Возвратившись в комнату, Шон заглянул в непроницаемое лицо Карлы. Его взгляд был пристальным, в глазах играла лукавая усмешка.
— Здорово вы прокатили меня с винным погребом, — сказал он. — Вы опасная женщина.
Шон посмотрел ей прямо в глаза.
— Не опаснее, чем Алисия, — спокойно парировала Карла, не обращая внимания на предупреждающий жест подруги.
Хэллорен перевел свой мерцающий взгляд на мгновенно вспыхнувшую Алисию.
— Прекрасно, — сказал он, понижая голос. — Вы должны рассказать мне об этом подробнее.
И добавил настолько тихо, чтобы его смогла услышать только Карла:
— Как-нибудь позже.
Карла с готовностью кивнула.
Смутившись, Алисия судорожно пыталась что-нибудь сказать, когда Эндри, сама того не желая, пришла ей на помощь.
— О господи! — воскликнула она. — Что мне делать с ними?
Девушка все еще стояла со стопкой книг в руках и обводила присутствующих взглядом, в котором читалась беспомощность.
— Ты могла бы положить их на прежнее место, — предложила Алисия, забирая у подруги несколько тяжелых томов.
— Но они придают комнате захламленный вид, — протянула Эндри, все еще колеблясь.
— Неправда, — решительно возразил Шон. — Книги ничего не захламляют, они просвещают.
Девушки с облегчением рассмеялись. Пока Эндри застенчиво переглядывалась с Алисией, Шон устроился в углу дивана. Вытянув свои длинные ноги, он удовлетворенно вздохнул и улыбнулся Эндри.
— Да бросьте вы эти чертовы книги и присоединяйтесь к нам.
Ужин удался во всех смыслах. Бифштекс был сочным, салат свежим, сырный пирог нежным, вино вкусным, а беседа оживленной.
Пустив в ход все свое умение, Шон незаметно перевел разговор со своей скромной персоны на темы, близкие сердцам Эндри и Карлы.
— Меня поражает и восхищает возможность зондирования космического пространства за пределами нашей галактики.
Эндри с увлечением отвечала на вопрос Шона, демонстрировавшего определенное знание предмета.
— А как вы смотрите на будущее интергалактических исследований? — справлялся он, искусно уходя от углубленного рассмотрения вопроса о зонде.
Эндри трепетала от восторга, внезапно найдя в нем замечательно интеллектуального собеседника, живо интересующегося вопросами освоения космоса.
— Их будущее внушает надежду, — ответила она, непреднамеренно наклоняясь к Шону.
— Неужели? — воскликнул он, деликатно отстраняясь.
— Несомненно, — настаивала Эндри. — Возможности изучения космоса поистине безграничны.
— О, я в полном восторге, — проговорил Шон, с трудом удерживая смех. — Вы открываете для меня новые горизонты.
Эндри откровенно сияла.
Обменявшись понимающей улыбкой с Карлой, Алисия подлила себе вина, довольная тем, как протекает дискуссия. Лишь изредка она бросала короткие взгляды за окно, где видела все ту же знакомую картину — непрерывно падающий снег.
Вскоре молодые люди оставили стол у окна и перешли в другую комнату, где Шон оказался рядом с Карлой.
— Мне нравится строгая, ничем не приукрашенная реальность, находящая свое отражение в современной западной живописи, — Карла пыталась ввести Шона в круг своих интересов.
— Вы занимаетесь живописью? — спросил он, всем своим видом показывая, насколько глубоко его занимает эта тема.
— В известной степени, — ответила Карла тоном человека, знающего себе цену.
Шон изобразил на лице живейшее участие.
— Возвращение в университет многое изменило во мне, — продолжала Карла.
Так же, как Эндри и Алисия, она возобновила обучение после перерыва в несколько лет.
— Я поняла, у меня нет таланта, чтобы стать выдающимся художником, — произнесла она, опустив плечи и изображая свое примирение с судьбой. — Но я обнаружила в себе дар критика, призванного отмечать лучшие достижения изящных искусств.
Карла сдержанно улыбнулась гостю.
— Именно этим я собираюсь заниматься в дальнейшем.
— Позвольте засвидетельствовать вам свое глубочайшее уважение, — сказал Шон тоном, не позволяющим усомниться в его искренности.
И, выдержав паузу, прибавил:
— Немногим удается обратить свою слабость в силу.
— А вы относитесь к числу тех немногах? — спросила Алисия.
Шон преувеличенно горько вздохнул.
— Пожалуй, нет.
По его губам скользнула улыбка, в которой проглядывала самоирония.
— Я до сих пор верю в то, что мне удастся добиться всего, чего пожелаю достичь.
Карла рассмеялась.
— И чего же вам хочется?
Шон широко улыбнулся.
— Всего, и еще чего-нибудь.
Его скорый и краткий ответ заставил девушек буквально захлебнуться смехом, в котором слышалось очевидное одобрение.
Лед отчуждения, препятствующий общению, был не просто разбит, но окончательно растоплен.
Почувствовав приятную слабость, разлившуюся по телу после изысканных блюд и тонких вин, Алисия расслабилась и погрузилась в рассеянное созерцание. Сидя в углу дивана, поджав стройные ноги, она прислушивалась, не слишком вникая, к беседе. Когда ей задавали прямой вопрос, девушка отвечала, но по большей части просто наслаждалась плавным течением вечера и возможностью беспрепятственно разглядывать Шона, сидевшего, забросив нога на ногу, на противоположном конце дивана.
Обе бутылки вина уже были пусты, когда Карла и Эндри, сославшись на усталость, попрощались и отправились по своим спальням. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Не желая показаться назойливым, Шон решительно тряхнул головой и улыбнулся, заглядывая в глаза Алисии.
— Наверное, пора уходить? — спросил он тихо.
— А вам хочется уйти? — ответила она вопросом на вопрос.
Шон покачал головой.
— Откровенно говоря, нет.
Алисия улыбнулась.
— В таком случае оставайтесь.
Ее улыбка была приглашением, которого он ждал. Поставив свой стакан на столик, Шон медленно придвинулся к ней, остановившись в тот момент, когда его бедро ощутило волнующую теплоту тела Алисии, скрытого под джерси.
Внезапно вспыхнув, девушка судорожно сжала стакан и сделала большой глоток вина. В то мгновение, когда она отвела стакан, Шон наклонился к ней и нежно коснулся ее губ своими.
— Восхитительный вкус, — тихо проговорил он, пытаясь раздвинуть ее губы кончиком языка.
Ошеломленная и пылающая, Алисия отпрянула. Она была испугана в большей степени странным откликом, родившимся в глубинах своего тела, чем самим поцелуем.
— Шон, вы не должны делать этого, — пробормотала она, прерывисто дыша.
Ее протест прозвучал жалко и фальшиво даже для нее самой.
В глаза Шона вспыхнули колдовские огоньки.
— Почему нет? — прошептал он. — Ты не целуешься при первом свидании?
Алисия взглянула на него умоляюще. Ее усилия, направленные на то, чтобы подавить возникшее волнение, не привели ни к чему. Она пожала плечами, пытаясь унять нервную дрожь, и натянуто рассмеялась.
— Но ведь это нельзя назвать свиданием, — произнесла Алисия слабым голосом, когда ей удалось усмирить дрожащие губы.
— И никак не первым, — продолжил Шон, мягко улыбнувшись. — Наша первая встреча была куда забавнее, разве не так?
Он осторожно отнял у нее стакан и поставил на стол. Рука, которой он коснулся ее ладони, показалась Алисии твердой и прохладной.
Мурашки пробежали по спине девушки. Убеждая себя в том, что всему виной сквозняк, задувавший от окна, а не прикосновение Шона, Алисия растерянно кивнула, отвечая на вопрос, который почти позабыла.
— Да, это было забавно.
Шон наклонился к ней настолько близко, что она слышала биение его сердца.
— Почему бы нам не встретиться еще раз?
Горячее дыхание, напоенное тонким ароматом вина, обожгло ей губы.
Встретиться еще раз? Но когда? Алисия закусила губы, чтобы не произнести это вслух.
— Я… я не против, — запинаясь, проговорила она, удивляясь собственной смелости.
— Но мне хотелось бы, — прошептал Шон, сокращая расстояние между ними до критического, — чего-нибудь большего.
Растерянная и трепещущая, Алисия подняла на него глаза — и провалилась в бездну голубого сияния.
— Чего-нибудь большего? — едва слышно выдохнула она, ощущая, как странная надежда поднимается из глубин души.
Глаза Шона потемнели, неумолимо втягивая ее в бездонный водоворот.
— Я хотел бы…
Он сделал паузу. Его дыхание было горячим и прерывистым.
— Я очень хотел бы поцеловать тебя.
Дальнейшее было подтверждением слов, слетевших с его губ: поцелуй оказался скорее нежным, чем возбуждающим и мягким, нежели настойчивым.
Алисию разрывали противоречивые чувства. В течение почти восьми лет — с тех пор, как она окончательно разошлась с Дугласом, своим бывшим мужем, — она не позволяла никому ничего, кроме обычных дежурных поцелуев при встрече или расставании. Но с Шоном все было по-другому. Она трепетала, предчувствуя нечто, сопротивляться чему у нее не достанет сил.
Вихрь странных чувств, поднимавшийся из самых глубин ее естества в ответ на прикосновение губ Шона, не оставлял никаких сомнений в том, что предчувствия Алисии небезосновательны.
Следующий поцелуй был невероятно возбуждающим: мягкое, обволакивающее движение губ, преодолевающее сопротивление, вызванное растерянностью, горячий и трепещущий кончик языка, ищущий пути к потаенным глубинам томительного ожидания.
Внутренний конфликт Алисии оказался коротким и быстротечным. С тихим, едва слышным стоном она уступила желанию сдаться. Ее губы ослабли, покоряясь мягкому напору, и она ощутила сладкий вкус его ищущего языка.
Поцелуй Шона показался ей именно таким, каким она всегда представляла поцелуй: волшебный коктейль из фантазий, реальности, голливудских мелодрам, рассказов подруг и советов из женских журналов. Но он кончился слишком скоро. Протестующе замурлыкав, Алисия обвила руками шею Шона и вновь потянулась к его губам.
Но Шон деликатно отстранился.
— Если я пробуду в этой позе еще пару минут, — прошептал он, оставляя свое дыхание на ее губах, — боюсь, что мне больше никогда не удастся выпрямить спину.