Осенью, присев на опушке передохнуть, я долго наблюдал за этим жуком. Приземлившись около ног, он пешим ходом измерил расстояние от подошвы ботинок до моего носа и отправился в обратный путь. Особому исследованию подверг путешественник мой рюкзак. Как теперь понимаю, жучок подыскивал место зазимовать. Поползав, он скрылся в недрах мешка.
Вновь мы увиделись в марте, на лыжной прогулке. Я полез в рюкзак за едой и на самом дне увидел красную в точках блестящую пуговку. Жучок показался мне мертвым.
Немудрено — с рюкзаком за осень и зиму я не раз побывал на лыжне, летал на юг и на север… А вдруг он все-таки жив?
Сто смертей мы готовы накликать на тараканов, на мух, но только не на этого симпатичного, знакомого каждому с детства жучка под названием божья коровка, всегда вызывающего добрые чувства. А вдруг он всего лишь спит, оцепенел на зиму? В спичечном коробке я водворил жука снова в рюкзак. И вспомнил о нем уже в апреле в тех самых местах, где хаживал осенью. И вот она, маленькая радость воскресных странствий — жук шевельнул ножкой, пополз и вдруг, подняв красные створки панциря, полетел!..
— Полетел!.. — закричал Митя. Мой внук первый раз увидел жука, и он его очаровал. — Дедушка, а зачем у него на спине пятна, он кусается? А где крылья, на которых он полетел?
Позже не раз мы встречали «красную пуговицу» (так Митя стал звать жука). И возникали новые вопросы. Мне и самому хотелось узнать, как зимуют жуки. Оказалось, осенью божьи коровки заползают в палые листья, в щели деревьев, строений, под крышу, между рамами окон и на зиму цепенеют. С приходом тепла, подобно моему «квартиранту», они оживают. Правда, не все, многих губит мороз. Но те, что выжили, сейчас же спешат продолжить свой род. Восемь сотен аккуратных желтых яичек кладет на листья коровка за лето. Из каждого через пять — десять дней появляется бесцветная, но быстро темнеющая на солнце личинка — продолговатое существо с тремя парами ног. Вся жизнь личинки — беспрерывное поглощение тлей: насекомых, сосущих соки растений.
Таинство превращенья личинки в жука скрыто от постороннего глаза. Личинка окукливается. И под кожистой оболочкой за две недели происходит перестройка одного организма в другой. Явившийся миру жук ничего общего, кроме хорошего аппетита, с личинкою не имеет. Цвет у жука вначале бывает желтым. Но при солнечном свете, обсыхая, он начинает темнеть. И через двадцать примерно минут жучок обретает ярко-оранжевый с черными пятнами цвет.
Вызывающе яркий наряд — предупреждение птицам: «Не троньте, я несъедобен!» Кровь жучка обжигающа, как крапива. Схватив однажды красавца, птица впредь на него уже не позарится.
Симпатичный жучок! Бывают, однако, годы, когда коровок становится вдруг устрашающе много. Они липнут к телу, хрустят под колесами на дорогах, будучи неважными летунами, они падают в воду, и ветер прибивает их к берегу плотной массой. Все это значит: год для коровок сложился излишне благоприятным — благополучно зазимовали, много было тепла и корма, результат — вспышка численности.
Вообще же коровки повсюду желанные гости. Истребляя тлей, мелких гусениц, червецов и клещей, они приносят здоровье садам, лесам и посевам. Кое-где (в Эстонии, например) божьих коровок специально выводят и выпускают в теплицы. И это лучший способ бороться с тлями на огурцах и посадках цветов. Таков он, жучок, которого летом вы можете встретить повсюду.
Другого жука мы с Митей встретили на бабкином огороде. Накануне я рассказал внуку, откуда появился этот, тоже красивый «вражина», как называла бабушка жука.
— Вот он!.. Ой, как много их на картошке, — объявил Митя, разглядывая полосатых жуков величиною с его ноготь. Речь шла о колорадском жуке — большом вредителе картофеля. А если учесть, что картошка — наш второй хлеб, тревожиться есть о чем.
Впервые заговорили о полосатом жучке сто пятнадцать лет назад. В Америке, в штате Небраска, жучок превратил картофельные поля в пустыни. И делал это очень успешно из года в год, распространяясь и по другим штатам. На пароходах с грузом картошки житель Нового Света мог бы легко перебраться в Европу. И Европа постаралась покрепче закрыть входные ворота. Ввоз картофеля из Америки был запрещен. Во всех портах учредили строгую карантинную службу. До войны 1914 года Европа жуку была недоступна. А потом, как видно, ослаб карантин (да и не только с картошкой мог появиться жучок).
Одним словом, он появился…
Дело в том, что у себя дома, на плато Колорадо (восточные склоны Скалистых гор), полосатый жучок в природном сообществе знал свой шесток и был не лучше и не хуже других шестиногих. Питался тем, что «выделено» для него природой (пасленовые — дурман, белена, белладонна). В зарослях диких трав у него было много врагов. И то самое природное равновесие, о котором сейчас говорят очень часто, не давало жучку чрезмерно плодиться.
Но вот появились в Америке огромные площади, занятые исключительно картофелем (монокультура). Еды сколько угодно, а врагов никаких! Ну и пошел плодиться полосатый жучок. А плодится он хорошо — в лето несколько поколений.
Вот и вся разгадка его победного шествия по Америке.
В Европе ему оказалось еще вольготней — те же поля картошки, а врагов даже в природе не существует. Постепенно жук оккупировал всю Европу.
Там, где с жуком не борются, картофель, томаты и баклажаны достаются только ему — на поле и огородах остаются лишь черные объеденные стебли (сожрав зелень, жуки берутся за клубни). На больших площадях неизбежна борьба с жуком с помощью химикатов. На огороде, около дома применения химикатов можно и избежать, очищая от жуков грядки вручную. Любопытно, что Америка сейчас в меньшей степени, чем Европа, страдает от колорадского насекомого, хотя расселилось оно от арктических зон Канады до крайнего юга Техаса. Причин несколько. Во-первых, у жука в Америке есть естественные враги. И человек сознательно прибегает к их помощи. Во-вторых, вообще все способы борьбы с жуком хорошо опробованы и отработаны. В-третьих, наибольший урон вредитель наносит в моменты завоевания еще не тронутых территорий. Но повсюду, на всех континентах уроженец плато Колорадо требует постоянного подавления, надежной узды. Полосатый симпатичный жучок на картофельном поле — враг, и враг довольно серьезный.
Кот в самолете
В детстве я прочел книжку, которую и сейчас хорошо помню. Самолеты тогда были редкостью. И какой-то молодой летчик рассказывал историю, как он перевозил любимого тещей кота.
«Кот доверчиво вскочил в кабину, и мы поднялись».
Дальше на пяти страницах было рассказано, как кот стал искать двери, чтобы выскочить. «Но мы летели… Тогда кот зверем вскочил мне на спину и впился сначала в свитер, а потом в шею. Как управлять самолетом? Я схватил кота за спину и бросил на мешки с почтой. Но кот снова как сумасшедший стал опять терзать свитер — а потом когтями впился в мою правую руку. Я понимал, что кота раздражал запах бензина и непривычная тряска. Но что я мог сделать? Пришлось прижать унтами кота к полу и кое-как дотянуть до посадочной полосы, чтобы я мог открыть кабину…»
Эту историю я вспоминаю, когда вижу в самолете кого-нибудь даже с маленьким зверем или птицей.
Один раз я видел, как приводили в чувство красных меченосцев, которым в стеклянной банке на большой высоте стало нечем дышать. Механик большого самолета принес из кабины баллон с кислородом, и маленькие рыбки были спасены.
В другой раз в самолете стало плохо большому попугаю.
Во Вьетнаме я фотографировал редкого попугая и так увлекся, что жители деревеньки решили попугая мне подарить. «Восток — дело тонкое» — отказаться было нельзя. Я чем мог отдарился, и попугай стал моим.
В Ханое друзья весело посмеялись и пришли меня проводить с новой большой клеткой.
В самолете в новой клетке попугай заскучал и уронил голову. Я сразу же вспомнил о коте в самолете. Но попугай ни на кого не сердился, только опустился на дно клетки и закрыл глаза. «Ничего, оклемается», — сказал по-русски китайский летчик, учившийся в Москве. И в самом деле, попугай оклемался. И очень быстро.
— Ой, такая нарядная птица! Всю жизнь мечтал о такой!
— приветствовал встречавший меня в Пекине собкор «Комсомолки» Леня Корявин.
— Леня, считай попугая своим!
А вот рассказ, который я услышал в Антарктиде. Когда готовилась первая советская экспедиция, было неясно: на чем в Антарктиде ездят? Решили взять с собой упряжку ездовых собак. Собак на Чукотке нашли опытных. Их решили сначала привезти в Ленинград. По дороге в самолете один из пилотов решил пожалеть ездовых псов и кинул им пару юкол. Что началось в самолете! Машину затрясло, как во время сильной болтанки. Кто-то из опытных людей растащил собак и отнял у них рыбу…
В Антарктиде выяснилось: век собачьих упряжек кончился, ездят теперь на тракторах. А собаки во главе с вожаком Волосаном бегали без дела. Среди них не было суки. Кто-то предложил заглянуть на австралийскую станцию, мол, у них есть собаки. Но как объяснить австралийцам, что нам нужно? «Скажите: нужна «леди-дог», — предложил кто-то из шутников. Неожиданно название понравилось и австралийцам. И вот наш попутный самолет уже ждет иностранную гостью. А потом в Мирном состоялась встреча «леди» и Волосана. Волосан был сама галантность — разогнал всю свою братию и сам пожелал показывать поселок и все тайные его места.
А теперь обратите внимание на снимок, сделанный на Камчатке. Почему собака отвернулась от самолета? Хозяин смотрит на самолет, а собака отвернулась. С этим псом мы с хозяином ловили рыбу, спускались вниз по быстрой реке, ходили стрелять уток. А теперь, когда они с хозяином пришли меня проводить, отвернулся от самолета. Я, помню, спросил об этом Василия Есина, родом из Мещеры Рязанской области. Тринадцатый сын у матери решил жить на Камчатке в самом глухом месте — оленеводческом поселке Верхние Пахачи. Самолеты сюда прилетали только раз в неделю.