Всего лишь подождать.
А цунами гамма-лучей по-прежнему мчалось к Салуду Дальнему со скоростью света.
Джамбри тоже дал интервью по омикрону. Опасный момент наступил, когда его попросили прокомментировать решение Уайтсайда об отправке к Салуду Дальнему ничтожной горстки военных кораблей.
– Я понимаю, почему он так поступил, – сказал Джамбри, не видевший никакого смысла критиковать главу Конфедерации. – Вряд ли речь идет о недоверии ашиурскому руководству. Это всего лишь предосторожность. Я бы предпочел, чтобы он отправил больше кораблей, но, думаю, стоит признать, что направление выбрано верное.
Меня всегда интересовало, как работают фрактальные взаимодействия у «немых». Куда труднее убедить кого-то в откровенной чуши, если ты, по сути, сидишь на нудистском пляже.
– В точку, Чейз, – улыбнулся Алекс.
Я не сообразила, что высказала свои мысли вслух: на мгновение мне показалось, будто Алекс каким-то образом ухитрился их прочитать.
– Ты про нудистский пляж? – спросила я.
– Нет, не нудистский. Тебя ведь сняли с плота, когда там плавали эти… вакабубу.
– Вупару, – поправила я.
– Суть в том, что тебе пришли на помощь.
– Конечно. А ты чего ожидал, Алекс?
Алекс посмотрел на Касселя:
– Когда вы выступаете по омикрону, ваши мысли улавливаются приемником и передаются по сети?
– Да, – ответил Кассель.
– Как насчет Джамбри? Система улавливает и его мысли? Или ему требуется некий перевод?
– Интервьюер читает мысли Джамбри. В сеть передается скорее то, что думает интервьюер, а не мысли Джамбри как таковые.
– Почему?
Кассель поколебался.
– Дело в том, что… – Он замялся. – Дело в том, что система попросту не работает с человеческими мозгами.
– Мы настолько тупые? – предположил Алекс.
– Я бы так не сказал.
– Человеческий мозг работает на другом энергетическом уровне, – вмешалась Селотта. – Подробностей я не знаю: никогда не разбиралась во фракталах. Но все именно так.
– Скажи, – спросил Алекс, – вы читаете мысли людей настолько же легко, как мысли друг друга?
– Нет. – Она неловко пошевелилась в кресле. – Нет. С людьми сложнее.
– Как насчет невербального общения? Вы можете его интерпретировать?
Глаза ее заблестели.
– Ты про изменение своего тона, когда ты спросил, не считаем ли мы вас ограниченными?
– Так я и думал. – Он снова повернулся к Касселю. – Почему никто не хочет взять интервью у нас?
– У них есть Джамбри, – ответил Кассель. – Узнав о прибытии делегации, они, естественно, решили общаться главным образом с послом.
Джамбри продолжал говорить. Селотта убавила звук, но я все равно кое-что слышала.
– Уверен, – сказал он, – мы сумеем найти общий язык и преодолеть трудности. Просто надо чаще вступать в диалог.
– «Диалог» – неподходящее слово, – буркнула я. – Нам нужен разговор.
Алекс несколько мгновений смотрел куда-то вдаль.
– Кассель, – наконец спросил он, – можно организовать интервью с нами?
– Конечно. Ты сейчас подумал о Чейз на пляже?
– Да.
– Что ж, – заметил Кассель, – может, и сработает.
– Обо мне на пляже? Вы, вообще, о чем?
Алекс посмотрел на меня, и мне показалось, будто он хочет отправить меня на Болото IV, откуда нужно забрать древнюю систему охлаждения.
– Чейз, – сказал он, – ты готова дать интервью?
– Я? Ни за что в жизни, дорогуша. Я готова сражаться с морскими чудовищами, подниматься в верхние слои атмосферы на такси, даже общаться с призраками в лесу. Но интервью – никогда.
– Потребуется только одно: говорить то, что думаешь.
– Алекс, зачем?
– Поверь мне.
– Что, если ты выступишь сам? Ты же постоянно этим занимаешься.
– В том-то и проблема. Пожалуй, я уже слегка пресытился. Там, на плоту, была именно ты. Никто другой не сможет этого сделать. К тому же ты намного симпатичнее, чем я.
Селотта сжала мое плечо.
– Чейз, – сказала она, – он знает, что говорит.
Кассель куда-то позвонил. Как и многое другое на этой планете, беседа прошла в полной тишине: он минуту-другую смотрел на коммуникатор, никак не реагируя, а затем закрыл устройство.
– Мы обо всем договорились, – сказал он. – Как раз есть подходящий интервьюер.
– Кто?
Кассель немного помолчал, затем ответил:
– Он просит звать его Ордалем. Кстати, это местный эквивалент Уолтера Анкаво.
Считается, что ашиуры способны воспринимать лишь осознанные мысли, но я в этом сомневаюсь. Уолтер Анкаво был, вероятно, самым знаменитым журналистом на Окраине, но я не вспоминала о нем уже много месяцев.
Алекс заявил, что тоже не думал об Анкаво. Так или иначе, Ордаль должен был появиться завтра.
– Запись сделают утром, а передача состоится завтра вечером, – сообщил Кассель.
– По-моему, это неудачная мысль, – заметила я.
– Чейз, все будет хорошо. Нужно убедить общественность, что мы не дикари. Кто сделает это лучше тебя?
– Согласен, – сказал Кассель.
– Господи, – пробормотала я. – Когда все пойдет прахом, помните, что идея была не моя.
– Ничего не пойдет прахом.
Я вскарабкалась на стул, жалея, что ноги не достают до пола.
– Мы поедем в студию?
– Нет. Все пройдет здесь. Они считают, что так тебе будет удобнее.
– Это ты им внушил?
– Возможно. – Кассель наклонил голову, словно заверяя меня, что беспокоиться не о чем. – Все будет хорошо.
– Что я должна им говорить? Какой вообще в этом смысл?
– Тебе нужно лишь беседовать с Ордалем, – ободряюще улыбнулся Алекс. – Как заметил один из соседей Селотты, дела шли бы намного лучше, если бы мы узнали друг друга ближе. А такой возможности у нас фактически не было. Вот что нам нужно. Мы хотим показать публике лучшее из того, что у нас есть.
– И ты бросаешь меня на растерзание? Господи, Алекс…
– Просто расслабься. Оставайся собой, следуй своим инстинктам. Все будет хорошо.
– Ну да.
– Все будет хорошо, – повторила Селотта. – Если даже у тебя промелькнет мысль, что «немые» – невероятно сексуальные существа, – она бросила взгляд на Касселя: тот откинулся на спинку кресла, беззвучно смеясь, – оправдываться незачем. Все поймут. И помни, что язык – всего лишь код. Ордаль и его аудитория не смогут прочесть слова, которые формируются у тебя в голове. Только образы, чувства, эмоции, которые могут у тебя возникнуть.
Голубой с золотом скиммер завис над виллой.
– Делают фотографии, – пояснил Кассель.
Чуть позже они приземлились и внесли в дом аппаратуру. Группа из трех ашиуров во главе с женщиной начала двигать мебель и устанавливать записывающее оборудование. Селотте и Касселю объяснили, что после начала записи все, кроме участников передачи, должны будут покинуть дом. Закончив, они снова забрались в скиммер, пообещав вскоре вернуться, и исчезли в утреннем небе.
– Какую аудиторию собирает этот парень? – спросила я.
Кассель задумался.
– Согласно последним опросам, около сорока миллионов. Это много. Еще важнее то, что среди его слушателей есть… – он помолчал, подбирая слова, – сильные мира сего. Если хочешь произвести фурор, это самый подходящий способ. – Он посмотрел в ту сторону, куда улетел скиммер. – Жаль, что мне никогда не уделят столько внимания.
Произвести фурор. Я снова вспомнила вупару.
Может, у меня получилось бы неплохо, если бы Алекс не твердил, что все будет хорошо. «Все у тебя выйдет. Разве может что-то пойти не так? Не беспокойся, Чейз, главное – вести себя естественно». В конце концов Алекс замолчал: то ли он понял, что все равно ничем не поможет, то ли хозяева прочитали его мысли и посоветовали замолкнуть. Как бы то ни было, Селотта сменила тему, заведя разговор о том, какой вкусный ужин нас ждет. Кассель начал рассказывать об ашиурском философе Тулисофале и Каймановых утесах, а Алекс сделал вид, будто читает.
Через два часа скиммер вернулся. Из него вышла ашиурка, вошла в дом и начала настраивать аппаратуру. Голосового модуля у нее не было. Как мне показалось, мы с Алексом были для нее вроде ручных шимпанзе. Она замерла – явно прочитала мою мысль. Я представила себе банан. Очень вкусно. Ням-ням. Ашиурка продолжала работать, а я мысленно жевала банан. Селотта заметила, что это не лучший способ завоевать их расположение.
Тем временем прилетел второй скиммер, и из него вышел ашиур – судя по всему, сам Ордаль, одетый в ярко-золотую мантию. Достав из небольшого черного ящика цепочку с голосовым модулем, он несколько мгновений разглядывал ее, затем повесил себе на шею и величественно зашагал по дорожке.
Кассель встретил Ордаля у дверей и проводил в дом. Обычный «немой», примерно на две головы выше меня. Кожа у него была не серой, как у всех, кого мне доводилось видеть до сих пор, а почти золотистой. Его физиономия, разумеется, ничего не выражала – только длинные челюсти и ромбовидные глаза. Он обменялся мыслями с Селоттой и Касселем. Затем все повернулись к нам с Алексом. Кассель представил нас, и Ордаль ответил, что рад с нами познакомиться.
Вот одна из многих проблем, возникающих при общении с ашиурами: производители голосовых модулей, судя по всему, выпускают лишь две их разновидности – по одной для каждого пола. Все мужские и все женские голоса совершенно идентичны. Поэтому во время подготовки к интервью я лишь изредка догадывалась, кто говорит – Кассель или Ордаль, особенно если учесть, что ни один не шевелил губами. Сообразив, что происходит, Кассель отодвинулся подальше от Ордаля: стало легче понять, кому принадлежит голос.
Наконец все вышли наружу, заняв места в скиммерах или на веранде. Ашиурка закрыла двери, и я осталась наедине с Ордалем. Он спросил, готова ли я начать. Вопрос был чисто формальным: Ордаль наверняка знал, что я не готова и никогда не буду готова.
– Да, – как можно небрежнее ответила я.
– Расслабьтесь. – Он оскалил клыки и показал на кресла. Что это было – улыбка или обещание уничтожить всех нас? – Почему бы нам не сесть, Чейз?