Он серьезно думает, что этот загадочный главарь преступников может услышать то, что говорят в Михайловском саду? Интересный, однако, человек. Познакомиться с ним мне захотелось ещё больше.
— Ну хорошо, не называй, — вздохнул я. — Организуй нам встречу, а там я уж сам разберусь. По нраву, не по нраву… Перед моим природным обаянием никто не устоит.
А также перед оружием и парочкой артефактов.
— Не смешно, — не поддался купец. — Я, между прочим, серьезно говорю.
— Федор Жанович, — официальным тоном сказал я. — За вашу заботу я благодарен. Это приятно. Опасность осознал и принял. Ты мне ответь — поможешь или нет?
Здоровенный парень словно сдулся, став с виду меньше. Уставился немигающим взором на луг перед Михайловским дворцом. Там с криками носилась ребятня, пиная яркий мяч.
Правил игры у них, похоже не было, просто веселились и радовались беззаботному детству.
Батист понаблюдал за ними какое-то время и всё таки заговорил:
— Обещать ничего не могу. Я передам, а там уж ему решать — захочет он с тобой встретиться или нет. Никаких гарантий. Ты точно уверен?
— Уверен. Не переживай, у артефактора всегда есть что предложить… Договоримся.
— Ну, я предупредил, — сдался Батист и взглянул на меня с жалостью.
Хоть мы и были ровесниками, но у Фёдора Жановича юность не только в светских салонах проходила. А ещё на теневой стороне отцовского дела. Так что отношение его было понятно и меня ничуть не трогало. Знал бы он, с кем я за свою жизнь наобщался…
Договориться можно почти всегда. Иногда, конечно, сначала врезать, а потом уж договориться. Парень уже позабыл, как мы с ним налаживали текущие теплые отношения.
Фёдор о моей судьбе грустил недолго, встряхнулся и с насмешкой выдал:
— А ведь мы могли чудесно работать вместе.
— Не нагнетай, — я рассмеялся. — Того гляди, расчувствуешься и проценты свои снизишь специально для меня.
— Боже упаси! — испугался купец. — Я не настолько дорожу нашей дружбой.
Ну, это мы ещё посмотрим…
— Но за услугу я отблагодарю, — я стал серьезным. — Ты подумай, каким образом. Только прошу, Батист, не наглей.
— Если в живых останешься, тогда и поговорим, — отмахнулся Жаныч.
Я закатил глаза. В конце концов, это же не матерый убийца. И мне с ним делить нечего. Всего-то и нужно, что узнать парочку профессиональных секретов. Раз он такая легенда, обросшая слухами, то прожил долго. Значит — разумный и думать умеет.
Купец поднялся из-за стола не без труда. Аппетит у него был под стать фигуре, так что и ел он за троих.
— Знаешь, ты самый странный мой клиент, — задумчиво выдал он напоследок.
— А я думал, что мы друзья… — деланно печально вздохнул я.
— Удачи, Вознесенский, — никак не отреагировал на шутку Федор и ушел.
Я улыбнулся. Удача верная спутница тому, кто себе не изменяет. Я хотел разобраться, как грабители смогли обойти защиту, и я разберусь. Чтобы сделать лучший артефакт.
Иначе я и не умел.
Расплатившись за обед и оставив щедрые чаевые, я отправился в следующую лавку по списку, выданному главой купеческой гильдии. Там обнаружилась такая же картина — грубый прорыв сети.
Заехал ещё в несколько — один и тот же почерк. Воры не оригинальничали, действовали проверенным способом и наверняка. Причем с разницей в два-три дня. Что навело на мысль об участии мага. Скорее всего, одаренному требовалось время на восстановление.
Значит, всё таки эфирник.
Вот тебе и одна из простейших сил. По какой бы причине он не встал на темный путь, но сделал это не банально. Развитие мага напрямую связано с воображением, а этот придумал убойный способ обходить надежную защиту.
И глава гильдии воров должен знать, кто это. Ну или каким образом это провернули.
Выйдя из последней лавки, я взглянул на небо — темнеющее и беспокойное. В воздухе уже парило и пахло подступающим дождем. Всё застыло в ожидании, когда разверзнется стихия. Только птицы с криками носились высоко, ловя одуревшую от жары мошкару.
Городу не хватало хорошего ливня. Камень мостовых, домов и набережных нагрелся, щедро отдавая тепло духотой. Трава поникла, прибитая палящим последние дни солнцем.
Так что все с нетерпением ждали грозу. Прохожие с надеждой смотрели вверх — ну когда же?
Я же прикидывал, успею ли съездить в мастерскую. Откладывать не хотелось — решил вопрос и двигаешься дальше. Подмигнув свинцовым облакам, я вызвал такси.
Живописное место выбрал себе мастер Максим Леонидович Овражский. За городом, у самого залива и вдали от прибрежных городков и поселений. К его мастерской вела узкая грунтовая дорога, пролегающая среди высоких сосен. И, пока мы по ней ехали, я не заметил ни одного дома или другого намека на людей.
Уединенное местечко, самое то для творчества.
Машина остановилась на небольшом пятачке, расчищенном под стоянку, рядом с внушительным пикапом. Я попросил водителя меня подождать, потому что вызывать такси в такую глушь потом могло быть проблематично.
Берег в этом месте задирался вверх узкой песчаной дюной. С её края нависали корнями низкие сосенки с причудливо изогнутыми рыжими стволами. Вечный ветер старался сломить их, но они лишь уворачивались от стихии.
Сама мастерская стояла буквально за первым рядом деревьев, приподнятая на сваях.
Залив беспокойно шумел — близилась гроза. Низкие темные тучи уже подступали, где-то пока ещё далеко у горизонта сверкали молнии.
Я поежился, выходя из машины. Северное море редко бывало ласковым, а уж особенно в преддверии непогоды. Но после жары последних дней это было наслаждением и облегчением.
А воздух! Вздохнув головокружительную смесь ароматов, я облизнул губы — они уже стали солеными.
Мастер поджидал на крыльце, встречая меня. Он облокотился на широкие деревянные перила и приветственно махнул рукой. Максим Леонидович больше был похож на закаленного моряка — загорелый, с короткой бородой и внушительными мускулами. Ткань холщовой рубахи так натягивалась, что грозила вот-вот треснуть.
Магия магией, но с камнем он работал и вручную, физической силой.
Я торопливо подошел, поднялся по ступеням и пожал ему руку:
— Доброго вечера вам, мастер.
— И вам доброго, — рукопожатие его было осторожным, о своей силе он помнил и рассчитывал её. — Эх, ваше сиятельство, жаль в такую погодку приехали. А то бы расположились у воды, там у нас славная беседка справлена. Оно знаете как чудесно, самовар затопить, чай пить да на море глядеть, — мечтательно сказал мастер, добродушно скалясь.
— Возможно, в следующий раз повезет, — кивнул я, высматривая среди трепещущей листвы обозначенное строение.
Но отсюда беседку было не видно, лишь узкая тропинка убегала в лес.
— Ну что я, морожу вас на улице, — спохватился Овражский, распахивая дверь. — Это мы народ привычный. Прошу внутрь.
Даже удивительно, что мастера стихии земли возвели себе бревенчатый дом. По-старинке законопаченный мхом и едва уловимо пахнущий смолой. Внутри древесный дух был сильнее и я с удовольствием вдохнул его.
Сразу после входа располагалась большая комната, для общих нужд. Тут стояли шкафчики с именными табличками, небольшая кухня у противоположной стены, длинный стол из широких досок и лавки с обеих сторон.
— Мы тут по-простому, но зато надежно, — словно оправдываясь, объяснил мастер, похлопывая по стене. — Природники помогали. Чудики они конечно, но с деревом работать славно умеют.
— Тут очень приятно, — ничуть не лукавя, отметил я.
— Благодарю, ваше сиятельство, — Максим Леонидович снова разулыбался. — Давайте я вас всё же горячим чаем-то напою, за столом дела и обсудим.
— С удовольствием, — я зябко потер руки, всего несколько минут у залива и они заледенели.
Чай мастер заварил не при помощи самовара, который видимо так и остался на улице, а прямо в пузатом глиняном чайнике. Накидал туда каких-то ароматных лесных трав и еловых иголок.
Напиток получился очень вкусным и необычным. Я даже подумал, что неплохо бы попросить такой сбор с собой. Деду с Прохором бы он очень понравился.
— Козьма Свиридонович сказал, что изделие вам моё по душе пришлось? — заговорил мастер, когда мы сделали по несколько глотков чая.
— Пришлось, и весьма. И хотелось бы ещё одно, заказать.
— И что же вас интересует? Или пару птичке желаете? — рассмеялся Овражский своим собственным словам.
Да уж, «птичка» у него вышла та ещё. Такую ночью встретишь, поседеешь. Поэтому её и приобрел. Я бы не отказался от целой стаи, но тратить сразу столько сил было неразумно. Каждый артефакт должен был сделан основательно. Так что одной хватит для начала.
— Возможно позже. Сейчас же… Вы знаете, мастер, кто такой василиск?
— Чудище мифическое, — он прищурился, вспоминая подробности. — Очень опасная тварь, если сказкам верить. Одним взглядом может к месту пригвоздить, да в камень обратить. Да и страшный он… Голова петуха с клювом хищным, крылья аспида, хвост змеиный… Когти ещё, здоровенные.
— И чешуя, — добавил я, кивая. — Рад, что вы так хорошо разбираетесь, мастер. Вот такое мне и требуется.
— Господи, да куда ж такое поставить-то можно? — удивился Овражский. — Может, лучше дракона? Они нынче в моде среди дворянства. Упыри ещё, но за это не возьмусь, уж не серчайте. Гадость потому что редкостная.
Ну хоть кто-то со мной был согласен по поводу упырей. Я помотал головой:
— Нет, требуется именно такой, как вы описали. Уж поверьте, там где ему предстоит обитать, люди с крепкими нервами.
— Как скажете, ваше сиятельство, — с сомнением ответил он. — Василиск… Это интересно, на самом-то деле. Вот уж чего мне ещё никогда не заказывали, так подобных зверей.
От неуверенности и следа не осталось — мастер увлекся новой идеей.
Прекрасно, значит и в будущем смогу его заинтересовать. У меня были далеко идущие планы по развитию своего каменного зоопарка.
Глава 5
Мы ещё долго пили чай. Мастер с упоением рассказывал про разнообразные горные породы и особенности их обработки. Овражский действительно своё дело обожал, о камне он говорил с такой любовью, словно он живой. Я мало что понимал, но уезжать не хотелось.