Незнакомый голос заставил Эвбулида вздрогнуть. Говорили по-каппадокийски.Он разом все вспомнил, попытался подняться и вскрикнул от боли.
Смотри, очухался!
— И, кажется, уже может говорить!
— Тогда понесли его к Аспиону!
Эвбулид открыл глаза и увидел над собой тех самых пиратов, которые бежалина него с палицей и мечом. Рассовав по карманам серебряные монеты, ониподхватили пленника за руки, проволокли по палубе и бросили под ноги сидящему ввысоком кресле-троносе чернобородому мужчине в пурпурной одежде.
— Вот еще один, Аспион!
Главарь окинул Эвбулида оценивающим взглядом.
— Эллин? — сгрубым акцентом спросил он.
Эвбулид разлепил спекшиеся губы, выплюнул мешавшую говорить кровь.
— Д-да...
— Хорошо, —кивнул Аспион. — Свободнорожденный?
— Да.
— Очень хорошо. Значит, за тебя можно получить выкуп.
— Он убил нашего друга Орода! — вскричал один из пиратов, поднимая ведрои замахиваясь им на Эвбулида.
— А вот это уже нехорошо! — нахмурился главарь.
— Он заслуживает самой страшной смерти! — в один голос закричали земляки.
— Возможно...
— Его надо повесить на мачте!
— Нет — скормить акулам!
— Возможно, — повторил Аспион. — И, чтобы не обидеть кого-то из вас,пожалуй, я прикажу одну половину этого эллина повесить на мачте, а другую —выбросить в море!
— Позволь, я разделю его на эти половинки! — отбрасывая ведро, схватилсяза меч пират.
— Погоди, Пакор! — остановил его Аспион и испытующе посмотрел наЭвбулида. — Сначала узнаем, что хочет сказать нам этот эллин.
— Выкуп... — выдавил Эвбулид. — Я согласен на выкуп!
— Хорошо.
— На любой выкуп!
— Очень хорошо.
Аспион, подумав, соединил кончики пальцев, унизанных перстнями, стоимостькаждого из которых могла бы поспорить с месячным доходом целого города.
— Обычно мы берем за свободнорожденного эллина выкуп в полталанта, — выделяякаждое слово, произнес он. — Но ты убил моего человека, следовательно, за это стебя уже целый талант. Кроме того, ты должен усладить чувства мести другаубитого звоном знаменитых афинских монет. Эй, Фраат, тебе хватит четвертиталанта?
— Конечно, Аспион!
— А тебе, Пакор?
— Я с большим удовольствием отправил бы этого эллина прислуживать тенинесчастного Орода! — покачал головой пират и с укором взглянул на своегоземляка: — Зря ты, Фраат, не дал мне этого сделать там, на триере!
— Странный ты человек, Пакор! — усмехнулся Аспион.— Недавно украл изнашей казны горсть меди, за что я поставил тебя надсмотрщиком за корабельнымирабами. Только что радовался выигрышу всего трех драхм, а теперь отказываешьсяот полутора тысяч.
— Полутора тысяч? — недоверчиво переспросил пират.
— Конечно! — улыбнулся Аспион. — Именно столько предлагает тебе этотщедрый эллин.
— Тогда ладно, — пробурчал Пакор, засовывая меч за широкий пояс. — Тольков следующий раз сразу говори, что это не какая-то жалкая четверть — а полторытысячи!
— Мои люди не так сильны в арифметике, как в бою, но клянусь Сераписом,он разрубил бы тебя пополам с одного удара! — заметил Аспион, обращаясь кЭвбулиду. — Значит, с тебя уже полтора таланта. Ну и для ровного счета ещеполталанта мне, чтобы и я не остался в убытке. Итого — два таланта! — жесткоподытожил он.
— Согласен! — обрадованно кивнул Эвбулид. — В Афинах у меня есть друг...Он даст мне эти деньги! Отпусти меня, и я мигом привезу их сюда!
Пираты встретили эти слова дружным хохотом.
— Видать, Фраат вышиб тебе весь ум из головы своей палицей! — усмехнулсяАспион. — Я отпущу тебя в Афины, а ты приведешь за собой военный флот?
— Нет, что ты... — забормотал Эвбулид, отводя глаза в сторону — главарь вточности угадал его мысли.
— Мы — честные пираты, и слово свое держим! — важно сказал Аспион. — Авот что представляешь из себя ты, эллин, нам неведомо. Может, ты нас обманешь?Поэтому два таланта привезешь нам не ты! Их доставит сюда самый дешевый раб изтех, кого мы взяли на борт «Горгоны». Если, конечно, не перехитрит моих людей ине останется в Афинах или не сбежит по дороге вместе с твоими деньгами. Ну аесли он проговорится, и сюда нагрянут военные корабли, поверь, прежде чем Пакорвступит в бой с твоими земляками, он испытает прочность своего меча на твоейшее! Верно, Пакор?
— Еще как! — осклабился пират.
— А где же я найду подходящего раба? — растерялся Эвбулид.
— В трюме! — подсказал Фраат. — Четверо таких, как ты, уже два часа ищуттам такого раба.
— А время идет! — показал рукой на солнце Аспион. — Спеши в трюм — тамтебе тоже дадут навощенную дощечку со стилем, ты напишешь на ней адрес и отдашьее рабу, чтоб тот быстро нашел нужный дом в Афинах.
Аспион дал знак Фраату и Пакору. Они подняли Эвбулида на ноги, встряхнулиего.
— Да, и называя рабу имя своего друга, богатого звонкими монетами,посоветуй ему поторопиться! — напоследок добавил главарь. — Если до новогорассвета он не привезет два таланта, я отдам тебя этим молодцам. А что онисделают с тобой: повесят, бросят за борт или продадут скупщику рабов — мне ужебудет неинтересно. Прощай!
3.Самый подходящий раб
Толкая в спину, пираты повели Эвбулида по палубе. Около деревяннойкрышки, на которой толстый часовой, давясь, поедал вареную рыбу, запивая еевином, они остановились.
Часовой не спеша слез с крышки, подбирая полы персидского халата, ирадостно воскликнул:
— Еще один!
— Аспион пообещал нам за него по четверти таланта! — похвастал Фраат.
— По полторы тысячи драхм! — поправил его Пакор.
— О-о! — уважительно посмотрел на Эвбулида часовой и поднял скрипучуюкрышку, ведущую в темный трюм. — Иди!
В лицо Эвбулиду дохнуло спертым воздухом и запахом нечистот. Онзамешкался, не решаясь шагнуть в трюм.
Тогда часовой, не переставая жевать, неслышными шагами зашел ему за спинуи с силой толкнул ногой в поясницу:
— Иди-иди, ходячая монета!
Под Эвбулидом загрохотали ступеньки. Он больно ударялся о них, пока неоказался в самом низу. Кто-то невидимый в полутьме поднял его и усадил в угол.Принялся ощупывать все тело беглыми прикосновениями рук.
— Ты ранен? — услышал Эвбулид участливый голос. Незнакомец говорил наэллинском языке.
— Голова... — прошептал Эвбулид. — Они разбили мне голову... палицей...
— Сейчас посмотрим! — успокоил незнакомец.
— К…кто ты?
— Меня зовут Аристарх. Я лекарь. Ехал, чтобы изучать медицину, а теперьвот перевязываю раны и лечу ушибы.
Аристарх положил голову Эвбулида себе на колени и стал смывать неприятнопахнущей жидкостью ссохшуюся кровь. Затем вылил на затылок что-то холодное иплавными движениями начал втирать в голову.
Эвбулид дернулся и застонал.
— Терпи, — мягко заметил Аристарх. — Иначе ты целую неделю будешьмучаться, как от морской болезни, а к старости тебя станут донимать головныеболи.
— Ты говоришь так, словно изучил всего Гиппократа! — простонал Эвбулид.
— И Гиппократа, и его ученика Падалирия, и Геродика из Саламбрии, и дажеегипетского жреца Гермеса Трисмегиста. Хотел еще познакомиться со священнымикнигами, которые, слышал, привезли из Индии в Пергамскую библиотеку Асклепия.Там говорится, как лечить многие болезни гимнастикой, да вот — не доехал...
— Болезни гимнастикой? — удивился Эвбулид, имевший самые смутныепредставления о медицине.
— И болезни, и даже старость! — невозмутимо подтвердил Аристарх.
— Старость?!
— Да! И я это решил доказать людям на собственном примере!
— Как это? — с невольным уважением спросил Эвбулид.
Удивительное дело — несколько минут назад даже легкое прикосновение кзатылку причиняло нестерпимую боль. А теперь лекарь уже с силой втирает в негосвою мазь, и он без труда выдерживал это.
Аристарх неожиданно отпустил его голову.
— Все, пока больше нельзя, — сказал он.
— Как же ты решил спасти людей от старости? — напомнил о своем вопросеЭвбулид.
— Не спасти, а отодвинуть ее! — улыбнулся Аристарх. — Но об этомкак-нибудь потом. Меня ждут другие...
Он отошел в сторону, и Эвбулид услышал его мягкий голос:
— Ты ранен?
— Я – раб! – со стоном прозвучало в ответ.
— Я не спрашиваю, кто ты, а говорю — ты ранен?
Глаза Эвбулида понемногу привыкли к полутьме. Он огляделся. По правуюсторону от него лежали голые по пояс гребцы. По левую — одетые в изорванныехитоны и гиматии афиняне. Они о чем-то шептались.
— А ты не обманешь нас? Не сбежишь с нашими деньгами? — прислушавшись,различил Эвбулид.
Торопливый шепот горячо, без единой запинки ответил:
— Да поразит меня своим копьем Афина! Да не устоять мне перед молниейЗевса! Да не вынести гнева Посейдона, если я только обману вас! Давайте мнескорее ваши таблички, и я тут же отправлюсь за выкупом!
— Ох, не верю я ему! — чуть не плакал старческий голос.
— А я верю! — возражал ему густой бас. — Что мешкать? Чем раньше онуйдет, тем скорее мы окажемся на свободе!
— А если он не вернется?
— Да я... Афиной, Посейдоном, Зевсом!..
— Ох-ох, что же нам делать?..
Эвбулид пододвинулся к грекам и попросил:
— Дайте и мне дощечку!
— А кто ты? – послышались в ответ сочувственные голоса.
— Откуда?
— Я — Эвбулид. С «Афродиты»! — ответил он, принимая из рук услужливогораба дощечку. — А вы?
— С «Кентавра»!
— С «Деметры»...
— А я тоже с «Афродиты»! — вздохнул старик, и Эвбулид признал в нем тогосамого купца Писикрата, который вез груз на его триере.
— Проклятые пираты! — воскликнули в дальнем углу.
И вдруг хриплый старческий голос, который Эвбулид узнал бы из тысячидругих голосов, донесся до него, как дуновение жаркого ветра:
— Господи-ин?!
— Армен? — воскликнул Эвбулид, и его глаза заметались по трюму, темным,лежащим вповалку и прислонившимся к стенам фигурам. — Ты?!
— Я, господин, я! — радостно отозвался раб, и где-то слева послышалисьстоны и проклятья.
Армен спешил к Эвбулиду прямо через тела. Наконец, Эвбулид увидел перед