раб, он подбежал к Армену и затряс его за плечо:
— Ну, говори, как поживает моя супруга? Здорова?
— Здоровее не бывает... — прохрипел Армен, едва не теряя сознание от боли.
— Деньги уже отдалпиратам?
— Да...
— Он привезвыкуп только ему! — показал пальцем на Эвбулида Писикрат. — Что же теперь будетс нами?..
— Как!— Клеанф посмотрел на купца, на Эвбулида, на мрачного триерарха. — Почему?!
Он схватил Армена за плечи, но Аристарх властной рукой остановил его:
— Отпусти. Не видишь — он отходит...
— Армен?! — Эвбулид подался к лекарю. — Неможет быть! Спаси его!
— Увы! — вздохнул Аристарх, ощупывая раба. — Кровь покинула многие важные центры, самАсклепий уже не смог бы помочь ему!..
— Тем более, пока не подох, пусть скажет, почему не привез мой выкуп! — оттолкнул лекаря Клеанф. — Что, моей жены не оказалось дома?!
—Она была... дома... — чувствуя, что губы все хуже повинуются ему, вымолвил Армен.
— Так почему же ты тогда не привез мои полталанта?!
— Она хотела... погубить тебя...
— Лжец!
— Нет! Она побежала к архонтам... чтобы они выслали противпиратов флот... япредупреждал... Но она не захотела даже слушать...
— М-мм… — сцепив зубы, простонал Клеанф, отходя от раба. — Если бы я мог вернуться — ябы убил ее!
— Господин...— угасающим голосом позвал Эвбулида Армен. — Иди же... Ты — свободен!..
— Я пойду, — глотая слезы, кивнул Эвбулид. — Но только с тобой! Ты сейчас полежишь,наберешься сил — и мы вдвоемвыйдем из этого проклятого трюма!
— Да... — глядя на него невидящим взглядом, прошептал раб.— Главарь увидел золото... обрадовался... и сказал, что я тоже —свободен...
— Вот видишь! Мы с тобой сядем в их лодку, доберемся до Афин!
— Да, господин,да...
— Я приведу тебя в самый большой храм во время самогошумного праздника, когда вокруг будет великое множество народа!
— О,господин!..
— Я трижды обведутебя вокруг алтаря и крикну, чтобы все, слышишь меня, все слышали: «Эвбулид освобождает Армена!»
—Освобождает... — эхом отозвалсяАрмен.
— И ты станешь свободным! Будешь жить у меня или, если захочешь, возвратишься в свою Армению!
— Армению... Свободен... Нет!..
Глаза Армена внезапно приобрели смысл, и он сделал усилие, чтобы приподняться. Эвбулид помогему.
— Я не могу уйти с таким грузом в царство мертвых... Я должен сказать, — зашепталАрмен, не обращая вниманияна то, что их слышит сколот. — Я привез не твой выкуп...
— Что?! — отшатнулся Эвбулид. — Разве Квинт...
— Квинт выгнал меня... Велел бить... Это деньги — для техтроих...
— Так значит, ты —обманул?
— Нет,господин... Я сказал чистую правду. Но они не достойны свободы... Иди наверх...не щади их. Они бы тебя... непощадили...
— Значит, это их деньги?
— Да... Талант купца и по полталанта триерарха и... Клеанфа... Все, господин... Теперь ямогу спокойно уйти в подземноецарство... Исполни мою последнюю просьбу...
— Что? — очнулся Эвбулид и наклонился к рабу. — Да-да, конечно, Армен!
— Вот...
Раб протянул ему узелок.
— Это передалтебе Диокл. Достань самую мелкую монету... Положи мне ее за щеку... Я понимаю, рабу неположено... Да и Харонможет не взять у меня платы за проезд... Но если бы ты решился...
— Да, Армен, да!
Эвбулид торопливо развязал узелок. На пол посыпались монеты самых разных государств —большая серебряная тетрадрахмаАфин и медные оболы, халки, лепты: Карфагена с изображением лошади, Египта — с головой Зевса-Аммона и орлом, Сирии — с шагающей Никой.
— Смотри-ка!— прохрипел Лад, поднимая совершенно вытертуюмонету с яркой чеканкой солнечного божества — Гелиоса. — Из Ольвии! От нее рукой подать до моейродины...
Эвбулид выбрал афинский обол — с совой и Афиной, как на тетрадрахме, только медный — Харонне выносит блеска серебра.Вложил ее за щеку с готовностью открывшего рот Армена.
— Рабу — обол Харона! —возмутился за его спиной Писикрат.
Армен благодарно взглянул на Эвбулида, закрыл глаза и прошептал:
— Свободен...
Тело его вытянулось.
— Все! — положил руку на плечо Эвбулида Аристарх. — Он развязал узел своей жизни.
— Я так и знал, что надо было посылать другого раба! — подскочил Писикрат к Эвбулиду. — Этовсе ты виноват! Ты!
«О,боги! Что делать? — лихорадочно думал Эвбулид. — Все знают, что это выкуп мой, но деньги-то их… Да, ямогу сейчас уйти. Однако это погубит сразу трех человек. Что, возвратясь, скажуя тогда Диоклу? И как буду жить дальше, если даже мой раб не захотел братьтакой груз на свою совесть, а я его господин… А что, если Аид сейчас призоветменя в свое царство, все-таки я в море —шторм ли грянет или пираты убьют меня, ведь я же приду туда убийцей! Но иоставаться здесь — этопочти верная смерть! И что будет тогда с Гедитой? А с детьми?...»
Тогда,под Карфагеном, он вызвался почти на верную смерть неосознанно, по молодости,горя желанием совершить подвиг, подобный тем, что совершали его предки,памятники которым стоят по всей Элладе, и в чем не решился признаться Квинту вовремя званого ужина. И был он тогда один. А сейчас никто не поставит ему памятник.Да и не узнает никто. И все же он не мог поступить по-другому. Ничего не могподелать с собой…
ИЭвбулид принял решение.
— Надо было рожать другого сына или быть другим отцом! — оборвал он купца ипрезрительно бросил, кивая наверх.— Иди на свободу!
— Что? — не понял купец.
— Иди к главарю и скажи, что один из двух талантов — твой!
— Мой?! — купец неверяще взглянул на Эвбулида.
— Да! — теряя терпение, вскричал тот. — Советую поделиться тебе с Аристархом!
— Но мне можетне хватить! — забормотал Писикрат. — Что, если пираты потребуют больше? И потом Аристарх не помог мне! — вдруг завизжал он. — Ониздевался надо мной вместотого, чтоб лечить, да! Издевался!
Купец сорвался с места и бросился к лестнице, падая и поднимаясь, дотянулся до крышки, отчаяннозаколотил в нее кулаками:
— Эй! Эй! Выпустите меня скорее отсюда!
— Чтоэто значит? — подступил к Эвбулиду триерарх.
Остававшихсяденег могло еще хватить на то, чтобы уговорить пиратов выпустить его насвободу. Но Эвбулид, еще мгновение поколебавшись, решил не останавливаться наполпути.
— Это значит, что полталанта из оставшихся денег — твои! — спокойно ответил он. — Иди заПисикратом!
— Так значит, моя жена... — задохнулся, подбегая, Клеанф.
— Да! — кивнул Эвбулид. — Иди и ты.
— Проклятый лжец! — Клеанф пнул бездыханное тело Армена.
Эвбулидсхватил его за складки одежды на груди и с силой ударил кулаком в лицо.
—Слепой осел! Пока ты живешь с этой женщиной, у тебя еще будет не одна возможностьубедиться в правдивости слов моего раба... — Эвбулид помотал головой и быстро поправился: — Вправдивости Армена!
Крышкатрюма захлопнулась за последним из трех пленников, которым судьба даровала свободу.
Эвбулид сел, обхватив колени руками.
«Безумец! И чтотебе дала эта Пиррова победа1?» —накинулся он на самого себя.
Слабым оправданием для Эвбулида было то, что, если бы не его утренниеслова Диоклу о совести, да не последние —Армена, то он бы, возможно, даже и не подумал об этом.
Верный раб, сам того не подозревая, оказал свою последнюю услугу совестиЭвбулида, а самого его погубил…
И теперь…
«Гедита, Диокл, Фила, Клейса — о боги! — что будет с ними теперь?! Как я сам будубез них? Зачем я так сделал? Почему не ушел? Почему уступил это право другим?..»
Тяжелая ладонь неожиданно легла на руку Эвбулида.
Он поднял голову и увидел лицо сколота, его искоса поглядывающие из-за неудобной позыглаза.
Лад показал Эвбулиду разогнутые наручники:
— А балий говорит, что от них излечитьможет только пиратский кузнец! Мы еще стобой убежим! И ты мне покажешь свою,а я тебе — мою родину. Ты поступил так, как сделали бы люди моего племени. Отныне — я брат тебе.
Эвбулидпосмотрел на него и неожиданно для самого себя улыбнулся в ответ. Странноедело, как ни возмущался, как ни, стеная, ругал его ум, на сердце почему-то былолегко и спокойно.
Наверху, тем временем, слышался топот, возбужденныеголоса.
— Отчаливаютсчастливчики! — вздохнул кто-то с завистью.
Это было так. Но только отчасти. В то самое мгновение, как шлюпка с тремя афинянами отошла отодного борта, к другомупристала еще одна. Из нее по веревочному трапу на борт поднялся и по персидскому обычаюобнялся с главарем пиратовневысокий толстый человек, посмеивающийся и бросающий по сторонам мелкие, как уколы, недоверчивыевзгляды.
Это был перекупщик рабов, славящийся своей сговорчивостью с пиратами и небывалойскупостью на Хиосе, Делосе, Родосе и других — больших и малых невольничьих рынках Эгейского моря.
3. Страшнаявесть
В самый разгар торжества победителей, шумно пировавших на берегу полоскипролива, за которым виднелась земля Италии, когда выпитым амфорам дорогого фалернского вина из подваловрастерзанных господ был потерян счет, к шатру Евна подскакал едва не падающийот усталости всадник.
Захмелевшие часовые, уверенные, что ничто больше не угрожает жизни их обожаемогобазилевса, так как вся Сицилиянаходилась теперь во власти рабов, запоздало вскакивали с земли и с интересом смотрели вследнезнакомцу.
Всадник приблизился к двум охранникам из личной тысячи Евна, шепнул им что-то, и покаодин помогал ему спуститьсяна землю, второй быстро шагнул за полог. Вскоре из шатра выскочил одетый, как и полагается«другу царя», в пышныеодежды Серапион.
—