на него стремительный взгляд, и Прота словно огнем обожгло с головы до самых пяток.
Глаза царя были такими пронзительными, что он крепко зажмурился и повалился на землю,вжимаясь лбом в колючие,пахнущие дымом костров травы.
— Почему я, эллин, оказавшись насвободе, должен кланяться перед каким-то варваром, будь он хоть трижды царь! — услышал он шепот Клеобула. И — ответ Фемистокла:
— Пересиль себя! Ты пока еще раб...
Прот осторожно скосил глаза и увидел, как медленно опускается на землю Клеобул.
— Да живет вечно наш великий и могущественный базилевс Антиох! — закричал Серапион, ивсе вокруг подхватили:
— Антиох! Антиох!
— Живи вечно!
Вскоре над лагерем поднялся такой мощный рев, что Проту казалось — еще немного, и невыдержат уши. Он чувствовалсебя песчинкой в этом грохочущем, как тысяча громов, мире. Больше всего насвете ему хотелось забиться в какую-нибудь щель, чтобы его не оглушила, не смяла эта масса.
— Ан-ти-ох! Ан-ти-ох!!
— Жи-ви!! Жи-ви!!!
Едва шум поутих, и только в отдаленных концах лагеря продолжали ликовать сирийцы, Евн нетерпящим возражений, властным тоном обратился к Фемистоклу:
— Почему ты так долго выполнял моепоручение?
— Все гавани Сицилии заброшены, —сдержанно поклонился царюФемистокл. — Мне пришлось бы ждать еще дольше, если бы к берегу не причалил парусник с беглымирабами.
— Значит, ты отправил согласно моемумилостивому повелениюдобрых господ на родину? — громко, чтобы слышали все, повысил голос Евн.
— Да, божественный! — ответил заФемистокла Серапион.Подбежал к Евну, опустился перед ним на колени и поцеловал край пурпурной мантии. —Бесконечно благодарные твоейцарской милости сицилийцы уже находятся на полпути к Риму!
Евн с одобрением посмотрел на услужливо выгнутую спину подданного и с деланным удивлениемспросил:
— Неужели даже сицилийцы, наши враги, признают, чтоя милостивый?
— Да! —торопливо воскликнул Серапион. — Конечно!
— Они самисказали тебе об этом?
Серапион замялся.
Фемистоклс усмешкой ответил за него:
—Это было написано на их лицах, базилевс!
Евн метнул недовольный взгляд в сторону грека, но тут жедобродушно прищурился:
— Вот и расскажи об этом Совету. Подумайте,— голос его неожиданностал мягким, вкрадчивым, — не пора ли вашему базилевсу носить титул милостивого, то есть — Эвергета,раз это признают дажезлейшие его враги? Ведь носят же такой титул мои царственные братья — понтийский царь Митридат и сирийский Антиох! Или они болееменя достойны этого?
— Слушаюсь, базилевс, —вновь поклонился Фемистокл.— Я сообщуэто твое пожелание Сове...
Он не договорил.
Вскочивший с колен Серапион воздел над головой руки и завопил:
— Нет границ милостям нашего обожаемогоАнтиоха Эвергета! Даживет вечно наш базилевс Антиох Эвергет!!
— Эвергет! Эвергет! — тут жеоткликнулись восторженныеголоса, и вся масса людей, потрясая оружием, снова заревела:
— Эвергет! Эвергет!
— Жи-ви!.. Жи-ви!..
— Можешь передать Совету и этопожелание моего народа! — улыбнулсяЕвн, не сводя глаз с Фемистокла, и пальцем подозвал к себе Серапиона. — А тебя, Серапион, я назначаю своим другом1и... комендантом Тавромения, столицы моего царства!
— О, великий! О, мудрый!.. — повалилсяна землю, целуя ее передногами царя, Серапион.
— Как комендантом? — воскликнулопешивший Фемистокл. — А как же Деметрий?
— Увы! — вздохнул Евн, обводяпечальным взглядом воинов.— Наша жизнь так недолговечна.… Опасности подстерегают нас на каждом шагу!
— Что ты хочешь этим сказать? —подался вперед Фемистокл,чувствуя, как из-под его ног ускользает твердая почва.
— То, что Деметрия большенет! — со скорбным лицом произнесцарь. — Прошлой ночью, пока ты был в отлучке, проклятые мессанийцы совершили дерзкую вылазку. Они хотели убить меня... Но по ошибке приняли шатерДеметрия за мой — и изрубили его намелкие куски… Клянусь Астартой1,они жестоко поплатятся за это! — погрозил он кулаком в сторону крепости
— Сама богиня спасланашего дорогого базилевса от неминуемойсмерти и отвела от него мечи проклятых господ!— завопил Серапион, снова поднимая руки к небу.
Шатер царя действительно был рядом со скромным шатромДеметрия, но разве можнобыло перепутать их?..
«И как мессанийцы могли пройти через семь рядов охранения?! — лихорадочно думалФемистокл. — Нет, это не мессанийцы, а ты и твои льстецы типа Серапиона. А ведь именно они могутпогубить Новосирийское царство! Надо как можно скорей провести в Совет взаменДеметрия — Клеобула!..»
Фемистокл сделал шаг к царю и указал на лежащих рабов:
— Базилевс! Взгляни на этихнесчастных!
— Кто они? — приподнял бровь Евн. — Не оказавшие мне поддержки рабы из Катаны? Если этотак, можешь сделать ихсвоими собственными рабами! Ведь, насколько мне известно, у тебя нет ни одного личного раба!
— Они из Рима, базилевс! — показалрукой в сторону Италии Фемистокл. — Даруй им свободу!
Услышав, что речь зашла о них, рабы поползли вперед. Протягивая руки к царю, показываяследы побоев и ран, они принялисьумолять:
— О, великий, даруй нам свободу!
— Прими нас в свое войско!
— Вели накормить и одеть нас!..
— О, великий! — тоже воскликнул Прот,приподнял голову и,увидев на щеке царя аккуратное клеймо, снова зажмурился и упал на землю.
— Так значит, обо мне знают и в Риме? —самодовольная улыбка тронула губы Евна.
— Слух о тебе уже пронесся по всемумиру! — вскричал Серапион.— Все униженные и обездоленные Ойкумены почитаюттебя за бога! И я поражен твоей скромностью! Как можешь ты довольствоваться каким-то титулом Эвергета?! Божественный — вот как давно уже следует называтьтебя!
Евн приветливоулыбнулся Серапиону, и Фемистокл шепнул Клеобулу:
—Видишь, кто теперь в почете у нашего базилевса? Можно подумать, что этот лизоблюд лишь вчера вернулся из Фригии илиПергама!
— Ну что ж, — благодушно заметил Евн.— Пожалуй, я дам этимнесчастным свобо... А о чем это ты шепчешься с рабом? — вдруг подозрительно спросил он, обрывая себя наполуслове.
— Я... посоветовал своему землякуподползти к тебе ближе ипоблагодарить за дарованную ему свободу! — быстро нашелся Фемистокл.
— Они шептались всюдорогу сюда! — наклонившись к самому ухуцаря, сообщил Серапион. — И Фемистокл утверждал, что мы разбили сицилийцев только благодаря беспечности римлян!
— Да-а?
Евн нахмурился, но тут же с улыбкой обратился к Фемистоклу:
— Как, в Сицилии появился еще одинтвой земляк?
-Да, господин! — сделал попытку встать Клеобул, но подскочивший Серапион ногой удержалего.
—И тоже из Афин? — продолжалрасспрос Евн.
— Да!
— Значит — еще один Афиней! — заметилЕвн.
— Базилевс! — воскликнул Фемистокл. — Онуже не Афиней! Его зовутКлеобул!
— Клеобул — имя свободного человека. Ая пока вижу перед собойраба! — выделяя каждое слово, проговорил Евн.— Или ты забыл, что Клеобулом он станет только тогда,когда делом докажет своюпреданность нам? Чем он лучше моих славных воинов, которые заслужили это право кровью и ранами в боях сгосподами?
— Ничем! — закричали окружавшие Евналюди.
— Пусть тоже завоюет это право!
— Пускай его свяжет с нами кровавая клятва!
— Вот видишь! — кивая на них, улыбнулсяФемистоклу Евн. — Твойземляк пока для всех нас всего лишь раб из Афин — Афиней! Верно я говорю?
Сирийцы одобрительно загудели.
— Базилевс! — перекрывая шум, сделалеще один шаг к царюФемистокл. — Разве пять моих ран, полученных в сражениях под Энной, Тавромением,Сиракузами, и то, что яс первого дня восстания являюсь членом Совета, не дает мне право просить тебя и надеяться наснисхождение?! Дай свободуэтим людям! Ведь это не катанские и мессанийские рабы, а беглецы из самого Рима. Уже однимэтим они доказали тебе своюпреданность! Ты же ведь сам только что сказал, что даешь этим несчастным свободу...
— ... возможность стать свободными! — торопливо уточнил Евн и значительно поднял палец: —Только возможность! И, клянусь Астартой, онапредставится им сегодня же! Сейчас!! А изРима они или из твоей Греции — моизаконы едины для всех! И я недоволен, — возвысил он голос, — что член моего Совета забываетсянастолько, что позволяет себе называть рабов — людьми!
2. Штурм
Через полчаса, как и обещал Евн, все было готово к штурму. Разбитая на тысячи, сотни идесятки армия рабов, ощетинясьобнаженными мечами, пиками и копьями, сверкая римскими щитами, вытянулась навсем протяжении стен Мессаны.
Прот попал в декурию1 к угрюмому бородачу испанцу. Чувствуя рядом мощное плечо Фрака, онблагодарил Афину за то,что она не разлучила его с этим умелым воином, и до боли в пальцах сжималвыданный ему короткий римский меч.
«Ну, что они медлят! — клял он разъезжавших на горячих лошадях тысячников, позабыв прообещанный Фемистокломспектакль, в котором играет сам царь. — Так мы не возьмем Мессаны и до вечера!»
Неожиданно по рядам воинов пронесся гул, взгляды всех устремились в сторону холма.
Прот повернул голову и увидел, как от царского шатра отделилась высокая— в два человеческих роста — фигура, одетая в грубый хитон раба. Прыгающей походкой великан,не спеша, прошел перед строем и остановился перед центральной башней крепости, не доходя до нее наполет стрелы.
— Эй, вы, господаМессаны! — громко крикнул он. —Хорошо ли вам слышно меня? А?! Что же вы тогда не требуете, чтобы я, раб, кланялся вам? Почему не