— Нет! — произнес он. — Нет!
И он слегка поднял руки, то ли отрицая, то ли отгораживаясь от обвинения, которое она так и не высказала. Потом он судорожно сглотнул и проложил:
— Я остался, чтобы закончить ее портрет. Она сказала, что я могу прийти и нанести окончательные мазки. Но когда я вошел… только что…
Он закрыл лицо руками, словно закрываясь от видения того, что увидел в комнате.
У наших ног Кейт продолжала громко рыдать, и Гарт, обретя способность действовать, толкнула ее носком своей туфли.
— Перестань хныкать сейчас же! Иди вниз и пошли Фуллера за доктором. Пошли Генри в полицию. Отправляйся же, и побыстрее!
Кейт убежала с явным облегчением. Я стояла там, где и была, совершенно онемевшая от изумления. Постепенно новый, дикий страх овладел мной.
Гарт снова повернулась к Эндрю:
— Я действительно никогда не ценила вас. Я думала, что вы не заслуживаете ее доброты. Но вы любили ее, и я вам верю. Вы бы такое не сделали. Я думаю, мы оба знаем, кто это сделал.
Эндрю кивнул:
— Да, мы знаем. Он еще в доме?
Гарт сорвалась с места. Она распахнула дверь библиотеки и обнаружила, что там никого нет. Затем она прошла в спальню Брэндана. Ее голос становился все более громким по мере того, как она приходила в себя.
— Его нет! И чемодана нет! Он просил уложить его сегодня утром.
Сквозь изумление и смятение до меня наконец дошло, что, какое бы ни было совершено преступление, и Эндрю, и Гарт обвиняли в нем Брэндана. И еще, Гарт сказала Эндрю: «Вы любили ее».
— Скажите мне, что же случилось, — стала умолять я, когда Гарт вышла из комнаты Брэндана.
Она проговорила, не глядя на меня, и в ее словах слышалось злорадство:
— Пойдите и посмотрите сами, какое несчастье вы принесли этому дому!
Эндрю умоляюще протянул ко мне руку.
— Не входите туда, Меган. Ее забили до смерти. В бешенстве и злобе.
— Этим отвратительным медным подсвечником, — добавила Гарт. — Он, наверное, взял его в обе руки и молотил им, как дубинкой. О моя бедная красивая леди!
На минуту она потеряла контроль над собой, но слабость была не для Торы Гарт, и она снова пришла в себя.
— Он заплатит за то, что сделал. Я позабочусь об этом! Полиция найдет его. Он никогда не выйдет из тюрьмы!
Это было намного хуже всего, что произошло до сих пор. Смерть Дуайта и спрятанный пистолет отошли на задний план и потеряли для меня свое значение. Мной владело только одно желание, и, несмотря на страх, я закричала:
— Брэндан не убивал ее! Вы не можете обвинять его в этом! Какие у вас доказательства?
— Доказательства! — как эхо, презрительно повторила за мной Гарт. — Неужели вы думаете, у нас нет доказательств? Вы думаете, мы не знали, что происходит между вами и мужем моей бедной леди? Вы думаете, он не хотел убрать ее со своего пути? Эндрю постарался помочь мне, отведя часть гнева Гарт от меня.
— И это еще не все, — сказал он. — У Рейда был более серьезный мотив, чем этот. Она знала, что именно он убил Дуайта. Вот почему он женился на ней: чтобы она молчала. Но он перестарался, она была готова пойти в полицию. И он убил ее, чтобы спастись самому.
Мисс Гарт отвергла его слова с раздражением:
— Это чепуха. Мальчик убил отца. Мы никогда не сомневались в этом. Правильно, что старший брат женился на ней, чтобы заставить ее замолчать. Но не по этой причине.
— Тогда по какой же? По какой? — спросила я. Она казалось, не слышала моего вопроса и, следуя за течением своих мыслей, громко обвиняла Брэндана:
— Она была так уверена, что завоюет его, выйдя за него замуж. А она ведь могла завоевать любого мужчину. Но он даже не прикоснулся к ней после того, как они поженились. Уже спустя неделю он гонялся за другими женщинами. О, он был достаточно галантен по отношению к жене на публике. Он был даже слишком внимателен, но смеялся ей в лицо, когда они были одни. Я это знаю. Она много раз рассказывала мне, как было на самом деле с ее замужеством.
Ее голос вдруг стал пронзительным от гнева:
— Но он заплатит за все то зло, которое причинил ей. Теперь он заплатит!
Я уже не могла рассуждать здраво. Во мне оставались только непреодолимый страх и намерение помочь Брэндану во что бы то ни стало.
— Он не делал этого, — бессмысленно повторяла я. — Не делал, не делал!
Мисс Гарт, не обращая внимания на мои слова, вернулась в комнату, где лежала Лесли.
— Не надо, Меган, — попытался успокоить меня Эндрю. — Возьмите себя в руки и старайтесь думать. Не надо верить всему, что говорит Гарт. Она тоже была влюблена в него. Она всегда отождествляла себя с Лесли, и когда ее хозяйка начала ненавидеть мужа, она тоже его возненавидела. Но она ошибается, предполагая, что есть какая-то другая причина, почему он женился на Лесли.
Меня не интересовали причины женитьбы.
— Сейчас имеет значение не то, что случилось в прошлом. Вы были всегда справедливы, Эндрю, хотя и не любили его. Вы не можете выступить против него.
Эндрю прижал ладонь ко лбу, как будто стремился унять пульсирующую головную боль. Когда он заговорил, то голос его был монотонным и бесцветным:
— За настоящим всегда стоит прошлое. Кто же еще, вы думаете, мог это сделать, Меган?
Пугающая мысль, что больше никого не было и нет другого выбора, уже билась во мне, и я не могла ответить ему.
Он продолжал преследовать меня таким же невыразительным голосом:
— Может быть, вы думаете, это была Гарт? После всех лет преданности?
Нет, я так не думала. Эндрю был способен на сильные чувства, возможно, на глубокую любовь. Но в нем не было агрессивности и жестокости. Мысленно я могла бы представить Брэндана, в бешенстве поднимающего этот подсвечник и сокрушающего то, что выводит его из себя, но не Эндрю. От ужаса я стала липкой от пота, и у меня перехватило горло, как бывает в ночном кошмаре.
Эндрю все продолжал говорить так же невыразительно:
— Я любил ее все это время. Я любил ее такой, какой она была. Я просил у нее только то, что она хотела мне дать. Ее игра и притворство никогда не могли обмануть меня. Я знал, что для нее я не больше, чем друг, к которому она может обратиться за утешением. И все равно я любил ее.
Я взглянула на него из того кошмара, который держал и не отпускал меня, и он, вероятно, заметил мой взгляд.
— Простите меня, если можете, Меган. Вы, вероятно, нравились мне больше, чем она. Но то, что я чувствовал к Лесли, было совсем другим. Как часто я думал, что жизнь была бы намного проще, если бы вы и я встретились до того, как мы узнали Лесли и Брэндана Рейда.
Как я могла осуждать его? И у меня были минуты, когда я смотрела на Эндрю так же, жалея, что не могу полюбить того, кому не принадлежало полностью мое сердце. Но все это было в прошлом и не имело никакого значения.
— А где дети? — спросил Эндрю. Впервые за это время я вспомнила о них. Наверное, они там, наверху, в детской, и, конечно, перепуганы криками Кейт.
— Я пойду к ним, — решила я. — Эндрю, вы остаетесь в доме, не так ли? Пока…
— Остаюсь, — сказал он мрачно. — Я хочу увидеть его пойманным не меньше, чем Гарт. Кроме того, я был первым, кто увидел ее. И меня захотят допросить еще здесь.
Перед его глазами явно стояло трагическое воспоминание. Я повернулась и, быстро поднявшись наверх, вошла в детскую. Открыв дверь, я застала удивительно мирную картину. Седина лежала на красном ковре перед огнем камина и слушала сказку о принце-жабе, которую читал ей Джереми. Когда я вошла, он остановился и серьезно посмотрел на меня, молча спрашивая, как взрослый взрослого. Взрослый, взявший на себя ответственность отвлечь ребенка в такой серьезный момент.
Я постаралась сказать как можно естественнее и спокойнее:
— Пора уже спать, мои дорогие. Ну-ка, покажите мне, как быстро вы можете переодеться и лечь в постель.
— Мы слышали, как Кейт уронила поднос с едой, — осторожно
сказал Джереми. — Она как будто ужасно расстроилась из-за этого. Я молча одобрила его и подтвердила, что все так и было. Селина отправилась в постель почти тотчас же, а я, уложив ее и подоткнув одеяло, поспешила к Джереми. Он был в своей спальне, зажег газовую лампу и ждал меня.
— Произошло что-то ужасное, правда? — спросил он меня, как только я вошла. Я не хотела притворяться перед ним, как перед Сединой, но и правду сказать не могла.
— Это твоя мать, Джереми. Произошел… несчастный случай.
Его мрачный взгляд отверг мои слова как нежелание сказать правду. Джереми слишком тонко чувствовал атмосферу несчастья.
— Она умерла, да? — спросил он и продолжал, не дожидаясь ответа: — Я догадался по тому, как кричала Кейт. Она иногда ведет себя, как глупая девчонка, но на этот раз она кричала по-настоящему.
— Да, — согласилась я, — кричала по-настоящему. Ты молодец, что позаботился, чтобы Селина не испугалась. Помоги и мне, Джереми. Пожалуйста, оставайся здесь и веди себя тихо. Я пойду вниз, и не хотела бы, чтобы мысли о тебе причиняли мне беспокойство.
В этот момент мне хотелось только уйти от его серьезного вопрошающего взгляда. У меня еще не было времени полностью осознать весь ужас случившегося. Я была слишком ошеломлена, чтобы здраво мыслить. Страх перед дальнейшим стоял за моими плечами, и мое сердце билось так тяжело, что было трудно дышать. Странно, но слова, которые спокойно произнес Джереми, подействовали на меня успокаивающе:
— Когда я был маленьким, я любил ее так же, как и отца. Но она никогда не любила меня. Она не любила и моего отца, только притворялась, что любит. Она не могла любить меня потому, что я очень похож на него. Однажды она даже так и сказала мне, когда была сердита. Когда я вырос, я перестал обращать на это внимание. Вот почему я не чувствую того же, что испытывал после… после того, как папа…
Он замолчал, лицо его окаменело и стало бесстрастным.
— Я понимаю тебя, — заверила я мальчика и почувствовала, что любовь к нему за эту попытку быть честным и откровенным со мной переполняет меня.