Фарго забрались по ступенькам на пирамиду Солнца и посмотрели вниз, на остальной комплекс, лежащий в двухстах футах внизу.
— Пирамида бедного Кетцалькоатля ничтожна в сравнении с этим. Над ним посмеялись. Не уважают здесь пернатых змеев, — весело сказал Сэм, радуясь ветерку, взъерошившему его волосы.
— Давай сделаем остановку в музее — там наверняка есть кондиционер. Охладимся, а потом покончим со Змеиным Мальчиком, а? — предложила Реми.
— Похоже, неплохой план. Особенно насчет кондиционера.
В музее было полно артефактов, обнаруженных за сотни лет археологических раскопок Теотиуакана. В том числе тут экспонировались карта и модель города — каким он был в пору своего расцвета. Все здания были покрыты гипсом, расписаны яркой краской и украшены фресками в честь богов и изображениями празднования важных моментов в истории здешней цивилизации. Пятнадцать минут Фарго небрежно рассматривали экспозицию, наслаждаясь прохладным кондиционированным воздухом, а после начали последний переход — к месту, которое испанцы назвали Цитаделью, потому что приняли его за крепость. На самом деле это была площадь, и на ней стоял храм Пернатого Змея.
Когда муж и жена приблизились к храму, он не особенно впечатлил их в сравнении с двумя пирамидами — те были выше. Но поднявшись по ступенькам платформы перед храмом, они смогли рассмотреть детали резных змеиных голов и искусные изображения змей, извивающихся вокруг каждого этажа.
— Тут все связано со змеями, — сказал Сэм.
— Со змеями жить — по-змеиному шипеть. Или шипи, или вали домой. Таков мой новый девиз! — улыбнулась его супруга.
— Тогда ты попала в нужное место. Тут кругом сплошные змеи.
— Но здешние змеи с перьями. Не забывай про оперение.
— Конечно, не забуду.
— Похоже, тут закрыто для посетителей, — заметила Реми. — И работа над головами некоторых змей еще продолжается.
— Мне кажется, это все равно что владеть мостом. Чинишь и чинишь его, а работе нет конца и краю.
— Итак, именно здесь находился центр города?
— Так считается. Но остальной город — вон там, под пахотной землей.
— А еще здесь был торговый центр. — Затем Реми показала на пирамиду: — Итак, ты думаешь, что погребальная камера может находиться под задней частью пирамиды? А в ту часть можно зайти?
— Не смотри в ту сторону. Там все огорожено. Кроме того, как только мы получим разрешение и начнутся раскопки, мы проведем там много дней, а до тех пор там наверняка не на что смотреть… Просто очередные груды земли.
После двадцатиминутного осмотра Цитадели Фарго двинулись обратно к главному входу, где измученных душной жарой туристов ожидал ряд такси. Супруги сели в первую в очереди машину, и Реми украдкой оглянулась туда, где их «тень» как можно быстрее ковыляла к парковке.
— Подождем его? — предложила она.
— Нет. Почему мы должны облегчать ему жизнь?
— Интересно, кто он такой? Вернее, кто его к нам приставил?
— Человек, который не на шутку огорчен тем, что в данную минуту происходит. Не беспокойся, мы отделаемся от них, как только получим разрешение. Тут поблизости есть небольшие отели, где мы сможем остановиться, и где нас не найдут. «Хвост» вернется с пустыми руками.
— Надеюсь, ты прав.
На обратный путь ушел час. Затем, пообедав в ближайшем ресторане, Фарго отправились в институт.
Снаружи у бордюра были припаркованы две полицейские машины, а рядом с ними стояли несколько любопытных студентов.
— Интересно, из-за чего все это? — пробормотала Реми, когда они вошли в здание.
Сеньорита Касуэло стояла возле стола охранника, негромко разговаривая с полицейским. Увидев Фарго, она прекратила разговор и подошла к ним. На ее красивом лице ясно читалось напряжение.
— В чем дело, Марибела? — спросил Сэм.
— Карлос исчез. Полиция говорит, его похитили.
— Карлос?! — выпалила Реми.
Мексиканка нахмурилась и кивнула:
— Такова прискорбная сторона жизни в Мехико. Тут слишком часто случаются похищения.
— Это ужасно. Что предпринимает полиция?
— Полицейские обыскали его офис, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь, что помогло бы установить личность похитителей, но это чистейшей воды формальность. Обычно организованные банды похищают людей ради денег, нацеливаясь на богатых и влиятельных. Боюсь, Карлос отчасти богат и отчасти влиятелен, поскольку у его семьи есть состояние, а сам он занимает пост в правительстве.
— А похитители… Они обычно не причиняют вреда своим жертвам? — спросила миссис Фарго.
Лицо Марибелы еще больше затуманилось:
— Бывает по-разному. Невозможно предсказать, как все обернется. Но будем молиться, чтобы все побыстрее закончилось и чтобы Карлос вернулся к нам невредимым. Боюсь, это все, что мы можем сделать.
28
В течение двух следующих дней выяснилось, что оформление разрешения на раскопки приостановилось с похищением Рамиреса. Теперь, когда он не проталкивал эти бумаги, их засосало в огромную черную дыру бюрократии Мехико. Антонио посетил министерство, чтобы посмотреть, как идут дела, и, проведя там полдня, вернулся с мрачным лицом:
— Никто ничего не знает. Поэтому я подал новое прошение. Но мы потеряли почти неделю.
— Вот досада! Вряд ли мы можем что-нибудь с этим поделать, — сказал Сэм.
— К несчастью, вы правы. Такова уж система, — вздохнул Касуэло. — Это плохая система, но нам приходится с ней работать.
— И сколько времени будет рассматриваться прошение, как по-вашему?
— Возможно, целый месяц. Хотя я подчеркнул, что нам пообещали финансирование работ, и сказал, что время здесь — важный фактор… Поэтому, надеюсь, они поторопятся.
— Месяц — слишком много. Карлос считал, что может провернуть все за неделю.
— Наверное, ему бы это удалось. Но беда в том, что Карлоса тут нет, поэтому мы не можем воспользоваться списком его контактов. Это он мог позвонить по телефону и пригласить нужного человека на ленч, а я, боюсь, даже не знаю, кто этот нужный человек. Я провел всю жизнь в институте и в экспедициях.
Реми шевельнулась на стуле:
— Мы можем чем-нибудь помочь? Как-нибудь ускорить дело?
Антонио нахмурился:
— Искренне хотел бы, чтобы такое было возможно. Но ничего не приходит в голову.
С этими словами мексиканец ушел, чтобы снова заняться недавней находкой. Фарго вернулся к изучению фотографий тоннеля, обнаруженного под храмом Пернатого Змея, а его жена погрузилась в размышления над пиктограммами из гробниц, раскопанных после землетрясения к северу от города. В час дня супруги сделали перерыв на обед, и Сэм позвонил в клинику, чтобы узнать, как поживает Лазло. На звонок ответила администратор, Изабелла Бенито. После обмена приветствиями Фарго перешел к здоровью своего друга, которое они с Реми обсуждали прошлой ночью:
— Как он?
— Физически он становится сильнее и почти полностью выздоровел, — сообщила Изабелла. — Он прибавил в весе три килограмма и каждый день принимает участие в программе упражнений, разработанной нашей клиникой.
— А умственно?
— О, это всегда более трудный процесс! Психологическая зависимость от алкоголя — коварная вещь и еще много лет будет играть большую роль в его жизни.
— Понимаю…
— Ему нужно пересмотреть представления о самом себе, чтобы представить свое будущее без алкоголя. А это, как говорится, сложнее всего. К сожалению, многие пациенты не справляются с этим важным переходным периодом и становятся жертвами прежних привычек.
Сэм вздохнул:
— Как по-вашему, он достаточно окреп, чтобы работать вместе с нами над проектом?
— Это зависит от того, что от него потребуется. Если вы спрашиваете, сможет ли он работать здесь, пока поправляется, ответ — осторожное «да». Такая работа может оказаться целительной.
— А как насчет того, чтобы отправиться вместе с нами в экспедицию?
— В экспедицию? Вы имеете в виду — покинуть клинику до окончания курса лечения?
— Всего лишь временно. Скажем, он будет проводить день здесь, а два — там. Как по-вашему?
Бенито поколебалась, раздумывая над вопросом:
— Мы приближаемся к тому моменту, когда будем постепенно заново знакомить его с внешним миром. Маленькими шажками, чтобы он акклиматизировался к не больничному окружению. Но это возможно только при условии тщательного контроля, только если за ним будут присматривать на каждом повороте.
— Значит, он готов выйти во внешний мир?
— Да, но это представлялось мне походом в ресторан с несколькими другими пациентами и в сопровождении консультанта. Или прогулкой по магазинам. А судя по вашим словам, у вас задумано нечто большее… И от него тоже потребуется много больше.
— Сеньора Бенито, Лазло — выдающийся ученый, — попытался убедить администратора Фарго. — Он живет ради науки. Интеллектуальная стимуляция для него — как кислород. Я решил вовлечь его в проект, который полностью займет его внимание. Даст ему цель в жизни.
— Если вы того желаете, у меня нет возражений, но вам придется взять на себя полную ответственность.
— Да, я это ценю. Если я правильно понял, вы считаете, что он в силах заниматься такими делами, но не можете гарантировать, что у него… Не случится рецидива.
Ответ Изабеллы прозвучал осторожно:
— Я не вижу к тому противопоказаний, но, если честно, сеньор Фарго, ни один из нас не может абсолютно точно предсказать, каков будет исход. Особенно у пациента в таком состоянии, как сеньор Кемп. Для выводов еще рановато.
— Спасибо за откровенность, я это ценю.
— Не за что.
— Мы приедем сегодня днем с ним повидаться.
Сэм дал отбой и пересказал разговор Реми. Она выключила свой компьютер и с озабоченным видом собрала вещи.
— Не знаю, дорогой, — протянула миссис Фарго задумчиво. — Я имею в виду — с этим манускриптом Лазло сотворил маленькое чудо, но, похоже, он все еще ступает по тонком льду.
— Безусловно. Но, думаю, ему полезно будет поработать с нами. И нам наверняка не помешает лишняя пара глаз. Что плохого может произойти?..