Кэт отмахивается от моего извинения.
– Что ж, ничего не попишешь. Теперь наша с Мэри очередь.
Мэри добавляет:
– К тому же ничего такого ужасного с Алексом не случилось. Лишь пара глупых шуток. – Она поворачивается ко мне. – Ты все еще в деле, да, Лилия?
Я крепко сжимаю в руке пузырек жидкого экстази. Это правда: мы не так уж и навредили Алексу. Это ничто по сравнению с тем, что мы запланировали для Рива и Ренни. У меня не остается сомнений в том, что эти двое заслужили наказание.
– Определенно.
– Отлично, детки! – говорит Кэт, проводя рукой по волосам. – Вот и все. Большой финал рядом! – Она поворачивается к Мэри. – Ты готова?
Мэри кивает.
– Не могу дождаться.
Она совсем не выглядит испуганной, лишь взволнованной. И Кэт – тоже. Мне, конечно, страшно, но я тоже воодушевлена.
Кэт и Мэри стали мне ближе, чем все мои остальные друзья. Мы втроем образуем круг. Теперь мы связаны друг с другом. Я это чувствую. И я чувствую в себе силу. Все обсуждения, усилия и устроенные розыгрыши привели нас сюда, к этому моменту.
Я открываю входную дверь, и Мэри весело спрыгивает по ступеням. Бежит по двору и берет велосипед, который спрятала в кустах.
Кэт секунду колеблется.
– И еще кое-что, – говорит она мне. – Когда будешь подмешивать экстази Риву в напиток, делай это так быстро, как только можешь. Не привлекай к себе внимание. Просто передай ему стакан и иди танцевать.
– Хорошо, – киваю я.
Внезапно Кэт меняется в лице. Ее губы сжимаются, и я вижу, что она смотрит на что-то за мной. Я оборачиваюсь. Надя стоит в одной футболке и держит стакан воды.
– Почему ты не спишь?
Я прячу руку за спину и поворачиваюсь к Кэт, надеясь, что она придумает какое-нибудь оправдание. Но она уже ушла. Я смотрю на Надю, сердце колотится в груди.
– Что здесь делала Кэт Де Брассио? – спрашивает меня Надя удивленно. Она выглядывает за дверь и смотрит на подъездную дорожку.
– Она… встречалась с Алексом этим летом, – говорю я, сжимая пузырек в ладони. – И до нее дошли странные слухи о том, что вы однажды спали вместе. Она пришла, чтобы тебе угрожать.
Лицо Нади бледнеет.
– Но мы никогда…
– Знаю. Не волнуйся. Я поставила ее на место и сказала, что ты никогда так не поступишь. Надеюсь, она мне поверила.
Надя отскакивает от открытой двери.
– Лилия! Что мне делать?
Я поспешно захлопываю дверь, чтобы придать истории драматизма.
– Никому не говори о том, что она приходила. Не давай ей причин с тобой разговаривать. Я могу защитить тебя в школе и дома, но не могу быть с тобой двадцать четыре часа в сутки. Так что просто держись от нее подальше, – говорю я, строго глядя на сестру. – Хорошо?
Надя кивает. Тихим голосом она говорит:
– Спасибо, что заступилась за меня.
– Ты моя сестра, – уверяю я ее, пряча глаза. – Я всегда буду за тебя заступаться.
Импульсивно Надя бросается ко мне и крепко обнимает, а затем поднимается наверх. Я запираю входную дверь, облегченно вздыхаю и следую за ней.
Мое платье для бала висит на двери спальни. Я вытаскиваю туфли и сумочку, которую взяла у мамы. Пузырек с экстази я прячу в маленький атласный кармашек, предназначенный для помады.
Затем выключаю свет и забираюсь в постель. Надеюсь, смогу быстро уснуть. Завтра великий день.
Глава тридцать третьяМЭРИ
Вся моя кровать завалена платьями. Я специально привезла их с собой на Джар Айленд и уже померила шесть, но ни одно не подходит для сегодняшнего вечера. Я меряю седьмое, кружевное белое платье с юбкой-кринолином, но оно выглядит по-детски, как слишком большой наряд для крестин. Сегодня я хочу быть красивой настолько, что, если бы я не была новенькой и не уезжала с острова, меня бы выбрали королевой бала.
Копаясь в куче платьев, я думаю: может, стоит попросить тетю Бэтт одолжить мне что-нибудь из ее гардероба или попробовать успеть съездить в этот бутик на Третьей улице в Уайт Хэвене? Платья там стоят около трехсот долларов, но я уверена, что мама согласится дать мне деньги ради такого случая. Я должна хорошо выглядеть, и не просто хорошо, сегодня я обязана выглядеть идеально. Несмотря на то что королевой бала станет Эшлин, сегодня мой вечер.
И тут, в самом низу, я вижу его. Не помню, чтобы покупала это платье: длинное, струящееся, жемчужно-розовое, на одно плечо, сшитое из множества слоев шифона. Я смотрю на бирку. Оно из того крутого бутика.
И затем я понимаю: тетя Бэтт! Я говорила ей, что иду на осенний бал. Она, должно быть, купила мне это платье в качестве сюрприза и спрятала в шкафу так, чтобы я его не нашла. Мне хочется заплакать.
Я отбрасываю белое кружевное платье и надеваю это. Сама я никогда не выбрала бы такой фасон. С трудом натягиваю платье через голову и надеюсь, что потом смогу его снять. Оно такое стильное и уникальное! И определенно довольно дорогое. Это заметно даже наощупь: ткань такая приятная, как будто меня обернули в сладкую вату.
Я медленно подхожу к зеркалу и почти не узнаю себя. Платье такое красивое! Более чем красивое. Идеальное.
Именно так я хочу выглядеть, когда Рив получит по заслугам.
Я выбегаю из комнаты, чтобы найти тетю Бэтт, поблагодарить ее и показать, как идеально сидит на мне платье. Ее нет в спальне и нет внизу, так что я заглядываю в ее художественную студию. Я еще не была здесь с тех пор, как вернулась. Это ее личное рабочее пространство, и она держит дверь закрытой, как всегда делала раньше, когда не хотела, чтобы ее беспокоили. Сегодня ее дверь слегка приоткрыта. Неизвестно, специально или ее просто открыло ветром.
Я не знаю, распустить волосы или собрать их в прическу. Тетя Бэтт может мне посоветовать. В любом случае я умираю от желания поблагодарить ее и крепко обнять.
– Тетя Бэтт! – зову я, взбегая вверх по ступеням.
Весь чердак завален картинами и бесконечными листами с набросками. Иногда тетя рисует одну сцену пятьдесят раз, пока не будет довольна результатом.
Крыша на чердаке сводчатая, и я должна идти строго по центру, чтобы не удариться головой. Мольберт тети Бэтт стоит в дальнем конце комнаты. Когда она рисует, окно всегда должно быть сзади. Рядом с мольбертом – стол, где тетя раскладывает краски и кисти. Разноцветные пятна блестят на палитре, еще мокрые и свежие. Я вижу тетины ноги, слышу звук ее кисти, стучащей по канве.
– Тетя Бэтт!
Она выглядывает из-за мольберта и смотрит на меня. Я кручусь вокруг своей оси.
– Мэри, ты прекрасно выглядишь!
– Спасибо! Мне очень нравится платье!
Тетя Бэтт кивает и улыбается.
– Я так рада, что ты наконец-то счастлива.
– Да! – говорю я. – Я правда счастлива.
Я возвращаюсь к себе в спальню и причесываюсь. Потом открываю шкатулку с украшениями, достаю кулон с ромашкой и надеваю его.
На двенадцатый день рождения я пригласила весь класс к себе домой, на Джар Айленд. В школе Монтессори было принято звать всех одноклассников, без исключения. Каждый год я праздновала свой день рождения на материке, потому что все ребята из класса жили там. Мы собирали гостей в боулинге, или в тире, или в пиццерии. Но в этом году я решила устроить тематическую вечеринку у себя дома.
Эта идея пришла мне в голову, когда мы с мамой зашли в книжный магазин на Главной улице, чтобы выбрать приглашения. Я увидела открытки в форме цирковых шатров, с красными и желтыми полосками, которые надо было отклеивать с крыши, чтобы прочитать информацию о вечеринке.
Я уже могла себе это представить. Вечеринка на тему ярмарки, где будут тир с мячами, баскетбольное кольцо, забавная еда вроде воздушной ваты или попкорна и, может быть, торт-муравейник. У нас огромный задний двор, так что места хватит. Сначала я сомневалась, не будет ли карнавальная тема слишком детской для седьмого класса, но потом решила, что мальчишки будут рады играм. Им захочется посоревноваться, кто сколько мячей забросит в кольцо, а девочкам понравятся призы. Мы заказали их в Интернете: плюшевые игрушки и фруктовые бальзамы для губ для девочек и бейсболки для мальчиков.
Папа выпилил дырки в листе фанеры, а мы с тетей Бэтт нарисовали вокруг них слона, жирафа и обезьяну, чтобы все просовывали туда головы и фотографировались. Родители взяли напрокат старую машину для попкорна и аппарат для воздушной ваты. Папа собирался приготовить хот-доги, а мама – сделать картофельный салат.
Несмотря на то что теперь все одноклассники меня ненавидели, я надеялась, что, если я устрою такую классную вечеринку, они изменят свое отношение.
Я сидела на обочине и смотрела на дорогу, ожидая, когда вернется мамина машина с гостями. Мама поехала к причалу, чтобы встретить ребят с материка. Они должны были приплыть на трехчасовом пароме. Было уже больше четырех, а значит, на Джар Айленде за это время остановилось уже три парома.
У меня сводило живот от ужасного предчувствия: никто не придет на мою вечеринку, даже Энн. Я подумала о маме, которая ждет в порту с табличкой в руках, которую мы вместе нарисовали. Там изображена стрелка с надписью «ЦИРК». Мне было невыносимо сидеть во дворе с папой и тетей Бэтт. Они продолжали возиться с украшениями и играми, которые мы заранее установили, чтобы скоротать время, и несколько раз предложили мне открыть их подарки, как будто от этого я почувствую себя лучше.
Около половины пятого к дому подъехала машина мамы Рива. Как только я его увидела, я подпрыгнула. Я уже несколько недель невзначай заговаривала с ним о своей вечеринке, рассказывала об играх, которые планирую установить, о призах и шоколадном торте, заказанном в кафе «Молочное утро». Я решила повесить баскетбольное кольцо только ради Рива, потому что знала, как он любит баскетбол. И попросила папу купить кольцо и повесить его на гараже.
Мама Рива припарковала машину. Я видела, что они спорят. В итоге Рив вышел и с силой захлопнул дверь.
– Привет, – сказал он небрежно. – Прости, что опоздал. Нам надо было сначала забросить братьев на игру.