
Девушка потянулась к руке Бернарда, и через мгновение он ощутил прикосновение ледяного ветра к коже. Холод от руки поднялся выше и как быстродействующий яд распространился по всему телу, вызывая сонливость и дикую усталость. Ноги сделались ватными, голова закружилась, макушки деревьев внезапно потянулись вверх. Все вокруг вдруг потемнело, словно над пересохшим прудом пролетело что-то огромное, и сквозь темноту медленно проступили очертания автомобильного салона.
Небольшой фургон. В нем несколько человек. Переговариваются, обмениваются шутками и что-то обсуждают друг с другом. Какое-то выступление. Кто-то из них прижимает к себе одежду в чехле с вешалкой. Девушка со светлыми волосами цокает и говорит что-то про грим. Рыжеволосый парень напоминает о репетиции. Они – актеры театра. Все, кроме водителя. На переднем пассажирском сиденье сидит она. Клетчатое пальто. Шляпка с вуалью. Другие одеты немного иначе, но ей нравится одеваться именно так. Кто-то обращается к ней по имени. Лейла. Да, ее зовут Лейла.
Каждый раз, когда машина останавливается, кто-то из них выходит. До тех пор, пока в машине не остаются только двое. Она и водитель. Он необычайно вежлив и дружелюбен. Как и всегда. Она знает его уже несколько месяцев. Он привозит их на спектакли, а после развозит по домам. Помогает перевозить реквизит и костюмы. Она считает его симпатичным и давно деликатно заигрывает с ним. Он так же деликатен в ответ – никогда не распускал руки, никогда не пытался соблазнить ее, не отпускал сальных шуточек. Не смел даже сказать грубое слово в ее присутствии.
Она рада, что они остались вдвоем. С ним приятно общаться. Они так разговорились, что она не сразу заметила, как они оказались на пустынной и неизвестной ей дороге. «Он водитель, он знает дороги лучше меня», – объясняет она себе. Машина останавливается. «Что случилось? Почему мы остановились?» – спрашивает она. «Что-то с колесом, – отвечает он, улыбаясь. – Надо проверить». Он выходит наружу. Там темно. Фонарей на этой дороге нет. Только звезды на небе и половинка луны. Он обходит машину и почему-то смотрит по сторонам. Затем садится за руль с еще более широкой улыбкой, чем прежде. «Все нормально?» – спрашивает она. «Да. Все замечательно», – отвечает он и глушит двигатель.
Фары гаснут, и какое-то время они находятся в полной темноте, к которой не успевают привыкнуть глаза. Это ее напрягает, но они ведь давно знакомы. Ничего плохого не может случиться. Она слышит движение в темноте. Что-то не так. Его рука скользит по пуговицам ее пальто и властным движением расстегивает верхние у воротника. Она отстраняется, но в итоге лишь с силой вжимается в сиденье, и его крепкие ладони в мгновение смыкаются на ее тонкой шее. Воздух перестает поступать в легкие. Она поднимает руку, старается оттолкнуть его лицо. Он дышит глубоко и влажно, как собака. У нее ничего не получается. Рука только обессиленно скользит по лицу, словно гладит, а он яростно прикусывает ей пальцы сквозь перчатки. Как животное. Разве это он? Она не может ничего поделать. Старается, но не может. Ремень безопасности прижимает ее к сиденью, не давая двигаться. Вторая рука отчаянно хватается за ручку двери и тянет ее на себя. Но машина заперта, и дверь не открывается. И никого больше нет. Только пустынная дорога и бесконечная лесополоса по обе стороны.
Она буквально чувствует, как остатки жизни уходят из нее, и успевает вспомнить родителей и младшую сестру, которая еще даже в школу не пошла. Она перестает двигаться, но продолжает видеть, что происходит. Только теперь словно бы со стороны. Он размазывает пальцем помаду, превращая ее аккуратные губы в широкий клоунский оскал. Затем отдаляется и смотрит так, как смотрит ребенок, случайно задушивший котенка во время игры: а что, игрушка больше не будет двигаться?
Призрак показывал все обрывочно, лихорадочно. Бернард словно видел бредовый сон под высокой температурой. Осколки прошлого, которые хорошенько встряхнули в калейдоскопе. Лейла показала и то, что случилось после ее смерти. Кратко, но не менее дико. Убийца сжег ее одежду. Пальто, шляпку, сапоги, нижнее белье – все сжег. Оставил на ней серьги и золотую цепочку. Украшения его не интересовали. Деньги забрал себе. Их было немного. Документы тоже сжег. Дотащил тело до пруда, про который все позабыли, привязал к ногам гирю. Спрятал.
Его движения выглядели уверенными. Он уже делал подобное. Лейла была не первой и, возможно, не последней. Бернарда охватило такое чувство несправедливости, какое он не испытывал никогда в жизни. Ему хотелось вырваться из роли невидимого бестелесного наблюдателя и все исправить. Не допустить этой смерти, даже если самому придется пострадать. Но он прекрасно знал, что это невозможно. Это произошло много лет назад. Мертвые хранят страшные истории, но «пишут» эти истории живые.
Кто-то очень активно тряс его за плечи и похлопывал по щекам. Бернард с трудом разлепил веки и увидел перед собой обеспокоенное лицо Юэна.
– Наконец-то ты очнулся, я чуть было с ума не сошел, – протараторил он.
Бернард поморщился от головокружения и чувства тошноты и попытался приподняться. Тело оказалось тяжелым, словно по венам пустили свинец. Ощущения после видения были такими, будто Бернард попал под грузовик и отчаянно пытался собраться после столкновения. Получалось так себе. Предыдущие встречи с призраками прошли значительно легче. Согнув ноги в коленях, Бернард присел. От влажной земли веяло холодом.
– Ты в порядке? – спросил Юэн, приблизившись.
– Вроде да, – неуверенно произнес Бернард, все еще чувствуя головокружение и тошноту. – Сколько я был в отключке?
Он посмотрел в сторону сереющего на фоне земли черепа. Что ж, это было не сном. Призрак привел их к собственному телу. Вернее, к тому, что от него осталось.
– Извини, как-то не сообразил включить секундомер. Был слишком занят выбором, от чего сойти с ума: от того, что в земле лежат чьи-то кости, или от того, что ты грохнулся в обморок и не приходишь в себя, – с колкой иронией ответил Юэн. Черты лица его смягчились. – Предполагаю, что не очень долго. Минут пять, но мне показалось, что прошли целые сутки, – сказал он. Правая рука его покоилась на бедре, другой рукой он активно жестикулировал. – Связь здесь отвратительная, однако мне удалось дозвониться до полиции и скорой. Как смог объяснил, где мы находимся. Надеюсь, они скоро приедут.
Бернард скрестил руки на коленях. Юэн потянулся к его волосам и стряхнул несколько прилипших листьев.
– Что случилось, Берн? Почему ты потерял сознание? – заботливо спросил он.
Бернард тяжело вздохнул и провел ладонями по щекам, осознавая, что его накрывает волна подавленности и несправедливости. Горло засаднило. Он стиснул зубы в попытке подавить рвущийся изнутри стон и зарылся в рукава своей куртки, стараясь вытеснить из головы увиденное. Но поздно. То, что показал призрак, навсегда отпечаталось на пленке его памяти. Юэн осторожно погладил Бернарда по спине.
– Она показала мне, что с ней произошло.
– Она? И что она показала? – едва слышно спросил Юэн.
– То, что лучше бы я никогда не видел.
– Так зачем вы сюда пришли, парни? – спросил сотрудник полиции, держа в руках планшет и ручку. Из-под нахмуренных бровей и козырька натянутой кепки смотрели пронзительные черные глаза.
– Вы это уже спрашивали, – вяло сказал Юэн, привалившись к капоту машины Бернарда.
Предплечье его правой руки было зафиксировано плечевым бандажом. По предварительному диагнозу медиков из скорой помощи – растяжение связок плечевого сустава. Для точного диагноза следовало сделать снимок в больнице и проконсультироваться со специализированным врачом. Юэна могли отвезти туда на скорой, но он отказался. С ногой все оказалось проще – легкое растяжение связок голеностопного сустава. И судя по тому, что Юэн был в состоянии передвигаться самостоятельно, травма была несерьезной.
Бернард стоял рядом со своей машиной, засунув замерзшие руки в карманы куртки, и смотрел в сторону будки старой железнодорожной станции.
– Да, – невозмутимо согласился с Юэном полицейский. – В состоянии шока у людей иногда путаются показания. Так что, давайте уточним в последний раз: с какой целью вы здесь появились?
– Мы отправились сюда на фотосессию, – устало сказал Бернард, поворачиваясь в сторону стража порядка. – Я вычитал, что где-то здесь должен быть пожарный пруд. Снимки нужны мне для одного проекта.
– Угу-угу, – кивнул мужчина, наверное, в десятый раз посмотрев на фотоаппараты Бернарда и делая на бланке какие-то пометки.
Густые усы сотрудника правопорядка шевелились, будто мужчина что-то бормотал себе под нос или жевал. Бернард вспомнил про писателя, презентующего свой триллер в городской библиотеке, и замечание Юэна относительно его усов и незаметно усмехнулся, с силой подавляя неуместное желание рассмеяться и попутно ругая себя за появление вообще такого странного желания. Наверное, это из-за расшатавшихся нервов.