— У меня нет амбиций, я — слуга Отечества, — отрапортовал министр.
— Вот и правильно, — сказал президент, — а люди с амбициями это вообще опасные элементы. Так что я жду от вас доклад о раскрытии тайны видеосъемок во времени.
— Так точно, — сказал министр и вышел, вытерев пот со лба.
— Ох, и жизнь, — думал он, сидя в своем лимузине, распугивающем все машины по маршруту движения к министерству, — идешь на доклад и не знаешь, какой вопрос тебе зададут. Каждый вопрос с каким-то подвохом, чтобы можно было сказать, что устарел ты, министр, пора тебе на пензию, на дачу не казенную, а на свою клубнику граблями ворошить…
Следующим президенту докладывал директор федеральной службы безопасности. Доклад был большой и обстоятельный с таблицами и диаграммами и с выводами, из которых мало что можно было понять.
— Ну, и где этот Кулибин? — спросил президент.
— По нашим данным, должен проявиться буквально в ближайшие дни, — доложил директор, — и тогда мы его вычисли в кратчайшие сроки.
— Сколько человек работало над проблемой? — спросил президент.
— Всего было привлечено триста двадцать семь человек, — доложил директор, не глядя в бумажку, — из них докторов наук — три, кандидатов наук — семьдесят два, — по специальности историк — двадцать, политолог — семнадцать…
— И сколько денег было потрачено на исследования? — как бы невинно спросил президент.
— Чуть меньше миллиона, — доложил директор.
— Чуть меньше миллиона, — голос президента креп и становился всем более зловещим, — и все впустую? Картинки, графики и все для того, чтобы подтвердить отсутствие результата? Вы что, по советским временам соскучились, когда можно было лапши навешать на уши и спокойно работать очередной отчетный срок? Не выйдет. В МВД всего лишь один майор был задействован и тот уже имеет конкретную фамилию и адрес этого человека. Уже поехал внедряться, а ваша контора мух не ловит. Да как же вы шпионов выявляете, если с таким простым делом справиться не можете? Да и шпионов ли выявляете? Может, назначаете кого-то шпионами, как в 1937 году? Идите и докладывать мне будете по электронной почте, потому что деньги нужно экономить. Идите.
Директор ФСБ вышел из кабинета, лихорадочно разыскивая в карманах коробочку с валидолом и отчетливо вспоминая, что она осталась на столе в его кабинете.
— Пожалуйста, товарищ генерал, — молодой секретарь протягивал ему маленький поднос, на котором стоял алюминиевый цилиндрик с завинчивающейся крышечкой. Прямо в глаза бросалась надпись: Validol (Menthol solution in menthyl isovalerate).
— Сервис, — подумал директор, взял таблетку под язык и почувствовав резкий и приятный вкус препарата. Препарат начал действовать чуть ли не мгновенно, отодвигая те тревоги, которые мучили его у Самого, — и препарат американский, не наш. Наши никак не могут делать лекарства. Сколько им перетаскали технической информации, все как горохом об стенку. Поручи нашим собирать "мерседес", все равно получатся "жигули". А эмведэшник хорош, словом не обмолвился. А ты сам-то с ним словом обмолвился? То-то, раньше всегда было взаимодействие, а сейчас осталась борьба за доступ к телу. Тьфу, демократия, а хуже, чем было при тоталитаризме. Надо будет потолковать с ним по-дружески.
Встреча состоялась в тот же день в одной из гостиниц МВД для приема высоких и дорогих гостей. Номера были отделаны в стиле Людовика четырнадцатого по номеру. Огромные кровати из вишневого дерева с позолотой в двадцать четыре карата. Смотрите, в стране, где половина населения находится за чертой бедности, могут принимать по-королевски.
— Ты чего, генерал, взаимодействующий орган подставляешь? — ласково спросил директор ФСБ.
— А чего же это взаимодействующий орган, первым получив задание, даже словом не обмолвился? — парировал министр.
— Как-то, знаешь, времени не было, запарка, — улыбнулся директор.
— Вот и у меня запарка была, — поддержал его министр.
— Что будем делать? — спросил директор.
— А ты что предлагаешь? — поинтересовался министр.
— Давай произведем обмен кое-какой информацией, — предложил директор.
— Кое-какой? — переспросил министр. — Давай, обменяемся кое-какой информацией.
— Куда уехал твой майор? — спросил директор.
— Если бы я знал, — деланно удивился министр, — обещал позвонить, если что.
— Значит, обещал позвонить, — протяжно сказал директор, — ладно, дай почитать его рапорт.
— Нет рапорта, — развел руками министр, — он не любитель писать бумаги, устно докладывал.
— И что он докладывал, — не унимался директор.
— Не совсем я точно понял, — сказал министр, — но у этого мужика любовницу отравила мать Шарлотты Корде (Шарлотта де Кор), и он при помощи кардинала Мазарини пристроил девочку к ее родителям, а сам вернулся домой.
— Что за Шарлотта Корде? — не понял директор.
— Ну, та, что кинжалом в ванне убила палача Франции журналиста Жана-Поля Марата, — скромно сказал министр.
— И где он про все это читал? — саркастически спросил директор.
— Да все там же, в Интернете, — сказал министр.
На том и расстались.
— Похоже, что я ему слишком много рассказал, — подумал министр, а он мне вообще ничего не рассказал. Вероятно, и рассказывать-то нечего.
Глава 17
Сбор оперативной группы федеральной службы безопасности страны был произведен в двадцать один час. Все было как всегда, как в старой сказке: наступила ночь, взошла луна, а в стране дураков закипела работа.
Состав оперативной группы был тот же: первые заместители, просто заместители и начальники основных управлений.
— Так вот, — с расстановкой сказал директор, раскачиваясь с каблука ботинка на его носок, — так вот, менты нас опередили и, причем, опередили с наименьшим задействованием сил, средств и расходованием денег, на что особо обратил внимание президент. Но я бы не был вашим начальником, если бы не старался в интересах службы. Есть наводка, добытая через мои личные источники. Нам нужна Шарлотта де Кор, мать известной террористки Шарлотты Корде, которая убила французского чекиста и журналиста Жана-Поля Марата. Даже картина была по этому поводу написана: умирающий Марат с кинжалом груди подписывает своей кровью смертный приговор дворянам и всем несогласным с революцией.
После этого во Франции начался красный террор. Но почему-то об этом терроре французы не любят вспоминать, а все пытаются перевести стрелки на наши органы, как наиболее кровожадные. А если рассмотреть этот вопрос объективно, то количество обезглавленных французов намного больше тех расстрелянных, что захоронены на полигонах ВЧК-НКВД. Милиционеры должны нести ответственность за это наравне со всеми сотрудниками правоохранительных органов. А их все время чекистами называют, особенно их дивизию имени Дзержинского.
Перестройка не перестройка, а дело Ленина-Сталина-Дзержинского живет и процветает. И поверьте мне, старому чекисту, мы еще доживем до того времени, когда над башнями Кремля засияют красные рубиновые звезды, а со знака "Почетный сотрудник госбезопасности" уберут двуглавую птицу и вернут звезду с серпом и молотом. Вот действительно пролетарский символ — серп и молот. Серпом по горлу и молотком по яйцам, чтобы уменьшить рождаемость контрреволюционных элементов.
Тут меня недавно спрашивали, а не перенести ли нам День ЧК с 20 декабря на какой-нибудь другой день и вообще, не убрать ли нам из лексикона слово "чекист", потому что ЧК запятнала себя массовыми репрессиями против собственного народа и чекист воспринимается как термин "палач".
— Дудки, — сказал я им, — из песни слова не выкинешь и историю нечего замазывать разноцветными карандашами. Мы славные наследники Феликса Дзержинского и не поступимся принципами, которые он нам заповедовал. Поэтому день ЧК как был, так и будет отмечаться 20 декабря, а 19 декабря отмечают свой праздник Особые отделы. Эти все время хотят подчеркнуть, что они чекистее всех чекистов, а ведь это у них руки по локоть в крови.
— Сидите, товарищ генерал, сейчас мы вас не будем позором клеймить, время еще не подошло, — сказал директор начальнику управления Особых отделов. — Вы вот тут шпионов всяких разоблачаете, под суд отдаете. А они в судах ваши дела разбивают тем, что все ваши секретные материалы опубликованы в открытой прессе. Любой нормальный человек, который умеет читать, может из этих статей составить такую особенную статью, что у вас фуражки с головы слетают от ужаса. Думать надо, прежде чем дела уголовные заводить. Мы, все-таки, кое какие законы, но соблюдаем, не милиция ведь. Ну, что, время позднее, — сказал директор, посмотрев на дорогие швейцарские часы. Одни часы, а стоят как две простые автомашины, — по домам товарищи, у всех семьи, нужно и семьями побыть.
Участники совещания начали вставать, и собирать в папки разложенные было бумаги.
— Товарищ директор, — вдруг сказал первый заместитель, — вы так и не сказали, зачем вы нас вызвали из дома?
— Точно, — сказал директор, — присаживайтесь. С какого момента начался сбой в постановке задачи?
— Когда помянули французского чекиста Жана-Поля Марата, — уточнил первый заместитель.
— Так и есть, — согласился начальник, — как только помянешь слово "чекист", столько возникает ассоциаций. Стоп, про чекистов потом. Так вот. Главное — Шарлотта де Кор отравила у этого мужика любовницу. А он, как мне кажется, ее убил, потому что потом он по ее просьбе занимался устройством судьбы ее малолетней дочери. И этот мужик по этому делу встречался с первым министром Франции кардиналом Мазарини.
— А кто этот мужик? — спросил начальник информационно-аналитического управления.
— То есть как это? — уставился на него директор. — Это тот человек, которого мы ищем. Эти данные — выход на него. И вы, именно вы, должны найти его. Вашему управлению сбор по "тревоге", казарменное положение и до тех пор, пока не найдете эти данные, из здания никуда не выходить. Вам все понятно?
— Так точно, товарищ директор, — отчеканил начальник управления, встав по стойке смирно.