Я прокручиваю этот сценарий в голове и вдруг слышу музыку, которая становится все громче. Басы. Надеваю свитер поверх бикини и иду к воротам. Через решетку я вижу, как к моему дому подъезжает машина Алекса. С ним Рив, Дерек и Пи-Джей.
Я оборачиваюсь. Ренни начинает вылезать из бассейна.
– Зачем ты их пригласила? – спрашиваю я.
Она смотрит на меня так, будто я несу какую-то чушь.
– Рив мне написал и спросил, что я делаю. Ну я и сказала, что мы здесь. А что?
Если бы Надя была дома, я бы закрыла ворота у них перед носом. Но ее нет. Она ушла к подруге, чтобы вместе поработать над акробатикой и танцевальными движениями.
Парни заходят, потные после тренировки и в пятнах от травы на одежде.
Эшлин подбегает и обнимает Дерека, но тут же шарахается от него.
– Фу! Вы воняете!
Рив ухмыляется Пи-Джею, и за секунду они оба раздеваются до трусов и ныряют в бассейн. Дерек следует их примеру, а потом Эшлин и Ренни берутся за руки и тоже прыгают.
Как только все оказываются в воде, Алекс садится в один из шезлонгов. Не совсем рядом со мной, но явно ближе, чем мне хотелось бы. Я надеваю очки Ренни, чтобы скрыть свой гнев.
Мама, должно быть, услышала шум воды, потому что она выходит через заднюю дверь. Рив и Пи-Джей хором кричат из бассейна:
– Здравствуйте, миссис Чоу!
– Привет, ребята! – улыбается им мама, а потом замечает, что Алекс сидит рядом со мной. – Алекс! Как твои дела?
Она обожает Алекса. Он встает, весь из себя джентльмен. Хорошо же он притворяется!
– Здравствуйте, миссис Чоу! Вы постриглись? Прекрасно выглядите!
Моя мама так и светится от счастья. Надо же, какой чудесный мальчик! Да, он такой.
– Вообще-то, да, – отвечает она. – Спасибо, что заметил, Алекс.
Я все еще жду, пока Алекс посмотрит мне в глаза. Но нет. Он смотрит куда угодно, но только не на меня. Может, все еще на меня сердится. Или, может быть, чувствует себя виноватым.
Мама возвращается в дом, и ребята вылезают из воды. Королевским тоном Рив говорит:
– Кто-нибудь, подайте полотенце!
– Лил, у тебя есть чистые полотенца? – спрашивает Ренни.
– Вообще-то, нет, – вру я. – Уборщица только что запустила стирку. Если хотите, могу дать вам половые тряпки или бумажные салфетки, уж простите.
Эшлин и Ренни переглядываются. Пи-Джей смотрит на меня щенячьим взглядом и начинает дрожать. Я закатываю глаза и бросаю ему свое полотенце. Пи-Джей награждает меня широкой улыбкой.
– Спасибо, Лил!
– Да уж, большое спасибо! – говорит Рив.
Эшлин отдает Дереку свое полотенце. Ренни протягивает Риву свое, но тот отклоняет предложение. Вместо этого он просто отряхивается руками, вытирая свой накачанный пресс, и берет одежду.
– Кажется, нам здесь не рады. Идем, Алекс?
– Ага.
Я подхожу и открываю для них ворота.
– Пока, – сухо говорю я.
Рив показывает мне знак «пацифик» и уходит, качая головой. С чего это Рив Табатски решил, что может учить меня хорошим манерам? Однажды я видела, как он ел из мусорного ведра. Это было дома у Алекса, но все равно.
Парни следуют за Ривом, а Ренни с Эшлин уходят в дом, чтобы переодеться. Я прислоняюсь к забору и вдруг слышу доносящийся с другой стороны разговор. Алекс еще не уехал. Его машина стоит на моей подъездной дорожке.
Я слышу голос Рива:
– С чего вдруг Чоу стала такой стервой? Думаешь, она знает, что Надя провела с тобой ночь?
У меня перехватывает дыхание.
– Исключено! – отвечает Алекс. – Надя поклялась ей, что ночевала у подружки. Она ни за что не рассказала бы об этом Лилии.
– Молись, чтобы так оно и было, – замечает Дерек.
Потом Рив говорит:
– Бро, нафиг тебе, вообще, сдалось все это? Я бы на твоем месте остался с Де Брассио. Вот эту девчонку я уважаю! Она знает себе цену.
Алекс заводит машину.
– Я знаю что делаю.
Ренни подходит сзади и кладет руку мне на плечо. Я подпрыгиваю от неожиданности, а потом спрашиваю:
– Эй, а где Эш?
– В туалете. Слушай, Лил, не знаю, как еще тебе это сказать, но… тебе нужно себя контролировать.
– Что ты имеешь в виду?
Мой мозг вот-вот взорвется. Надя провела ночь с парнем. Не с каким-то там парнем. С Линди. С Алексом, которого я считала своим другом. Я и подумать не могла, что он на такое способен. Не знаю, почему я была такой наивной. Парням нельзя доверять. Никому из них.
– Брось, они наши друзья, а тебе стало жалко для них полотенца? Сегодня среда. У Шарлотты выходной. Я не хотела выдавать тебя перед всеми, но серьезно… – Ренни оглядывается по сторонам и понижает голос. – Лил, тебе надо расслабиться – или все поймут, что что-то не так.
Я не могу мыслить здраво. Всем весом прислоняюсь к забору, чтобы удержаться на ногах.
– Ты права, – выдавливаю я.
Я скажу ей все что угодно, лишь бы она заткнулась.
Но она не замолкает. Ее глаза загораются.
– О боже! Я же не рассказала тебе, что случилось вчера в «Галстуке-Бабочке»!
Ну вот, наконец-то!
– Что?
– Мы с Ривом целовались! Правда, всего секунду. Потом он отстранился и сказал, что я слишком важна для него, чтобы мутить со мной по пьяни. О, разве можно быть таким милым? Говорю тебе, еще чуть-чуть – и мы официально станем парой!
Ренни пританцовывает на месте так, будто на ней уже подвенечное платье. Я выдавливаю улыбку.
– Вы с ним идеальная пара. Честно.
После ужина я слышу, что Надя включила телевизор в гостиной, но не присоединяюсь к ней. За столом я едва могла на нее смотреть. Я иду к себе в комнату, ложусь на кровать и спрашиваю себя: что же делать теперь, когда никому нельзя доверять?
Вибрирует телефон, и я тянусь за ним к прикроватной тумбочке. Сообщение с незнакомого мне номера.
Привет, это Карма! Говорят, что я стерва. Ты знаешь кого-нибудь, кто должен получить по заслугам?
О да! Знаю! Могу составить список.
Телефон снова вибрирует.
Если да, то встретимся у Голубоглазой Джуди в два часа ночи. Если нет, расслабься и наслаждайся спектаклем.
Кэт всегда говорила, что, когда у нее будет лодка, она назовет ее «Голубоглазая Джуди» в честь своей мамы: это была ее любимая песня.
Глава двенадцатаяМЭРИ
Это была не я. Я не могла этого сделать.
Но мне уже неважно, что случилось в школе. Что бы это ни было, я не хочу об этом думать. Я просто хочу убраться отсюда, с этого острова, подальше от Рива и всего, что напоминает мне о нем. Прочь от той девчонки, которой я была раньше.
Когда я прихожу домой, «вольво» тети Бэтт стоит во дворе. Я тихо кладу велосипед на газон и иду обратно к дороге. К черту мои вещи, одежду. Тетя Бэтт может прислать мне все позже. Я знаю лишь, что должна успеть на следующий паром.
На повороте я оборачиваюсь и окидываю дом прощальным взглядом. Пытаюсь запомнить точный оттенок кедровой черепицы, как небо перед летней грозой. Пересчитываю белые ставни, прибитые к каждому окну. Двенадцать. Вожу пальцем в воздухе, очерчивая изгибы каменной дорожки. Впитываю каждую деталь, потому что вижу этот дом в последний раз. Я больше сюда не вернусь. Никогда.
Затем делаю глубокий вдох и спускаюсь с холма к парому, всю дорогу сражаясь со слезами. Видимо, я была совсем не в себе, думая, что Рив извинится за всю боль, что мне причинил. В глубине души я всегда надеялась, что была важна ему, что, несмотря на случившееся, между нами было нечто особенное, что он беспокоился обо мне и сожалел о том, что сделал.
Теперь я знаю, что ошибалась. Знаю наверняка. Он никогда не признает свою вину и не попросит прощения. А значит, у меня нет причин оставаться.
Я подхожу к причалу парома, сердце отчаянно бьется в груди. Я слишком запыхалась, чтобы говорить, поэтому, оказавшись у билетной кассы, какое-то время стою в стороне, чтобы перевести дыхание. Я наблюдаю с берега за тем, как один из паромов причаливает и выпускает пассажиров. Женщина, которая пришла после меня, подходит к окошку кассы. Она хочет купить билет, но рейс на четыре часа распродан. Следующий паром, на который еще есть места, уходит в шесть.
Темнеет. Очередь за билетами становится все длиннее, но я не двигаюсь с места. Я просто стою, смотрю и жду. Хочу вернуться в очередь и купить билет. Я ужасно этого хочу. Все внутри меня кричит: «Уезжай! Уезжай! Уезжай! Уезжай!». Но я не могу. Что-то мешает мне, удерживает меня здесь.
Что со мной происходит?
Глава тринадцатаяКЭТ
Небо чернеет. Я опускаю верх на папином кабриолете. Часы на приборной доске показывают без четверти два ночи.
Проверив телефон в последний раз, я бросаю его на заднее сиденье. Ни звонков, ни сообщений. Ничего. Она не придет.
Почему я такая дура?
Надо было оставить всю эту идею мести при себе. Месть – дело одиночек. Кажется, я где-то слышала эту фразу. И не знаю, какой помощи я вообще ожидала от Лилии. Ее разум неспособен на такие черные мысли, как мой. Она для этого слишком чиста. И даже притом что между Ренни и Лилией сейчас не все гладко, Лилия ни за что ее не предаст. Вообще-то, зная Лилию, я не удивлюсь, если она прямо сейчас читает мое сообщение вслух, а Ренни смеется до колик в животе. Я была так воодушевлена, а теперь что? Все закончилось, даже не начавшись.
К черту! Я просто вернусь домой и буду работать над заявлением для досрочного поступления в Оберлинский колледж. Это единственное, что поможет мне пережить выпускной год: мысль о том, то я наконец-то навсегда уберусь с острова.
Я заезжаю на парковку у причала парома, чтобы развернуться. Свет выключен, вокруг ни души, лишь какая-то девушка сидит на обочине. Ее локти упираются в колени, руки обнимают голову, светлые волосы перекинуты через плечо.
Я думаю проехать мимо, но что-то заставляет меня замедлиться. Подъехав ближе, вижу, что это та самая девчонка, с которой мы познакомились в туалете.
– Эй, девочка из туалета! – окликаю я ее, останавливая машину.