Разбудило меня приятное известие — пришло сообщение о зарплате.
Устало потянувшись, я села. Да, герою опять не сиделось на месте, а одному по башенным коридорам шататься, видимо, скучно. И я опять поучаствовала в процессе. Кажется, он хотел отомстить мне за попытку «убийства»: сразу после инициации пошел на третий шаг испытания в новый коридор, а там такие твари жуткие водились… Я несколько раз просыпалась в холодном поту, ворочалась, проваливалась в дрёму, снова оказывалась в башне, опять просыпалась… И наверняка обзавелась второй завитушкой на щеке. Вторая ступень — тело, цвета — кремовая кожа плюс голубые вены. Тьфу… Не хочу о грустном даже думать, когда хоть что-то хорошее случилось!
Так, надо собираться — и в реал. Заодно проверю одно подозрение: связаны глюки с квартирой или нет? Если не будут преследовать в магазинах, то… Вероятно, они привязаны к хате. И вопрос «видения» решить очень просто — переездом. А вот если, допустим, птеродактиль пойдёт за мной по пятам… Тогда сначала — Алька, а после — всё же доктор. Совести у меня мало, но угрызениям она поддаётся. Слишком много я в собственной газете читала о преступлениях маньяков и прочих ненормальных. Наедине с собой я вольна сходить с ума как угодно, а вот рисковать благополучием окружающих права не имею. Тем более весна не за горами.
Термометр жизнерадостно показывал минус сорок три, а за окном витала дымка смога. Я зябко повела плечами и отправилась к шкафу — перебарывать свою мерзлявость. Да, сибиряк — это не тот, кто не мерзнёт, а тот, кто тепло одевается! Достала лыжный комбинезон, пару носков, термобельё и длинный свитер тройной вязки. И чихать я хотела на мороз. Зато сейчас на улице очень красиво: мелкий снег золотится в лучах солнца, деревья в густой вязи ажурного инея. И если повезет, то зимнюю радугу увижу.
Сложив вещи на кресло и заправив постель, я отправилась здороваться со своими глюками. Свечи по-прежнему горели, не тая, а саламандр дрых. Птеродактиль — тоже. Заодно включила чайник и умылась. Накормила Баюна, сварила кофе и пустила кота на колени. Он свернулся тугим клубком и уткнулся мордочкой в полу халата. Да, дома, прямо скажем, нежарко… Я включила комп и открыла файл с текстом. И хмыкнула. Однако любопытно. Когда я с наступлением полуночи проваливаюсь в глубокий сон, книга пишется. А когда объедаюсь снотворным и «участвую» в сновидении — нет.
Я глотнула кофе и глянула на часы. Во что превращается моя жизнь?.. Я уже не помню, когда сама, в свой выходной, просыпалась в девять утра! Да, вчера легла рано и отрубилась шустро, но ночь-то была нервная, я после такой сплю до двенадцати дня… Так, ладно, Вася, спокойно, всё не так страшно… Всё ужасно и отвратительно. И непонятно до жути. Но да, как говорила моя преподавательница по лингвистике, тому, кто выучил и сдал на отлично историческую грамматику, бояться нечего. Я и не поняла этот предмет, и не выучила, и сдала кое-как на «удовлетвр». с пятого раза. М-да.
Вздохнув, я полезла в холодильник. Последние пельмени, зато зарплату дали… Интересно, Валик ещё спит, или ему ночью тоже было, о чём подумать? Шестое чувство указывало на второе. Но, скорее всего, он хотя бы проснулся. Он вообще пташка ранняя. В общем, надо по магазинам. Очень. Я посмотрела на подсвечник и поняла, что ненавижу собственную хату. Глубоко и злобно. Из моей крепости она превращается в аналог платы номер шесть. Только вместо Наполеонов тут ящеры. Надо в реал…
И я решительно взяла сотовый:
— Вальк, привет! Проснулся? Да-да, это я. Что значит «ещё не ложилась или уже встала»? Конечно, встала. Доброе утро, кстати. А я не виновата, что оно у тебя недоброе. Ах, я? А нечего было с расспросами приставать. Меньше знаешь — крепче спишь. Так, ты меня с мысли не сбивай. Ты проснулся? Не занят? Слушай, а ко мне не заедешь? По магазинам надо. Что значит — «опять за тряпками»? Мне столько не платят, чтоб «опять». У меня и для «за тряпками»-то мало… Куда-куда… Не знаю, куда девается моя зарплата… Вальк, не учи жить, лучше помоги материально. Да, очень надо. За продуктами. И Новый год на носу, а у меня ни ёлки, ни подарков нет. Что значит — для подарков рано? И рано тоже хочу! И семейству заодно всё куплю, ага. Но за продуктами — важнее. Куда-куда… Про запас. Зима длинная, морозы страшные… Чего? Вальк, не будь занудой, а? Приедешь или нет? Да, руку ты не предлагаешь, сердца у тебя нет, так дай хоть на шею сяду… Не, ну, если предложишь, то точно сяду и уже никогда не слезу. Короче, ладно, без тебя справлюсь. Когда? Часа через два? А почему так долго? Ах, у тебя третий этап сибирского квеста? Не-не, я не злорадствую, тебе показалось… Хорошо, отогревайся. Жду.
Не люблю навязываться и перекладывать свои проблемы на чужие плечи… Но мёрзнуть и голодать я не люблю ещё больше. Быстро умяв пельмени, я подогрела в микроволновке остывший кофе и села за книгу. Пока Валика нет, набросаю-ка я начерно сон… И про зверские рожи монстров тоже лучше сейчас написать, а то ночью страшно будет.
Муз не появлялся, но с черновиком сцены я и без него справилась почти успешно. Почти. Потому как, перечитав, усомнилась в реалистичности. Слишком много «ой, как страшно», «этот жуткий», «мама, боюсь-боюсь»… Неправдоподобно. Просмотрела предыдущие сцены и задумчиво почесала затылок. Эти лучше. Намного. Здесь чувствуется, что главный герой — парень, которому море по колено и океан по пояс, и всю жизнь — на алтарь цели. А у меня сопли какие-то… Тонкости изложения событий от первого лица, чтоб их… Надо переделать. Внимательно перечитать полуночные «самонаписавшиеся» страницы и переделать. А ещё к тестированию текста бы кого-нибудь привлечь, причём мужского пола. Я задумалась. Но Валик шиш читать будет, даже под дулом пистолета не согласится, хотя… намекнуть для начала можно.
От размышлений отвлёк звонок в дверь. Я удивлённо оглянулась. Кого это принесло? Валик — вряд ли, позвонил бы и велел спускаться. Дядя Боря, вероятно, за ключами, я ж их так не отнесла соседу… Но он бы тоже позвонил предварительно.
Сохранив файл, я переложила Баюна на стул и пошла открывать дверь.
— Кто там?
— Дед Мороз!
Я быстро справилась с замками и запищала от радости. И-и-и!.. Какая ёлка!.. Высоченная, лапы огромные и пушистые!.. И с шишками! Обожаю ёлки! И какой же Новый год без живого деревца?
— В гости-то пригласишь? — Валик, посмеиваясь, покрутил ёлку. — Или домой унесу?
— Я те как унесу!.. Проходи шустрей!
— Хотела «рано» подарок? Держи. С наступающим!
Он поставил ёлку в коридоре, прислонив к стене, и позволил на себе повиснуть. Я радостно чмокнула его в щеку и крепко обняла. Я бы на такую красавицу не разорилась, да и до дому бы не дотащила, не говоря уж о подъёме на пятый этаж!..
— Ты почему ещё в пижаме? А магазины?
— А как я её ставить буду? — я отлипла от Валика и оглянулась на ёлку. Она в высоту — две меня. Или все три. Метр семьдесят плюс метр семьдесят… Тьфу, никогда считать не умела… Но потолки в квартире — за три метра, а еловая макушка — как раз по. Не справлюсь.
— Как-как… — друг нервно огляделся, поёжился и решил: — Дела сделаем, приедем, и поставлю. Подставка-то есть?
— Конечно.
— А ножовка?
— Чего?
— А топор?
— Зачем?
— А отвёртка? — он прищурился.
— Ну… — я смешалась. — Отвёртка, кажется, есть…
— Которая водка с апельсиновым соком?
— Не, которая сок с водкой, — я ухмыльнулась в ответ.
— Нальёшь после, — разрешил Валик и поторопил: — Я пошёл машину греть, а ты давай, собирайся! У меня ещё куча дел!
— Каких? Проверить свечи, поменять масло, заправиться, и как бы я с этим справился без машины? Всё-всё, не хмурься, уже переодеваюсь! Я мигом!
Отношения на грани фола и в шаге от обиды у нас были всегда. И иногда хотелось плюнуть и разбежаться, а потом понималось, что никуда я от него не денусь. Он единственный по-настоящему близкий мне человек, а с семьёй далеко не все моменты жизни можно обсудить, не получив в ответ известным «А я же говорил(а)!» За то и держалась. И за привычку — всю жизнь ведь вместе, лет с пяти не разлей вода. А почему Валик за меня цеплялся, начиная и завершая очередные несерьезные отношения с очередной несерьезной зазнобой, я не знала. Вероятно, тоже по привычке, которую я называла сентиментальным мазохизмом. Двусторонним и местами взаимовыгодным.
Я оделась и насыпала Баюну полную чашку корма. Магазины — они такие, заходишь за молоком и пропадаешь на сутки. Вниз я спустилась в приподнятом настроении, но в машине вспомнился вчерашний разговор, глюки и…
— Вальк, как думаешь… я сумасшедшая? — нерешительно спросила, пристегиваясь.
— Уверен в этом, — усмехнулся он, сосредоточенно глядя на дорогу и выруливая из подворотни.
— Я серьёзно!
— А ты себя такой чувствуешь?
— Нет… — я помолчала, подумала и пожала плечами: — Я никогда не была нормальной. И не знаю, каково это — быть другой.
— Вот и не заморачивайся, — посоветовал он. — Ты же писатель. Мир видишь иначе, ведёшь себя иначе, хочешь не того, что хочет большинство простых смертных. И видишь то, на что другие не обращают внимание. Голову не грей. Всё с тобой нормально — в пределах твоей нормальности.
Я приободрилась. Да, а истина — где-то рядом.
— Лучше скажи: чего так рано подскочила? Кошмары?
— Угу…
— Кто на сей раз?
— ПрЫнц. С косой, — я вспомнила образ своего героя с традиционной косичкой мага в семи узлах и криво улыбнулась.
— А почему с косой? — друг посмотрел на меня с любопытством.
— Видать, смерти моей хочет, сволочь…
— Ну, он не одинок в своих стремлениях, — многозначительно протянул Валик, небрежно вертя «баранку».
— Но это статья УК, и поэтому я буду жить! — я с удовольствием вытянула ноги.
Засим тема была закрыта, и мы взялись обсуждать предстоящие праздники. Валик предложил встретить Новый год в какой-то его компании, но я отказалась. Старею, наверно. Хотелось не криков-визгов-музыки, а спокойствия и разговоров по душам. Криков и визгов мне дома хватило, и, чувствую, они не последние… И я сказала, что поеду к Альке. С сестрой мы не виделись давно, и если она не передумает насчёт Таиланда… Валик даже уговаривать не стал. Я принципиальная: если нет, значит, нет. Только посмотрел с сожалением. Да-да, точно, старею.