— Взамен?
— Я буду информировать вас о ходе расследования.
Леонид Гранский хитро улыбнулся:
— И вы не решите утаивать от концерна кое-что по мелочи, так ведь? Какую-нибудь ерунду вроде масштабного заговора религиозных фанатиков, с которыми Земля вдруг решит договориться? В обход этого кабинета?
Агент Фальк промолчал.
— Не решите, — продолжил директор, — потому что я могу об этом узнать, несмотря на все фокусы ДБЗ. И если узнаю...
В этот момент в голосе директора прорезалась сталь.
— И если узнаю, ты будешь первым, Фальк, кого я скормлю своим псам, что плавают в глубине.
На этом их разговор закончился.
Покинув кабинет властителя Арктиды, Ингвар Фальк вновь очутился в мраморной пещере с прозрачным полом.
Внизу маячила исполинская тень.
ЗВС Ганимеда. Удалённый доступ. 01.09.2150
Кураторы редко выходят на прямую связь с агентами. Большинство приказов поступает по секретным каналам через посредников. Но ситуация с добывающими платформами рассматривалась ДБЗ как критическая. Почему — Ингвар понял не сразу.
Всё началось с распоряжения, поступившего на Титан. Фальк должен был воспользоваться одним из земных кораблей и срочно отправиться к лунам Юпитера. Отложив все текущие дела.
Отправиться лично.
Дело ему обрисовали в общих чертах. Юпитерианская станция, добывающая металлический водород, прекратила свою деятельность. Точнее — приостановила. Первое, что лезло в голову, — начался корпоративный бунт, которого все так давно ждали. Впрочем, за решением добытчиков «Акваториум» не стоял. А стояли за происходящим совсем другие силы, которые пока никто не брался оценивать.
Ингвар Фальк незамедлительно покинул Титан. Корабль, на котором летел агент, официально был приписан к портовому кластеру Астарты. Яхта, принадлежащая частному лицу. Если копнуть, частное лицо было не таким уж и частным. А ещё оно было вымышленным, это скучающее лицо, унаследовавшее приличное состояние от родителей-инвесторов. Космолётом управлял пилот, нанятый через подставную компанию. О цели путешествия этот человек даже не догадывался.
На полпути к системе Юпитера произошло подключение. Фальк заперся в своей каюте, взмыл к условному «потолку» и отдал мысленный приказ системе. Из стен выпростались кабели, тело упало в мягкие объятия невидимого силового кокона. Подключение в невесомости было ни на что не похожим — словно паришь среди граней реальности, а перед тобой открываются врата в иной мир. Кабели входят в разъёмы на позвоночнике, и поверх привычной картины мира накладываются свежие цифровые слои. Кокон надёжно фиксирует фрика — страховка на случай внезапных манёвров и торможения. Служебные инструкции запрещают подключаться без кокона. Внезапный дисконнект может разбалансировать нервную систему.
Разум Фалька вырывается из корабельной скорлупы и мчится к ближайшему ретранслятору. Дальше — прыжок к Ганимеду. Переход кажется очень быстрым, но не мгновенным. Словно проваливаешься в трубу метрополитена, успевая отметить мимоходом протянувшиеся вдоль стен кабели, а потом прибываешь на купающуюся в электрическом свете станцию.
Осторожно, двери открываются.
И ты попадаешь в ЗВС — закрытую виртуальную среду, смонтированную ИскИнами Департамента для таких вот пересечений. Каналы схлопываются, ты начинаешь существовать автономно от собственного тела. Парадокс? Отнюдь. Фрики ведь вселяются в заготовки, так почему бы не побродить по защищённому пространству цифрового пузыря...
Вещь в себе.
Фальк осмотрелся. Здание напоминало стандартный корпус Департамента, расположенный где-нибудь в сосновом бору на Земле. Строгий вестибюль в светлых тонах. Панорамные окна, за которыми шумит стена леса. Никаких спектаклей. Разве что сгустившиеся тучи и лёгкие раскаты грома. Символика очевидна — куратор проявляет беспокойство.
Ингвар двинулся к окну.
В этом мире расстояния и векторы движения не имели смысла. Собеседник найдёт тебя в любом случае.
Шаги гулко разносятся под сводами вестибюля. Приблизившись к окну, агент остановился. Помедлив, сел в кожаное кресло. Рядом стояло такое же. Потенциальных собеседников разделял низкий журнальный столик. В статичность стекла намертво вмёрзли ракушки и гладкие камни, собранные на берегах далёких морей.
Спустя миг кресло перестало пустовать.
На Фалька, не мигая, смотрел куратор. Дориан Стейвей. Кажется, он так себя называл. Имена в Департаменте никого не интересовали — их можно было коллекционировать, вклеивать в альбомы, выменивать и продавать. Что ж, подумал Фальк, пусть будет Дориан.
— Рад встрече, Ингвар, — бесстрастно произнёс куратор. — Перейдём к делу, если не возражаешь.
Фальк не возражал.
— У нас имеется запись, — продолжил Стейвей, — которую ты должен увидеть. Готов?
Агент кивнул.
Кураторская рука протянулась в направлении окна. Фальк перевёл взгляд и понял, что леса больше нет. Вместо предгрозовой чащи — шар Юпитера. Увеличение, наезд. Красочные наслоения аммиака тянутся параллельно экватору. Молочно-рыжие облака закручиваются в невообразимые структуры. В южном полушарии — Большое Красное Пятно. Око Юпитера. Чудовищный ураган, столетиями пожирающий мелкие циклоны. Фальк знал, что эта природная аномалия протянулась на 25 000 километров с востока на запад. И ещё 13 000 километров с севера на юг. Ураган с лёгкостью мог поглотить две Земли. Центральная часть аномалии была сравнительно спокойной, зато сила периферийных ветров достигала 640 километров в час. Потрясающая мощь.
Фальк изучал центр БКП, и ему казалось, что Око Юпитера отвечает взаимностью. Как там у Ницше? Если долго всматриваться в бездну, то бездна начинает всматриваться в тебя.
Отвернись.
Внутри Фалька всё кричало об этом, но агент не мог отвести взгляд. Ветра перемешивали аммиак в верхних слоях атмосферы, а Ингвар Фальк вглядывался в сердце этого кошмара, пытаясь совладать с эмоциями. Наконец, он справился с задачей. Чувство управления извне схлынуло.
Куратор внимательно наблюдал за своим подопечным.
— Ты это заметил?
— Что? — сухо переспросил Фальк.
На запястье пульсировала жилка.
— Сам знаешь.
Агент сглотнул.
— Возможно, — в его голосе прозвучала неуверенность. — Я не знаю, что это было.
— Никто не знает.
Помолчали.
— Ладно, — Стейвей решил сменить тему. — Перейдём к фактам. Как тебе известно, Юпитер имеет важное стратегическое значение. В термоядерных двигателях наших кораблей используется водород, а он добывается на этой планете.
Картинки начали стремительно меняться. В калейдоскопическом вихре Фальк видел громады земных крейсеров и пассажирских лайнеров, некие формулы и устройства двигателей в разрезе. Он знал, что все эти сведения копируются в его мозг, записываются в надёжных имплантах-хранилищах.
Куратор продолжал говорить:
— На Юпитере шестьдесят добывающих станций, все они принадлежат концерну «Акваториум». Тебе известен расклад сил — это одна из наиболее влиятельных корпораций в окрестностях Солнца. Штаб-квартира «Акваториума» расположена в Арктиде. Сейчас городом и концерном управляет Леонид Гранский.
Строчки досье копируются, раскладываются по невидимым папкам. Информация переполняет естество Ингвара.
— Часть станций парит в атмосфере, собирая газообразный водород. Это платформы устаревшего поколения, они представляют наименьший интерес.
Перед глазами Ингвара проплывали механизмы, чем-то напоминающие орбитальные комплексы Венеры. Те, что строились для терраформинга. Отростки стыковочных узлов, приращения гравитаторов, энергетические щиты... Юпитер в 1300 раз превосходил Землю по размеру, поэтому люди и техника работали в условиях чудовищной силы тяжести. Плюс давление. Отталкиватели периодически выходили из строя, включались резервные блоки. Поломка гравитатора или воздухоочистительного фильтра могла привести к печальным последствиям для бригады добытчиков. Но заработки на Юпитере столь высоки, что от желающих испытать судьбу отбоя не было.
— Твёрдой поверхности у гиганта нет, — продолжал читать лекцию куратор. — В самом низу расположен слой водяного льда. Странная смесь, такого больше нигде не встретишь. Вечная ночь. Ничего не видно. Минус сто тридцать. Ещё глубже — слой металлического водорода. Вот на этих уровнях и дрейфует седьмая станция, Ингвар.
За окном сгустилась мгла.
— Всего их десять, — куратор на секунду задумался. — Жутко дорогие штуковины, насколько мне известно. Концерн планирует ввести в эксплуатацию ещё парочку, но это случится лет через пятнадцать-двадцать. Огромные затраты. Две трети электронной начинки — земные. Гранский, как ты помнишь, мечтает о независимости. Вкладывается в компании, ворующие у нас технологии. Чтобы соскочить с «железной» иглы.
— Поэтому тянет время, — кивнул Фальк.
— Верно.
— Как они туда добираются? — Ингвар всматривался в заоконный мрак. — Неужели на шаттлах?
Куратор покачал головой.
— Обычные шаттлы не приспособлены к этим условиям.
— Тогда на чём?
— Скоро узнаешь, — Стейвей многозначительно улыбнулся.
Перед глазами Ингвара всё ещё вращались потоки чудовищных атмосферных ураганов БКП.
— Итак, платформа, — агент постарался отвлечься от навязчивой картинки. — Что с ней не так?
— Ты же знакомился с делом.
— В общих чертах. Старатели устроили забастовку. Перекрыли поставки водородных брусков. Такое случалось и прежде. Наверняка профсоюз уже подготовил пакет требований, и концерн вступил в переговоры с их лидерами.
— Это всё?
Фальк наморщил лоб, вспоминая.
— Они никого к себе не пускают. Дрейфуют где-то в районе БКП, сменили курс и отключились от общей координационной сети. Пропали с радаров, можно сказать.
— Дальше, — куратор нетерпеливо махнул рукой.
— Составили какое-то послание. Городу и миру, — Фальк хмыкнул, вспомнив устаревшее выражение. — Ах, чуть не забыл. У них там заправляет религиозный фанатик, понимающий Речь. Так они заявили. Мол, некое божество, обитающее в недрах газового гиганта, говорит с ними через этого парня.