В тот же день с востока прилетел скиммер. Не на шутку перепугавшись, я выбежала наружу и увидела большую белую машину. На фюзеляже была сделанная по трафарету надпись «Завсегдатаи Центра», а также скрипичный ключ и несколько нот. Я замахала руками и закричала.
Скиммер описал дугу и развернулся. Я увидела пилота, женщину рядом с ним и двух ребятишек на заднем сиденье.
Я замахала снова:
– Помогите!
Из дома выскочил Алекс и начал подпрыгивать на снегу.
Один из мальчишек заметил меня, толкнул другого и показал на меня. Оба рассмеялись.
– Есть! – сказала я. – Алекс, похоже, мы спасены.
Я радостно закричала.
Пилот смотрел на нас.
– Помогите!
Пилот приветственно помахал в ответ.
Идиот. Ты что, не видишь, что мы без курток и замерзаем?
Я схватилась за горло, изображая крайнюю степень отчаяния.
Мальчишки снова засмеялись, пилот помахал в последний раз и начал набирать высоту. Мы смотрели им вслед, пока они не скрылись из виду.
Вечером, пока Алекс листал томик Черчилля, я сидела у окна и смотрела на Каллистру – звезду Викки.
Яркая и чистая, она казалась якорем посреди небес, звездой, о которой пишут волшебные сказки, которую показывают детям на дворе. Голубая и прекрасная – маяк, свидетельствующий о том, что в мире все в порядке.
Глава 21
Если видишь всадника в зеркале заднего вида, пора прибавить газу.
Утром я сказала Алексу, что иду в сарай.
– Зачем?
– Хочу взять лопату. Если сегодня кто-нибудь опять пролетит над нами, нужно дать ему понять, что мы нуждаемся в помощи.
– И как ты собираешься это сделать?
– Ты можешь помочь, если есть желание.
– Конечно, – ответил он. – Вдруг еще какая мысль придет в голову.
Мы зашли в сарай.
– Не могу просто сидеть и ждать, зная, что нам нечем защищаться, а агент Крестофф может вернуться в любой момент, – сказала я. – С ней будут Корел и кто-то еще. Он воткнет иголки нам в башку.
– Это делается по-другому.
– Спасибо, порадовал.
Взяв лопаты, мы выбрали место перед домом. Было по-прежнему холодно, но уже не так, как раньше. Мы начали расчищать снег. Я предложила кое-что, Алекс согласился, что мысль хорошая, и через несколько минут мы изобразили слово «ПОМОГИТЕ» – огромными буквами. Чтобы лучше было видно с воздуха, мы наломали кустов и веток и выложили ими буквы.
Полузамерзшие, мы вернулись в дом, взяв с собой лопаты, наше последнее оружие.
Проковыляв в ванную, я наполнила ванну горячей водой, забралась в нее и сидела, пока вновь не начала ощущать собственное тело.
Вечером я впервые за долгое время сама приготовила горячий ужин – мясо с чесночной приправой, овощами и картофельным пюре. Картофель, овощ земного происхождения, распространился по всем планетам Конфедерации, добравшись даже до этих отдаленных мест. Мы хорошо поели.
Потом мы снова принялись смотреть новости со всей планеты. В городах, о которых мы никогда не слышали, местные жители спорили о стоимости образования. Еще где-то люди возмущались, что их соседи покупают дорогие товары, вроде скиммеров, в других регионах, а не приобретают их на месте. В городе Шай-Гайон возражали против указов, обязывающих лучше содержать свои дома. Где-то жители сталкивались с подростковой преступностью и бандитизмом. В крупном городе на побережье собирались решить, следует ли разрешать азартные игры вблизи церквей. Слышались жалобы на качество развлечений. Сообщалось об очередном вторжении «немых».
– Они обстреляли патрульный корабль Коалиции, – сказал репортер. – К счастью, никто не пострадал, насколько нам известно.
– Что скажешь, Алекс?
– О нападении? Не верю. Нигде поблизости «немых» нет.
Правительство Коалиции готовилось к выборам. Шли ожесточенные споры о запрете недобровольного стирания памяти. Некоторые кандидаты называли его убийством, другие возражали, считая, что оно позволяет начать новую жизнь «людям с ограниченными психологическими возможностями».
Во время интервью какого-то речистого кандидата Алекс заснул. Я посмотрела еще несколько минут, потом выключила головизор, погасила часть ламп и села у окна.
За пределами полосы бледного света, падавшей из окон, царила кромешная тьма. Каллистра, видимо, находилась в другой части неба – или же небо затянули облака: ночью понять было сложно. Нигде не виднелось ни единого огонька. Я поправила подушки на диване, и мне показалось, что от них исходит легкий запах хвои.
Я подумала о Бене, о том, что он сейчас делает. Вспоминает ли он обо мне? Он всегда считал, что Алекс – психически ненормальный и мне не следует с ним работать. Сидя ночью в пустом доме и размышляя, когда до нас доберутся негодяи, я начала подозревать, что, возможно, Бен был прав.
Линейная блокировка.
Мысль о том, что я могу утратить часть себя самой и вернуться на Окраину, лишившись свободы действий, приводила меня в ярость. Я пообещала себе, что не сдамся без боя и, по крайней мере, прикончу чокнутую женщину-агента.
Я с трудом могла представить, что это такое – жить с заблокированными идеями: память остается нетронутой, но не может служить руководством к действию. Так случилось с Викки. В отчаянии она решилась на полную очистку разума, чтобы избавиться от всех своих воспоминаний. Ей пришлось заплатить страшную цену.
О чем же шла речь?
Об астероиде ULY447, экспедиции Кальенте и религиозной церемонии, которая уже не имела значения?
Рано утром меня разбудил Алекс:
– Есть работа.
– Какая? – спросила я, вспомнив надпись на снегу. – Кто-то прилетел?
– Нет. Ночью надпись занесло снегом.
– Черт…
– Ну, толку от нее, пожалуй, было немного. Здесь не слишком оживленное движение.
– И все же стоило попытаться. Так что за работа?
– Одевайся, покажу. – Он прислонился к стене и улыбнулся. – Агент Крестофф и безумный доктор могут явиться в любой момент, так что лучше подготовиться.
Через двадцать минут я спустилась в гостиную и увидела прислоненную к стене раздвижную лестницу, которую Алекс принес из сарая. На полу еще остался снежный след.
– Какие-то проблемы? – спросила я.
– Нет, а что?
– Зачем лестница?
– Я же сказал: никаких проблем.
Алекс стоял у окна. Солнце только что взошло.
– У меня тут уже голова кружится.
– Само собой. – Он показал на нависшее над краем обрыва дерево. – Взгляни.
– Угу. Словно цепляется за жизнь.
– Не наводит ни на какие мысли?
Мы снова вышли наружу, увязая в снегу.
– Не думаю, что в доме есть камеры, – сказал Алекс. – Я тщательно обыскал весь первый этаж. Может, они и слышат нас, но вряд ли что-то видят.
– Ну и ладно.
Он открыл дверь сарая и взял оттуда топор. Я рассмеялась.
– У них наверняка есть оружие, – сказала я. – Топор не очень нам поможет.
– Ты права, Чейз. Но у нас заканчиваются дрова.
– Вот оно что…
– Хочу нарубить немного.
– Неплохая мысль.
– А ты пока покрась гостиную.
– Покрасить гостиную?
– Да. Объясню потом.
– Алекс…
– Положись на меня.
– Для этого ты и принес лестницу?
– Конечно.
– Потолок тоже покрасить?
– Нет, незачем.
– Тогда ты взял не ту лестницу. – Я показала на стремянку. – Нужна вот эта.
– Могут понадобиться обе.
Я взяла одну из банок с краской:
– Замерзла.
– Оттает.
– Знаешь, с тобой порой тяжело работать.
– Ты это уже не раз говорила.
– Ладно. В какой цвет красить?
Банок было две. Судя по этикеткам, одна содержала темно-зеленую краску, а другая – золотистую.
– В золотистый, – ответил Алекс.
– Хорошо.
– Через несколько минут приду помочь.
– Ладно.
– Я еще принес немного троса. Он лежит возле камина. Его тоже нужно покрасить.
– Покрасить трос?
– Естественно.
– В зеленый цвет?
– Нет, тоже в золотистый.
Глава 22
– Ты блефуешь, Карла.
– Другого выхода все равно нет, Фэллоу. Это твой шанс вовремя вернуться домой.
К концу дня гостиная сверкала золотой краской, как и трос. Вечер и бо́льшая часть ночи ушли на приготовления. Однажды мы услышали, как над нами пролетает скиммер, и наши сердца ушли в пятки. Я выбежала наружу, увидела, что машина неправительственная, и замахала как сумасшедшая. Но кажется, меня вообще не заметили.
Встав рано утром, мы занялись потолком. Мне стало казаться, что у нас и в самом деле все получится. Но работа оказалась непростой. Я провела немало времени на раздвижной лестнице: вставляла крючья в купол потолка, натягивала трос, закрепляла и нагружала одеяла.
Закончив, я спустилась вниз и убрала лестницу обратно в сарай. Когда я вернулась, радуясь теплу, Алекс снова вывел меня за дверь.
– Нужно заманить их на середину гостиной, – сказал он.
– Думаю, это несложно.
Вернувшись на крыльцо, мы заглянули в открытую дверь.
– Для процедуры им потребуется стол, – еле слышно прошептал Алекс.
– Для линейной блокировки?
– Да.
В гостиной были две тумбочки, кофейный столик и обеденный стол.
– Обеденный стол не подойдет, – сказал он. – Стоит в неудачном месте. Когда вернемся, свалим на него посуду. Стаканы, тостер, грязное белье – все, что попадется под руку.
– Хорошо.
Алекс обвел взглядом гостиную:
– Оставим им кофейный столик.
– Он тоже стоит не в самом удачном месте.
– Знаю. Ты права. – Он немного подумал. – Ладно. Его тоже завалим. Остается одна из тумбочек.
– Не проще ли вытащить ее на середину комнаты?
– Принеси шахматы, – сказал Алекс.
Сняв с тумбочки лампу, он передвинул ее в нужное место, затем поставил на тумбочку шахматы и расположил фигуры так, чтобы создать впечатление брошенной на середине партии. Из нескольких стульев, стоявших у обеденного стола, мы взяли два и поставили их по сторонам тумбочки.