— Пятьдесят миллионов сестерциев! — оборвал его грек.— И ты знаешь, где они?
— Да, — опустил голову Порт.
— Где же?
Прот сцепил зубы и замотал головой:
— Об этом я могу сказать только Антиоху!
— Пятьдесят миллионов... ты искал меня, чтобы найти их ипоэтому отправился предупредить Ахея...
Лицо Фемистокла просияло.
— Мыспасены! Не может быть, чтоб Евн не клюнул на такую щедрую приманку! Так где,говоришь, спрятаны эти сестерции?
— Это я скажутолькоАнтиоху! — упрямо повторил Прот.
— Ладно, как знаешь! — согласился Фемистокл. — Отдай ему эти деньги, и наша жизнь будет внеопасности! За пятьдесят миллионовЕвн помилует даже виновного!
— Как?! — глаза Прота расширились, он даже забыл об опасности. — Отдать ему все?!
— Конечно! — улыбнулся Фемистокл. — Ты просил у негокорабль и гребцов — он с радостью даст их! Или ты уже не хочешь в Пергам?
— Хочу! —воскликнул Прот. — Мне срочно надо туда, потому что римляне отправили в Пергам моего господина,который должен убить Аттала и подделать его завещание о передаче всего царстваРиму! Но...
— О,боги! — возмутился Фемистокл. — Твоя родина в опасности, а ты торгуешься? Слушай меня внимательно. Сейчас тыотправишься с Серапионом к Евну и скажешь ему, где спрятаны богатства Тита Максима. Не перебивай! Доэтого ты должен вынудить Евнапоклясться при всех Астартой и дать царскоеслово, что он не обманет тебя. И чтобы он обязательно назвал срок, когда даст тебе этот корабль игребцов, скажем: через неделю. Тыпонял меня? Эй, Серапион! — окликнул он.
Комендант Тавромения подошел к греку с пергамцем и хмуро оглядел обоих.
— Ладно. Твоявзяла!.. — с деланным недовольством сказал Фемистокл, с трудом скрывая радость.— Я действительно посылал его к Ахею предупредитьо своем приходе.
Серапион изумленно взглянул на грека.
—Да-да! — подтвердил Фемистокл. — Дело в том, что в домеглавнокомандующего бывшим хозяином спрятано пятьдесят миллионов сестерциев, не считая золота идрагоценной посуды. Япервым хотел доложить базилевсу об этом, но твоя проницательность и ловкость, Серапион, вынуждают меня уступить тебе это право...
—Он говорит правду? — наклонился к Проту Серапион.
— Да... — чуть слышно ответил Прот.
—И где же эти сокровища?!
—Об этом я скажу только базилевсу...
— Так пошли же к немускорее!
Во дворце Евна, к счастью Прота, оказалось множество посетителей ипочти все члены Совета. «Поклявшись в их присутствии Астартой, царь не сможет нарушить слова! — радостно подумал он, но тут же вновьпомрачнел от мысли, чтосейчас ему придется расстаться со всем сокровищем Тита. — А почему это со всем? —неожиданно мелькнула спасительная мысль. — Денег много, столько, что хватит намобоим! И потом, благодаряФемистоклу, я теперь знаю, как вести себя с царем!»
Прот с облегчением вздохнул и стал нетерпеливо ожидать, когда царь закончит разбираться сгруппой оборванных людей, приведенных начальником военного отряда.
— Итак, — обращаясь к воину, говорил Евн, — ты утверждаешь, что городские бездельники под видом рабов сжигали мелкие поместья и разорялипродолжающих трудиться крестьян?
— Да, базилевс! — поклонился начальник отряда. — Они расхищали имущество и все их запасы,называя себя восставшимирабами!
— И тем самым могли обречь моих подданных в будущем наголод?
—О нет! Мы даже не думали об этом! — закричали обвиняемые, падая на колени.
— Пощади нас!
— Не губи!..
— Повелеваю! — властным голосом оборвалих Евн. — Раз ониназвали себя рабами, так пусть и будут ими! Заковать их, выжечь каждому на щеке клеймо иотправить на работы!
— О, великий!
— О,мудрый! — послышались восторженные голоса.
Расталкивая членов Совета, обступивших льстивой толпой трон, Серапионна ухо доложил царю о случившемся.
— Подойди ко мне! — приветливо подозвал Прота Евн, и едва тот приблизился, цепко ухватилпергамца за руку: — Лжец!Я ведь уже получил сокровища Тита Максима!
— Это была лишь часть! — возразил Прот, цепенея под пристальным взглядом царя.
— И ты знаешь, где все остальное?
—Да, базилевс! — кивнул Прот. — И кроме меня этого не знает никто. Тит Максим мертв, а твоилюди ни за что не найдутего тайника, даже если потратят на это всю свою жизнь!
— Хорошо, — согласился Евн. — И что же ты хочешь?
— О, базилевс! Я хочу римскую военную трирему, которая бы доставила меня в Пергам!..
— Ты получишьее!
— Гребцов на трирему, лучше всего бывших рабов-пергамцев!
— Я дам тебе две сотни таких гребцов! — пообещал Евн.
— И еще... половину сокровищ Тита Максима! — выпалил Прот.
—Хм-мм! Половину?!
Прот уже не слышал, как болезненно вскрикнул Фемистокл. Позабыв все предостережения грека, онбыстро добавил:
— Да,базилевс! Поклянись Астартой и дай свое царское слово выполнить все, о чем я прошу, и я тут же покажу твоим людям, где спрятано золото!
Евн внимательно посмотрел на Прота, и вдруг глаза его хитро прищурились:
— Значит, корабль, гребцов и половину денег?
— Да, базилевс, да!
— И это все? — громко, чтобы слышали все, уточнил Евн.
— Конечно!
— Ну что ж, клянусь Астартой и даю свое царское слово, чтоты получишь все, что просишь.
— Срок!— прошептал Фемистокл. — Пусть назовет срок!..
Но Прот не слышал его.
— О,великий! — вскричал он, падая на колени перед царем. — Твоими устами говорят сами боги! Слушай же: Тит Максим спрятал свое золото под рабской отхожейямой в саду своего дворца!
Евн сделал едва заметный жест Серапиону, и тот, кивнув, мгновенно исчез.
— Так я могузавтра же отправиться в Пергам? — подползая к царю и целуя край его халата, спросил Прот.
— Завтра? — удивленно переспросил Евн. — Разве я сказал завтра?
— Но к-когда же? — запинаясь, воскликнул Прот.
— Может, через неделю, а может, через год! — пряча усмешку, ответил Евн.
— Через год?!
—Дорога в Пергам длинна и опасна, море кишитпиратами и римскими кораблями! —обращаясь больше к Совету, чем к пораженномуПроту, терпеливо объяснил царь. — Прежде чем отправить в такой путь двести своих подданных я должен испросить на это благословения богов!
— Так испроси его сейчас! — простонал Прот.
Евн глазами приказал охранникам убрать его от трона и сказал так, чтобы слышали все:
— Я немогу говорить с богами об этом, когда консульская армия Рима высадилась в моемцарстве! Кстати, это относится ко всем, кто еще хочет обратиться ко мне сподобными пустяками!
5. Седьмое чудо света
С самого начала своего пребывания в Пергаме Луций Пропорций не переставал изумлятьсябогатству и необычности увенчавшеговершину высокой горы города. Он внутренне ахнул, еще когда македонский корабль бросил якорь в прекрасно оборудованном порту Пергама —Элее.
Что осиротевшие гавани Афин и Александрии, Брундизия и Олинфа!
Даже всегда радовавшие его взор причалы Рима казались теперь убогими при виде множестваторговых судов со всех концовсвета.
Казалось, вода вот-вот выйдет из берегов от их количества и тяжести дорогих грузов впереполненных трюмах.
Каких только гербов, значков, скульптур на акростолиях не было здесь! Охвативший своимиострыми рогами лучистое солнцеполумесяц на парусах триер Понтийского царя Митридата, гордое изображение орла Птолемея на судах сцарским грузом из Александрии, родосский Гелиос, каппадокийский скорпион,херсонесская Дева — хранительница далекого города на самом севере холодного Эвксинского Понта, гербы, гербы: Финикии, Фасоса,Ликии, Том, Пантикапея,Одессоса, Антиохи-на-Оронте...
Не было среди всего этого великолепия лишь воинственныхримских трирем с непобедимыми легионерами на палубах, зато в отдалении грозно стоял на рейдеохранявший покой родногогорода и его богатых друзей могучий военный флот Пергама.
«Давай, охраняй для нас все это добро!» — усмехнулся просебя Луций.
Повеселев, он нанял на пристани носильщика с тележкой, икогда пергамец затребовал плату вперед, нахмурился. Первый раз за время своего путешествияему пришлось развязывать тугой кошель с серебряными монетами: здесь, на мощенной каменными плитами земле кончалисьвладения всесильногоРима, и выданная городским претором легация, перед которой бледнели и расшаркивались все в Италии и Македонии, превращалась вникчемную жалкую бумажку.
— Римлянин? — на приличном греческом языке недружелюбно спросил носильщик, бросая косойвзгляд на тогу Луция и вертяв пальцах динарий.
— Да, — тоже по-гречески ответил Пропорций, предупрежденный, что этот язык здесь вособом почете.
— Тогда с тебя еще две таких монеты! — хмуро заметил носильщик.
— Это еще почему? — возмутился Луций. — Твой соседзапросил только что у грека всего одну драхму!
Носильщик усмехнулся:
— То с грека! Ему лишь бы добраться до алтаря Зевса и публичной библиотеки!
— А я, по-твоему, зачем приехал? — усмехнулся Луций, протягивая носильщику еще один динарий.
—Ты? — пергамец скользнул по лицуримлянина. — Ограбитьнас!
— Что? — опешил Пропорций.
— Да-да, — подтвердил носильщик. — Ограбить и прибратьнаш Пергам к рукам своего Рима!
Луций оторопело уставился на носильщика, а затем стал затравленно озираться по сторонам:казалось, все взоры были устремленына него.
Косо глядящий на его римскую тогу пергамский военачальник... осмотревшийего с ног до головы знатный вельможа... надсмотрщик за рабами на разгрузке критского судна...