Я откинул доску, которая служила письменным столом, вложил в конверт пятидолларовую бумажку и написал на конверте: «Для Лэса». Я оделся, и взяв чемодан, вышел из номера.
В вестибюле я столкнулся с морковной крысой. Вдали за колонной стоял, скрестив на груди руки, Лэс. Я подошел к портье и сказал, что уезжаю. Портье стал расспрашивать, не обидел ли меня кто, но я потребовал счет и расплатился. Потом отдал портье конверт.
— Передайте это мальчишке из Техаса. Его зов Лэс. Он сейчас готов разорвать меня, но это скоро пройдет. Пусть, он на меня не сердится.
Я вышел из отеля, сел в машину и поехал в Лос-Анджелес.
Было два часа ночи, когда я приехал в Глендэйл. В работающем круглые сутки гараже был телефон-автомат, и я позвонил из него Мелтону. Он сразу взял трубку. Очевидно, он еще не ложился.
— Простите, что звоню так поздно, но вы сказа, что я могу связаться с вами в любое время. Я проверил, ваша жена действительно останавливалась в Сан-Бернардино и оттуда уехала на поезде.
— Я ведь говорил вам об этом, — сказал он недовольно.
— Удостовериться никогда не мешает. В домике Хэйнса был произведен обыск. Ничего не нашли. Если вы считали, что он знал, куда поехала миссис Мелтон…
— Ничего я не считал, — грубо оборвал он меня. — Это все, что вы хотели мне сказать?
— Нет, — мне очень хотелось, чтобы он почувствовал, что я волнуюсь. — Мне приснился дурной сон: будто я снова в доме Гудвина, и под креслом валяется дамская сумочка. В комнате было темно. Этот факт всплыл, видимо, только сейчас из моего подсознания.
— Какого она цвета? — спросил он голосом строгого начальника.
— Темно-синяя, может быть, черная.
— Надо туда съездить и взять ее, — сказал он, как отрезал.
— Зачем?
— Затем, что я плачу вам пятьсот долларов не за туристическую поездку.
— Да, но всему есть предел, и, кроме того, я этих денег пока не получал.
Он выругался.
— Послушай, парень. Сделай это, прошу тебя, по гроб обяжешь.
— А вдруг там копы устроили засаду. Конечно, может быть и так, что там тихо, как на кладбище. Только у меня какое-то предчувствие, что мне не надо туда ехать.
Он надолго замолчал. Я, чтобы усилить впечатление, тяжело вздохнул.
— Кроме того, вы простите меня, Мелтон, но я убежден, что вы знаете, куда уехала ваша жена. Мне стало известно, что Гудвин встречался с ней в Сан-Бернардино. А спустя несколько дней он предъявил чек с ее подписью. Потом вы встретили Гудвина где-то на улице и помогли ему получить деньги по этому чеку. Вот почему я думаю, что вы наняли меня, чтобы убедиться, что она уехала, не оставив следов.
Опять долгое молчание. Потом он заговорил голосом раскаявшегося грешника:
— Все верно, Далмас. Вы раскололи меня. Этот чек был, конечно, шантаж. Но я, правда, не знаю, где она. Поэтому сумочку надо взять обязательно. Я думаю, семьсот пятьдесят долларов за всю работу вас устроит?
— Это другой разговор. Когда я смогу их получить?
— Да хоть сейчас. Правда, я расплачусь с вами чеком. Наличными могу дать только восемьсот долларов.
— О'кэй, — сказал я, снова стараясь передать голосом волнение. — Так и быть, привезу вам сумочку, если, конечно, там нет копов.
— Откуда вы мне звоните? — Я почувствовал, что он наконец-то расслабился.
— Из Асузы. Отсюда час езды до его дома.
— Ну, за работу, — сказал он. — Думаю, вы не пожалеете, что играете со мной в одной команде. Иначе у вас могут быть большие неприятности.
— Ну, мне к ним не привыкать, — ответил я и повесил трубку.
7. Два козла отпущения
Я остановился возле предпоследнего дома на Честер-Лэйн и погасил фары. На доме была табличка: «продается». Я подъехал к гаражу, который оказался незапертым. Поставив машину в гараж, я вышел на улицу и, как вступивший на тропу войны индеец, подкрался к бунгало в английском колониальном стиле. Прислонившись спиной к большому дубу, росшему возле дома, я достал фляжку и сделал два глотка для храбрости.
Потекли долгие минуты. Я ждал посетителей. Но когда они пожалуют, — вот в чем вопрос.
Минут через пятнадцать послышался звук мотора, и я увидел, что к дому приближается машина с выключенными фарами. Я вынужден был признать, что это неплохая мысль. Машина остановилась. Беззвучно закрылась дверца, и из машины выскользнула тень. Нет, это не Мелтон. Гораздо меньше ростом. Да и Мелтон не смог бы добраться из Беверли-хиллс, где он жил, так скоро.
Тень обогнула дом и скрылась на заднем дворе. Я немного подождал и пошел к задней двери. Трава была мокрой от росы. Проходя на кухню, я остановился, прислушался. Тишина. Я достал из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и сжал рукоятку. Под той дверью, что вела в столовую, вдруг появилась полоска света. Вот это наглость! Я открыл дверь в столовую, сделал несколько осторожных шагов и остановился у арки, которая вела в гостиную. Кто-то сказал у меня за спиной:
— Брось пистолет и иди вперед.
Небольшого роста женщина ткнула мне в бок пистолет. Пройдя вместе в ней в гостиную, я выронил свой пистолет.
— Не больно ты умен, — сказала она.
— Где уж нам, — ответил я.
Она обошла меня и встала ко мне лицом, держа меня под прицелом. Я отвел от, нее глаза и посмотрел в угол. Там по-прежнему сидел, поставив ноги на скамеечку, мистер Ланселот Гудвин. Кровь на лице и подбородке уже почернела, лицо стало желтым, как у восковой куклы.
Я посмотрел на нее. Отутюженные голубые брюки, двубортная куртка, на голове набекрень надета шляпка. Рыжие, длинные волосы, по-видимому, крашеные, завитые на концах, распущены по плечам. На щеках густо наложены румяна. Она держала в руке пистолет и улыбалась. Мне стало как-то не по себе от ее улыбки. Подумав, я сказал:
— Добрый вечер, миссис Мелтон. Мне кажется, вы научились обращаться с пистолетом лучше, чем с щеткой для волос.
— Сядь в кресло, сцепи руки в затылке и запомни, если сделаешь хоть одно лишнее движение, сразу станешь покойником. — Она широко улыбнулась, показав десны.
Я конечно сделал, что она сказала. Улыбка исчезла с ее лица, и оно стало лицом женщины без особых примет, пожалуй, несколько более миловидным.
— Сиди и жди, — сказала она. — Сейчас для тебя нет ничего важнее этого.
— Вон в углу сидит и ждет еще один. Не знаю, что для него было самым важным.
— Я ведь кажется сказала, — сиди и жди, умник.
— В нашем штате смертная казнь к женщинам не применяется, — сообщил я, но если будет еще один труп, то, скорей всего, судья к пятнадцати годам добавит еще пятнадцать. Мне кажется, вам следует над этим подумать.
Она не удостоила меня ответом.
Пистолет, который она держала, не был дамским, но он ни разу не дрогнул в ее руке. Видно было, что она настороженно слушала тишину. У меня стали затекать руки.
Наконец послышались тяжелые мужские шаги.
Он вышел из-под арки на свет, остановился и обвел вас всех глазами: ее, меня и труп в кресле. Нагнувшись, он поднял с пола мой пистолет и сунул к себе в карман. Потом подошел ко мне и, похлопав меня по бокам, достал из кармана пиджака фотографии и телеграмму. Отошел от меня и встал рядом с ней. Я опустил руки и стал сжимать и разжимать пальцы.
— А вы оказывается шутник, — сказал он тихо. — Черт знает почему мне пришло в голову проверить, откуда вы мне звонили. Глэндейл, не Асуза, так что я решил проверить и сумочку. Естественно, ее тут не было. Ну так как?
— Чего вы от меня хотите?
— Хочу знать, в чем тут дело, зачем понадобились эти трюки? — Он говорил в полный голос, но спокойно и рассудительно. Женщина по-прежнему держала меня на прицеле.
— Шанс конечно совсем крохотный, — начал я, — но я решил, что упускать его не следует. Я был уверен что вы позвоните ей и спросите про сумочку. Разумеется, она ответила, что никакой сумочки не было. Вы конечно сразу подумали, что я придумал какую-то хитрость. Не знаю только, почему вам захотелось ее разгадать. Наверное потому, что вы знали, — я пока никак не связан с полицией и потому вы ничем не рискуете Главное, на что я рассчитывал, — чтобы здесь появилась та, которая убила Гудвина. Ведь я не знал, где она скрывается. Если бы мой трюк не сработал, пришлось бы заняться поисками.
Женщина, презрительно хмыкнув, сказала:
— Хотелось бы знать, зачем ты нанял это дерьмо, дорогой.
Он не снизошел до ответа. С каменным лицом он ел меня глазами. Я едва заметно подмигнул ему. Видимо, женщина не заметила этого, потому что стояла позади него.
— Вам нужен козел отпущения, Мелтон. Позарез нужен.
Он поднял брови и чуть-чуть кивнул головой. Мой знак он понял, как желание увеличить плату за услуги. Улыбнувшись, он повернулся к ней и сказал:
— Как ты смотришь на то, чтобы уйти отсюда и поговорить в каком-нибудь спокойном месте?
Она выслушала его, потом начала обдумывать вопрос, и в эту секунду он ударил ее по руке, в которой был пистолет. Она вскрикнула и выронила пистолет. Прижав стиснутые кулаки к груди, она отшатнулась и плюнула ему в лицо.
— Присядь и будь умницей, — сказал он спокойным деловым тоном.
Он нагнулся, поднял с пола пистолет и сунул его в другой карман. Он улыбался и был доволен собой, как надувшийся индюк. Я чуть не расхохотался, глядя на него.
Сидя в кресле, женщина наклонилась вперед и закрыла лицо руками.
— Я жду вашего выступления, — сказал Мелтон весело. — Так зачем мне нужен, как вы изволили выразиться, козел отпущения?
— Я не сообщил вам об одной маленькой детали. Один деревенский коп нашел в мешке с мукой перекушенный плоскогубцами золотой женский браслет.
Женщина вдруг взвыла, и отдернув от лица руки, посмотрела на меня большими глазами.
— Неизвестно, догадается он или нет, — продолжал я. — Ведь ему неизвестно, что миссис Мелтон останавливалась в отеле «Олимпия» и Сан-Бернардино и встречалась с Гудвином. Ему также неизвестно, что мальчишка, таскающий чемоданы гостей, не признал в показанных ему фотографиях миссис Мелтон. Сказал, что она не похожа на эту даму. А ведь он видел миссис Мелтон. Если бы деревенский коп знал все это…