«В штатском» было тщательно интонировано. Гости, как сообщил Прохор Иванович, позвонили в дверь, но, не застав хозяина, ушли восвояси.
Николай лишь пожал плечами, хотя в том, что это были не случайные посетители, сомневаться не приходилось. На подобные вещи нюх у соседа был образцовым.
Дома он лишь успел поставить чайник, как зазвонил телефон. Лунин снял трубку и услышал голос Лиды.
– Мик приехал, – едва поздоровавшись, сообщила она.
– Ух ты! – обрадовался Лунин. – Ты его видела?
– Он звонил, сказал, что заходил к тебе, но не застал, заедет к шести. Я ему хотела рассказать, но он очень спешил…
Курносая художница сама хотела приехать, но родители, пораженные ее внезапным выздоровлением, не отпускали Лиду из квартиры ни на шаг.
Время шло медленно. Николай успел наскоро прибрать в квартире, два раза выпить кофе и выкурить полпачки «Астры». Чтобы отвлечься, он взял из шкафа мудреную книгу с жутким названием «Повстанцы Мау-Мау» и углубился в изучение извилистых путей национальной революции в далекой Кении. Лекарство помогло, и Николай не заметил, как стрелки часов приблизились к шести. Поставив книгу на место, он подумал, не заварить ли чай, как вдруг услышал шаги на лестничной клетке. И в ту же минуту кто-то позвонил в дверь.
Келюс заглянул в глазок и увидел улыбающееся лицо Мика. Николай тоже усмехнулся и открыл дверь.
– Ну привет, – выдохнул он. – Заходи, бродяга!
– Здравствуйте, Николай! – степенно и чуть снисходительно ответствовал Плотников, проходя в переднюю. Лунин невольно удивился – подобного тона от беспутного Мика слышать еще не приходилось. И внешне Плотников стал другим. Вместо модных тряпок на нем был аккуратный строгий костюм, волосы оказались коротко, по-офицерски подстриженными, да и весь вид стал каким-то иным, словно Плотников-младший повзрослел сразу лет на десять.
Вслед за Миком в дверях появилась веселая физиономия Виктора Ухтомского.
– Здравия желаю, Николай! – отчеканил он. – Мне заходить или в подъезде подождать?
Келюс втащил Ухтомского в квартиру, и молодые люди обменялись тычками в плечо. Ухтомский ничуть не изменился и был, похоже, искренне рад встрече.
– Мы днем заходили, – заметил Мик тем же странным тоном, – вас не было, мы долго ждали…
Произнес он так, что Лунина чуть не потянуло на извинения, но он тут же спохватился.
– А я, бином, что-то не видел вашей визитной карточки… сэр!
Плотников смутился и, на какое-то время потеряв свой гонор, стал прежним Миком. Лунин потащил гостей на кухню, усадил за столь много повидавший кухонный стол и поставил чайник.
– Ну ладно, – начал он, расставляя чашки. – Вижу, что живы. Надеюсь, никого не ранило?
– Меня, – поднял руку Ухтомский. – Правда, самую малость… Ерунда, зажило как на собаке. Вы-то как, Николай?
Келюс помедлил – ответить было не так-то просто.
– Вот что, – решил он, – обо мне потом, давайте о вас. Надолго сюда?
Мик и Ухтомский переглянулись.
– В общем-то, надолго, – ответил, наконец, князь. – Это длинная история… Да, Николай, вам привет от Антона Васильевича.
– Спасибо, – улыбнулся Келюс. – Как там генерал?
– Господин генерал, – как бы между прочим поправил Мик.
Келюс покосился на него, но ничего не сказал.
– Он сейчас большой человек, – не особо понятно сообщил Ухтомский, – его даже сюда не пускают, мол, опасно. Хотя тут не опаснее, чем у нас.
– Как там эта девушка? – перебил Мик, и Келюс догадался, о ком идет речь.
– В порядке. Отдыхает в Крыму.
– Хорошо…
Николай понял, что Плотников явно не хотел распространяться на эту тему в присутствии Ухтомского.
– Между прочим, мог бы и предупредить! – не выдержал он. – Как можно было отпускать ее одну?
– Извините, Николай! – виновато вздохнул Мик. – У нас… у меня было другого выхода… Вы знаете, кто она?
В голосе Плотникова было что-то странное.
– Я и не спрашивал, – успокоил его Келюс, – здесь она Ольга Константиновна Славина.
– Значит, они добрались даже сюда… Я ничего не могу вам объяснить, Николай. Пока, во всяком случае.
– Ладно, – заключил Лунин. – Сейчас ей, вроде, ничего не угрожает…
– А как там остальные? – подхватил Мик, определенно желая изменить тему разговора.
– Лида выздоровела, – сообщил Келюс, не решаясь говорить о Фроле. – Уже ходит…
– Вот здорово! – искренне обрадовался Плотников. – Ну, она молодец! А как там Фрол Афанасьевич?
– Да, – воскликнул Ухтомский, – как дела у моего дхарского кузена? Он сейчас здесь?
– Нет…
– Вот жалость-то! – огорчился Виктор. – Так хотелось повидаться! Я ведь, представляете, Николай, пока в госпитале лежал, сумел-таки перевести «Ранхай-гэгхэна». Не полностью, конечно. Вот, послушайте!..
Ухтомский принес из прихожей портфель, достал оттуда тетрадь в кожаном переплете и, открыв первую страницу, с выражением прочел:
Слушай, племя Серых дхаров,
Песнь о доблестном Ранхае,
Сыне Солнечного Леса,
Повелителе созвездий.
Путь его продлится вечно.
И дела его, и годы
Неподвластны силе ночи.
Слушай, племя Серых дхаров!
– Конечно, на «Калевалу» похоже, – смущенно добавил он, – зато, по-моему, точно… Так Фрол Афанасьевич не собирается в Столицу?
– Нет, – с трудом выговорил Келюс, – он не приедет. Фрол исчез… Кажется… он погиб…
– Что?! – ахнул Мик. – Фрол Афанасьевич?
– Вы… вы уверены, Николай? – растерялся Виктор.
– К сожалению, да…
Лунин, понимая, что гости ничего не знают о событиях последних месяцев, коротко рассказал о том, что произошло. Подробностей он и сам не знал, лишь сообщил, что Фрол пропал, возвращаясь из поездки куда-то на Северный Урал.
…Мик замер, обхватив лицо ладонями. Виктор Ухтомский медленно перекрестился.
– Но кому… – не выдержал Плотников. – Кому он помешал? Господи, ну какие сволочи!
– Он уничтожил скантр, – ответил Келюс, заметив, что Мик и Ухтомский удивленно переглянулись. – Институт Тернема выведен из строя.
– И Второй канал? – быстро спросил Плотников.
– Оба…
– А мы-то строим из себя героев, – вздохнул Виктор. – Ведь это было нашим заданием!..
– Не продолжайте, князь, – перебил Мик. Ухтомский умолк, и Келюс с удивлением понял, что старшим здесь является именно Плотников.
– Он сумел уничтожить скантр, – повторил он. – Как – сам не знаю. Правда, у них осталась какая-то резервная система…
– В Крыму, – кивнул Мик. – Но даже если они сумеют подключиться, мощности на оба канала не хватит.
– Да, – согласился Николай, – у них нет второго такого скантра. Выходит, главное щупальце воин Фроат обрубил…
– Мы сделаем все остальное, – негромко добавил Мик. – Крым – это уже наша забота. Эх, Фрол Афанасьевич!..
– Это и моя забота, – возразил Лунин. – Теперь я уж не отступлю! Но ведь это не все, есть еще что-то, какое-то Око Силы…
– Сначала – Крым, – покачал головой Плотников, и Келюс еще раз с удивлением понял, насколько изменился когда-то беспечный шалопай Мик. – Без резервной системы они ничего не смогут сделать…
Келюс хотел уточнить, кто такие «они», но решил, что еще успеет. Достав из холодильника недопитую бутылку водки, он поставил на стол стопки.
– Я не видел Фрола мертвым, ребята, – начал он, – поэтому не буду его поминать, пока не узнаю наверняка.
– Верно, – согласился Плотников. – Знаете, Николай, до сих пор не верится… Давайте выпьем за другое. Разрешите тост…
Мик встал, глаза его холодно блеснули, он поднял стопку и медленно, внятно выговаривая каждое слово, произнес:
– Я пью за смерть наших врагов! За то, чтобы мы не смели успокаиваться, пока не отомстим. За вашего деда, Николай, за моего прадеда, за Кору… И за Фрола Афанасьевича… Я пью за смерть!
– За смерть, – повторил, вставая Ухтомский.
Келюс ничего не сказал, но тоже встал, молча выпив этот страшный тост.
Они долго сидели за столом, не решаясь заговорить. Наконец, Келюс встал, выключил давно уже исходивший паром чайник и достал заварку.
– Вам покрепче, поручик? – повернулся он к Ухтомскому.
– Покрепче, – согласился тот, – только я уже штабс-капитан. Как раз после госпиталя присвоили…
– Поздравляю! Значит, теперь вы оба – штабс-капитаны?
– Я нет, – улыбнулся Плотников.
– А мне Ольга рассказывала… – удивился Николай.
– Она не ошиблась. Но это было уже давно.
Внезапно Мик распрямил плечи, поднялся и голосом, полным нескрываемой гордости, отчеканил:
– Разрешите представиться, Николай Андреевич. Подполковник Плотников!
– Ого! – поразился Келюс. – Когда успел, бином? Ну, даешь!
Мик, улыбнувшись чуть снисходительно, достал из внутреннего кармана вчетверо сложенную бумагу. Лунин взял ее и осторожно развернул. В глаза бросился странный, непривычный шрифт, давно забытые «яти»…
…В выписке из приказа по Вооруженным Силам Юга России сообщалось, что за выдающиеся заслуги в деле борьбы с большевизмом капитану Плотникову Михаилу Николаевичу присваивается внеочередное звание подполковника.
Приказ подписал главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин.
Книга девятая. Когорта
Глава 1. Бегство
Лестница подъезда казалась бесконечной – серая, давно не метеная, она тянулась от пролета к пролету долгими рядами ступеней. Огромный дом довоенной постройки знал когда-то лучшие времена, теперь же в этих обветшалых, насквозь пропитанных едкой пылью стенах явственно чувствовался дух разрушения и распада.
Мик одолел первые пролеты легко, почти бегом, но недвижный сырой воздух подъезда, такой неожиданный после раскаленной августовским солнцем улицы, заставил поневоле замедлить шаг. Плотников пошел не спеша, разглядывая лопнувшую черную кожу квартирных дверей. Многочисленные таблички с указаниями количества звонков безошибочно свидетельствовали, что он оказался в царстве коммуналок. Плотников вздохнул. Подъезд навевал невеселые мысли, да и повод, заставивший его бросить все дела, был не из приятных. Давний друг семьи, бывший доцент университета Ростислав Говоруха позвонил, прося срочно его навестить. В иной раз Плотников, возможно, и отклонил бы просьбу старика, ибо забот у Мика было предостаточно, но пришлось идти – Ростислав Вадимович умирал. Мик знал старого Говоруху с самого детства, и теперь, поднимаясь по пыльной лестнице на седьмой этаж, чувствовал, как у него начинает щемить сердце.