— Единственное, о чем я жалею теперь, что бросал ему куски мяса не левой,а правой рукой, без которой так неудобно, оказывается, жить, Луций...
Выпив очередной кубок вина, Пропорций окончательно захмелел и, глядя наплачущего Тита, вдруг подумал, что сейчас из его кредитора можно хоть веревкивить. «Я сейчас сыграю с ним в кости — и отыграю свой миллион! — икнув, решилон. — У меня есть... тс-сс... прекрасные фальшивые кости... Они — тс-сс! всегдаложатся на нужные числа... Один удачный бросок — и миллион снова мой. Тольковсе нужно сделать ак-ку-рат-но!»
Шатаясь, Луций поднялся из-за стола и крикнул Проту, чтобы тот принес егошкатулку. В ней хранились сделанные искусным мастером фальшивые кости, которыееще ни разу не подводили его.
— Тит! Сыграем? — выхватив шкатулку из рук раба, предложил он.
— Не хочу. Завтра! — покачал головой Тит, глядя, как хозяин сбрасывает напол объедки и кости и раскладывает на столе игральную доску с возвышеннымикраями. — Прикажи лучше принести мой миллион!
— Твой? — уставился на Тита Пропорций. — Это мы еще сейчас посмотрим, чейон!
— Но я не буду играть!
— Пс-ст! — качнулся Луций и положил на доску стакан с обычными костями.Фальшивые он предусмотрительно зажал в кулаке. — Твой бросок! Играю на миллион!Кто первым выбросит «Венеру»1 — того и ставка!
Тит озадаченно посмотрел на хозяина дома и улыбнулся неожиданной мысли:
— Ну, допустим. Если выиграешь ты — то весь долг твой. А если я? Где тынайдешь еще один миллион, чтобы расплатиться со мной?
—Я? Луций Пропорций?! — ударил себя кулаком в грудь Луций. — Да у менязнаешь, какие есть друзья: сам Сципион Младший и городской претор! Они у менявот где! — он протянул вперед сжатый кулак. — Стоит мне только свистнуть — имиллион у меня! Даже два миллиона! Десять!
— Так свистни! — посоветовал Тит.
— Не время! — покачал головой Луций и приложил палец к губам, делая знакПроту и Титу молчать: — Только тс-сс! До этого я должен съездить в Пергам!
Услышав слово «Пергам», раб невольно подался вперед.
— А может, в Мавретанию? — усмехнулся Тит.
— В Пергам! — не совладая больше ссобой, возразил Луций. — Я должен уговорить царя Аттала завещать свое царствоРиму... Если он не согласится — убить его и подделать завещание. А еслисогласится... все равно убить! Как говорит Сципион: убей — и ты станешьблагородным!
— Ну что ж, раз у тебя такие друзья и такая выгодная поездка — сыграем! —согласился Тит, поднимая кубок. — За новую римскую провинцию, в которой ты,конечно, будешь немалым человеком!
Луций, быстро трезвея, следил, как дергается кадык на горле пьющего Тита.
«Что я наделал?! — ужаснулся он. — О моем секретном поручении завтра жебудет известно всему Риму! Узнает Сципион, городской претор... Они догонят меняи убьют по дороге! О боги, что теперь делать, что делать...»
Его остекленевшие от страха глаза снова остановились на Тите, которыйвстряхивал стакан с костями, прикладывая его то к одному, то к другому уху.
«Он не должен уйти из моего дома живым! — вдруг понял Луций. — Нанятьубийцу? Но это свидетель... Приказать прокуратору? Он поймет без слов и сделаетвсе, как надо. Но ведь тоже свидетель!.. Яд в перстне! — вдруг вспомнил он иулыбнулся взглянувшему на него Титу. — Конечно же, яд! Одна его капля — и ясвободен, снова богатый, почти — сенатор! Аттал не обидится, яду много, обоимхватит. Нужно только сделать все аккуратно! Тит после пыток и тюрьмы оченьподозрителен, пусть увлечется как следует, и тогда...»
Тит наконец опустил стакан на доску, горлышком вниз, и склонился надкостями:
— Д-да... Не самый удачный бросок! Твоя очередь!
«Нет, он еще не увлекся, подожду...» — решил Луций и, почти неразмешивая, опрокинул стакан.
— Единица, двойка, единица, — машинально сообщил он вслух и махнул рукой:— А-а ... Бросай ты!
— Отлично! — обрадовался Тит неудачному броску соперника. — А ну-ка,Юпитер, помоги!
Выпала «собака». Пока огорченный неудачей Тит бросал кости в стакан,Луций поддел ногтем камень на перстне. И тут же снова надавил на него большимпальцем. Тит уже поднимал голову.
— Видно, здорово ты прогневил Юпитера! — через силу пошутил Луций,чувствуя, как бешено колотится в груди зашедшееся сердце. — Признавайся: неиначе как отбил у него одну из бесчисленных любовниц! Дай-ка теперь я! Ну,Меркурий, — взмолился он, думая о своем, — помоги!..
— И ты тоже хорош! — захохотал Тит, взглянув на кости.— Две двойки и дветройки!
Он закрыл глаза и, нашептывая молитву, яростно затряс стакан.
«Сейчас или подождать?» — лихорадочно прикидывал Луций, не отводя глаз отнапряженного лица Тита.
Словно во сне, он подколупнул рубин и стряхнул каплю в кубок гостя.Отдернул руку, словно от раскаленного железа.
В то же мгновение Тит открыл глаза. Окинув быстрым взглядом Луция иПрота, опрокинул стакан:
— Да что жеэто делается... Опять «собака»!
Дрожащимипальцами Луций взял стакан, размешал кости, сделал бросок.
— Не понял… «Венера»?! — склонившись над доской, изумился он, чувствуя,что фальшивые кости, уже скользкие от пота, по-прежнему зажаты у него в кулаке.
— Как «Венера»? — воскликнул Тит.
— А вот так! — улыбнулся деревянными губами Луций. — Теперь я тебе ничегоне должен! Выпей за мою удачу!
— Не буду! Кости фальшивые! — прохрипел Тит, отодвигая кубок.
— А ты проверь! — посоветовал Луций.
Тит придирчиво осмотрел каждую кость. Убедившись, что все они каждый разложатся на разные грани, сокрушенно покачал головой и предложил:
— Играем дальше! Ставлю миллион!
—А может, два миллиона? — усмехнулся Луций, глазами приказывая рабунаполнить кубки до краев, чтобы возбудить у Тита желание выпить.
— Пусть будет два! — согласился Тит, внимательно следя за каждымдвижением раба. — Ну, пожалей инвалида!..
Луций отрицательно покачал головой:
— Нет, Тит. Долг я свой отыграл честно, а теперь извини, мы играем навоздух!
— Почему, я отдам, если проиграю!
— Что? — уточнил Луций. — Свою грязную тогу?
— Нет... — облизнул губы Тит. — У меня есть деньги! Там, в Сицилии!
Раб снова подался вперед.
— А может, в Мавретании? — подделываясь под недавний тон гостя,поинтересовался Луций.
На какое-то мгновение ему стало жалко Тита. «А может, и правда пожалетьинвалида? — вдруг подумал он. — Не в смысле игры, а… вообще! Может, пустьживет? А он бы меня пожалел? И пожалеет ли — сегодня, когда будет отбиратьмиллион и завтра, когда станет рассказывать кому надо о моем делегосударственной важности? Ну, нет…»
Луций отрицательно покачал головой и отрезал:
— Все, игра окончена, давай лучше пить!
— Не буду! —лихорадочно блестя глазами, отрезал Тит и наклонился к Пропорцию:
— Слушай, Луций, клянусь всеми небесными иподземными богами, я говорю правду! Я отдал Евну лишь часть своих сокровищ — всего каких-то десять миллионов! А основное — утаил!
— Сколько же ты утаил, если даже в части — целых десять миллионов?! — вовсе глаза уставился на Тита Луций.
— Пятьдесят миллионов сестерциев, не считая золотой посуды, самоцветов ипрочей рухляди...
— И где же... они?
— Этого я не могу тебе сказать.
— Тогда я не буду играть! — с трудом прикинулся равнодушным Луций. —Прощай!
— Ну, хорошо, хорошо... Только потом сыграем? — заглянул в глаза ЛуциюТит.
Это было совсем другое дело! Пропорций быстро кивнул, и Тит зашептал: — Язапрятал их там, где никто даже не подумает искать! Прямо под своим домом вТавромении! — Он перехватил недоверчивый взгляд Луция, уловившего запинку вголосе гостя, и нехотя поправился: — Ну... почти под домом. Под нужником длярабов, что в конце двора! Ну? Так что — играем?..
Руки Тита мелко тряслись. Глаза горели.
— Играем... — кивнул ошеломленный Луций и пододвинул к гостю кубок: —Только... выпьем сначала?
— Я же сказал, что больше сегодня не пью! — снова отказался Тит. — Разве...если только выиграю!
«Ну что ж! Будет тебе выигрыш...» — прищурившись, принял решение Луций.
— Тогда я бросаю первым! — предупредил он и добавил для убедительности: —Все-таки два миллиона...
Бросок его оказался неудачным. Старательно изображая на лице огорчение,Луций при подсчете чисел нарочно уронил на пол одну из костей. Наступил на нееногой.
— Тит! — наклонившись, сказал он. — Она куда-то к тебе закатилась!
Пока Тит, ругаясь, искал пропажу, Луций выложил на доску фальшивые кости,убрал настоящие и нарочито равнодушно сказал:
— Нашлась, Тит! Бросай!
Тит торопливо сложил кости в стакан, помешал их и выдохнул:
— Ну, Юпитер... Помоги!
— Так-так, — склонился над доской Пропорций и, деланно изумляясь,выдохнул: — О, боги, «Венера»! Твой выигрыш! Что теперь со мной будет?! —картинно обхватил он руками голову: — Я разорен, я — нищий...
— Точно, «Венера»! — проревел Тит. — С тебя два миллиона! Один гонисейчас, а второй я подожду, пока ты вернешься из Пергама! Но — с процентами! Атеперь можно и выпить!
Единственной рукой он схватил кубок и, обливаясь, залпом осушил его додна.
— Вот и хорошо… вот и прекрасно! — закусив губу, проследил за ним Луций.— Сейчас же пошлю за деньгами...
Тит покачнулся:
— Что со мной?
— Это от радости! — успокоил его Луций, с облегчением видя, каксмертельная белизна разливается по лицу Тита. — Сейчас пройдет.
Тит наклонился к игральной доске, взглянул на кости уже невидящимиглазами и, переломившись в спине, рухнул замертво.
— Все! — выдохнул Луций. — Дай теперь только армии Флакка взятьТавромений, и я доберусь до твоей отхожей ямы под рабским нужником, наполненноймиллионами! Ах, ты! — с досадой вдруг вспомнил он. — И нужно же было мнепоставить армии Фульвия плохой ячмень!
Луций тронул безвольное тело Тита, спрятал в шкатулку фальшивые кости иприказал Проту:
— Кубок убрать!
Раб брезгливо взял одними пальцами отравленный кубок. «Безмолвная