После легкого завтрака начался совет. В гостиной дома Логвинова собрались все, кто был посвящен в главную суть дела. Почти тот же самый состав, что и год назад, в резиденции Патриарха, накануне президентских выборов. Новичками были братья Константин и Мефодий, а еще — хозяйка дома, супруга Ярополка Логвинова. Из того, что женщина была допущена магистром на совет, Патриарх сделал вывод, что она тоже причастна к магическим тайнам своего мужа и, скорее всего, сама является волшебницей.
Сперва вернувшиеся из Ленинградской области воины Церкви, дополняя и поправляя друг друга, подробно рассказали обо всем, что случилось там. Уничтожив сатанистов-геббитов, Мефодий и Константин освободили похищенную теми девочку, отпоили ее святой водой, после чего доставили малютку в ближайшую больницу, а сами отправились в обратный путь.
— Значит, темные дела продолжаются, — после небольшой паузы произнес Ярополк Владиславович. — Надеюсь, вы уничтожили сатанинский алтарь?
Монахи переглянулись.
— Нет, — сказал Мефодий. — Более всего мы пеклись о том, чтобы спасти жизнь несчастного ребенка.
Магистр с досадой стукнул по столу ладонью.
— Похвальное, конечно, начинание, — сказал он, — но дьявольский инструмент нужно было разрушить. Подумайте сами — в любой момент они могут вернуться туда и совершить новое жертвоприношение взамен сорванного.
Вид у героических монахов был теперь очень подавленный.
— Вашей вины в том нет, — поспешил успокоить их Логвинов. — Это я виноват в том, что не снабдил воинов Церкви всей информацией. Что ж, надеюсь, еще не поздно все исправить. Вы сможете отметить на карте место, где установлен алтарь?
— Конечно, — Мефодий полез в стоявший у ног дорожный мешок за картой. Через минуту он уже обводил карандашом нужное место.
— Отлично, — промолвил Логвинов. — Олег, — сказал он, обращаясь к своему ближайшему помощнику, — возьми у Мефодия карту и отправляйся туда. Уничтожь мерзкое вместилище дьявольских сил. Надеюсь, еще не поздно, — повторил магистр.
Баранов, не говоря ни слова, встал со своего места, взял со стола карту и вышел из гостиной. Задержавшись на пороге, он коротко кивнул, прощаясь с присутствующими.
— Может, будет лучше, если с ним поедет кто-нибудь из воинов Церкви? — предложил патриарх.
— Он справится, — заверил Ярополк Владиславович. — Олег — один из лучших. Недаром он носит прозвище Бультерьер.
— Теперь мы должны выработать стратегию дальнейших действий Альянса, — сказал Патриарх.
— Да, — кивнул Логвинов. — Поскольку мы теперь знаем, что Райшмановский не намерен останавливаться, и знаем, чего он добивается, нам следует принять контрмеры. Думаю, лучше всего будет ослабить его организацию, исключив из игры нескольких важных ее участников…
— Но как мы можем это сделать, если ничего не знаем о них? — недоуменно вопросил Патриарх. — Известно лишь, что к сатанистам относятся сам Райшмановский, да неопределенное количество выродков, сидящих по тюрьмам или прячущимся в городских подвалах.
Ярополк Владиславович вкрадчиво улыбнулся.
— Владыка, не забывайте, что Альянс состоит из двух союзных сторон, — сказал магистр. — Наша часть не столь многочисленна, как ваша, зато у нас в запасе есть знания и приемы, которые вы считаете греховными, и потому не прибегаете к ним. Людям Ордена удалось выяснить некоторые подробности о деятельности фирмы «Атанас и Ко», что на деле означает «Око Сатаны».
Некоторые из людей Церкви при этих словах вздрогнули, кое-кто даже перекрестился. Патриарх, за годы противостояния привыкший к частому звуку запретного имени, только брезгливо поморщился.
— Аркадий, — Логвинов повернулся к сидевшему по левую руку от него Гольдштейну. — расскажи нашим товарищам о результатах твоего расследования.
— Первым делом я хотел бы объяснить, как оно стало возможным, — поправив очки, сказал критик и положил на стол папку с бумагами, которую до этого момента держал в руках. — Поскольку организация Райшмановского очень мощна, разветвлена, богата и оснащена по последнему слову техники, традиционные методы шпионажа к ней были неприменимы. К сожалению, в этом смысле спектр средств, доступных Райшмановскому, существенно превосходит возможности не только Ордена, но и Русской Православной Церкви.
Иерей Макарий, отвечавший, в числе прочего, и за техническое оснащение, при этих словах заерзал на стуле, но возражать не стал.
— К тому же, сейчас в распоряжении Райшмановского находится весь огромный технологический потенциал нашей страны, — продолжил Аркадий. — Так что, даже дистанционно управляемый самолет-разведчик в полпальца размером был бы с легкостью обнаружен и уничтожен.
— Ближе к делу, пожалуйста, — попросил Патриарх.
— Конечно, я к тому и веду, — кивнул Гольдштейн. — Поскольку наружное наблюдение за Президентом, или же шпионаж с использованием технических средств, были абсолютно невозможны, я решил прибегнуть к помощи магии.
— Неужели вам удалось проникнуть прямо в его сознание? — изумился первосвященник.
— Нет, на такое у нас способен только магистр, — улыбнулся публицист. — Но в данном случае, увы, даже его старания пропали бы втуне.
— Так что же вы сделали? — владыка начал терять терпение. И не он один — кто-то из монахов нервно забарабанил пальцами по столу.
— Поскольку вокруг Президента и так все время вьется всякая инфернальная мразь, — сказал Гольдштейн, — я подумал, что Райшмановский вряд ли почувствует, если ее вдруг станет самую чуточку больше. Существует множество мелких созданий тьмы, повелевать которыми в силах не только жрецы Сатаны, но и достаточно сильные маги, к которым я имею счастье принадлежать. И вот, я заклял нескольких кобольдов и гремлинов и заставил их следить за нашим неуважаемым Президентом. Как видите, колдовство может приносить не только вред.
— Ну, это мы уже давно знаем, — улыбнулся Патриарх. — Продолжайте, Аркадий.
— К сожалению, моим маленьким помощникам не удалось проникнуть в его главную цитадель — офис компании «Атанас и Ко». Там установлена слишком сильная магическая защита, она их сразу сжигала, — с явным сожалением промолвил Гольдштейн. Патриарх подумал при этом — а о чем же сожалеет литературный критик: о несостоявшемся вторжении в крепость зла, или о несчастной судьбе инфернальной шелупони? Разве дьявольские твари хоть чем-либо заслуживают сострадания?
— Но вот время нескольких государственных и частных встреч Президента, — сказал Гольдштейн, — а также во время его передвижений по Москве — ведь гремлины очень хорошо себя чувствуют в автомобильных двигателях — они вполне успешно следили за ним, фиксируя каждое слово.
— Полагаю, вам удалось узнать достаточно, чтоб оправдать столь длительную прелюдию? — слегка раздраженно молвил Патриарх.
— Конечно, — Гольдштейн, наконец, раскрыл лежавшую перед ним на столе папку. — Узнаете? — поинтересовался он, продемонстрировав сидящим напротив людям широкий цветной фотоснимок. Худощавый молодой человек с ежиком светлых волос хитро смотрел в объектив, демонстрируя ослепительную улыбку.
— Да кто ж его не знает? — на лице первосвященника возникла полупрезрительная усмешка. — Этот скоморох в телевизоре мелькает гораздо чаще, чем я. Даже, наверное, чаще, чем Райшмановский.
— Не простой оказался скоморох, владыка, — Гольдштейн положил фотографию обратно в папку. — Как удалось установить, этот известнейший юморист, Вова Пуля, является одним из главных агентов сатанинского влияния на отечественном телевидении. Он владеет основами гипноза и, отпуская в эфире колкости, незаметно вплетает между ними нужные Райшмановскому установки. Само собой, шоумен внушает своей публике беззаветную любовь к Президенту. А ведь аудитория Пули исчисляется десятками миллионов телезрителей…
— Да не может быть! — недоверчиво воскликнул иерей Макарий. — Каюсь, я тоже иногда смотрю его шоу. И как-то не стал я после этого сильнее любить подонка Райшмановского.
— Ты — это ты, — возразил Патриарх. — Ты знаешь, кто таков на самом деле Президент, и ненавидишь его. А большинство населения не знает и тысячной доли правды.
— И то верно, — согласился иерей.
Аркадий Гольдштейн вытянул из папки новый снимок, изображавший на этот раз крепкого мужчину лет сорока пяти, лысого, зато имевшего внушительные усы. Человек на фотографии был одет в черную кожаную куртку, глаза его были скрыты под солнечными очками.
— Это — Алексей Борачев, в «Оке Сатаны» известный под кличкой Харракс, — сказал публицист.
— Не только там, — добавил Патриарх. — Я помню этого мерзавца. Он пытался открыто пропагандировать сатанизм в конце девяностых, но потом вдруг резко исчез из общественной жизни.
— Да-да, — кивнул Аркадий. — Он исчез, потому что его подмял под себя Райшмановский. Харракс быстро почувствовал, откуда дует черный ветер смерти. Он стал лидером личной гвардии Геннадия Алексеевича — еще в ту пору, когда тот был депутатом.
— Это все? — поинтересовался Патриарх, заметив, что Гольдштейн закрывает папку.
— Пока что да, — кивнул маг. — Наблюдение продолжается. Даже сейчас.
— Но какую пользу может извлечь Альянс из этой информации? — пожал плечами иерей Макарий.
— Ну как же? — иронично прищурился Ярополк Логвинов. — Теперь мы знаем в лицо и по именам по крайней мере двоих из ближайших приспешников Президента, которые входят в хребет его корпорации. Нейтрализовав этих людей, мы нанесем «Оку Сатаны» существенный урон. Осталось решить, как именно мы это сделаем.
— Насчет Пули я сомневаюсь, — промолвил иерей Макарий. — Все-таки, всенародный любимец, да и потом — может, его еще не поздно перевоспитать. А вот Харракса бы задушил собственными руками, — кулаки священника сжались и задвигались, словно Макарий пытался оторвать голову невидимому цыпленку…
— Кстати, как же я мог забыть! — Логвинов легонько хлопнул себя ладонью по седой голове. Повернувшись, он взял с полки пульт от телевизора. — Тот, кого мы сейчас обсуждаем, возжелал поделиться с народом своими планами на будущее. Честно признаться, Орден пока не в курсе, что именно он задумал.