Отем мило покраснела.
— Я иногда забываю, как вы молоды, сир. В тринадцать лет у вас речь и манеры взрослого мужчины.
На миг маска величия исчезла, и Отем увидела перед собой мальчика.
— Я должен быть мужчиной, — тихо вымолвил он— Борьба за то, что по праву принадлежит мне, еще не закончена. Если я выкажу слабость, пусть и минутную, они набросятся на меня.
И снова вместо мальчика перед ней был король.
— О, сир, — грустно вздохнула Отем, — я буду молиться за вас и вашу добрую матушку.
— Помолитесь и за кардинала, красавица моя. Его враги повсюду, и пока он не вернется, мне грозит опасность.
— Но он в ссылке! — напомнила Отем.
— Зато теперь я король, — гордо объявил Людовик. Глаза его грозно сузились. — Возвращайтесь к вашему маркизу, Отем Лесли. Выходите за него замуж и живите мирной жизнью среди виноградников. Судьба была милостива к вам, подарив такое счастье.
Король протянул руку для поцелуя. Девушка дотронулась до нее губами, присела в реверансе и отправилась на розыски родных.
На следующий день они пустились в обратный путь.
Глава 10
В день свадьбы Отем поднялась с первыми лучами солнца. Лили посапывала на своей складной кровати. Подойдя на цыпочках к окну, она взглянула на озеро. Над розоватой водой поднимались узкие серебристые ленты тумана. Все было тихо и покойно. Магические минуты. Идеальное начало новой жизни.
Они давно вернулись из Парижа, и поцелуи Себастьяна заставили ее понять, как они оба истосковались в разлуке. Месье Рено немедленно принялся шить подвенечное платье и приданое, раздуваясь от самодовольства, поскольку приписывал быстрый успех Отем своим элегантным изделиям. Отем не сказала ему, что Себастьян чаще всего видел ее в костюме для верховой езды и простых платьях, которые у нее были до приезда сюда.
Не стоило зря ранить гордость коротышки портного.
Отем и Жасмин уже успели погостить в Шермоне. Для длительного визита не было времени, но Жасмин решила, что дочь должна увидеть свой новый дом.
Замок Себастьяна был похож на сказочный дворец. По углам здания высились четыре башни в виде шахматных ладей. Сам замок стоял на невысоком холме над рекой. Вокруг расстилался зеленый луг, обсаженный ивами. За лугом тянулись виноградники, уже начинавшие желтеть.
Внутри замок был еще красивее. В отличие от Бель-Флер с его узкой спиральной лестницей Шермон был выстроен и обставлен в итальянском стиле. Отем еще не видела замка красивее.
— Изумительно, месье, — обратилась она к маркизу, и тот ослепительно улыбнулся, явно довольный ее одобрением.
— Хотите увидеть покои госпожи? — спросил он.
— Да, и мама тоже, — кивнула Отем.
Себастьян повел дам наверх.
Спальни располагались на втором этаже. Себастьян открыл дверь, украшенную золотой лепниной, и пригласил дам в гостиную. Отем потрясенно ахнула, а ее мать восторженно захлопала в ладоши.
— Себастьян, что за чудо! Ну разве это не восхитительно, Отем?
Стены комнаты украшала изящная роспись. Отем с интересом разглядывала романтические сцены: Венера с Адонисом; Юпитер, соблазняющий Леду; дева в широких белых одеяниях, осаждаемая юнцом в набедренной повязке, едва прикрывавшей интимные части его тела; купидон, мечущий стрелы в группу бегущих девиц; снова Венера, на этот раз с мужем Вулканом, богом кузнечного ремесла. Отем не могла оторвать взгляда от живописных картин.
— Очаровательно! — восклицала мать. — Взгляни на потолок! Невероятно!
Отем подняла глаза и увидела на голубом как небо потолке розовато-золотистые облака, на фоне которых порхали белые голубки. Девушка неожиданно для себя разрыдалась.
— Что случилось, дорогая? — всполошился маркиз.
— Я недостойна жить в таком прекрасном месте, Себастьян, — всхлипнула Отем. — Я всего лишь сельская простушка, а это настоящий дворец.
Себастьян поспешно обнял невесту.
— Ты самая яркая драгоценность в короне Шермона, дорогая, — утешал он. — Шермон не дворец, а твой дом. Моя мать, как и старая королева, была родом из Флоренции и обожала искусство. Она сама руководила отделкой комнат и велела заменить старую узкую лестницу на роскошную мраморную. Эти покои принадлежали ей. Теперь они твои. Моя мать одобрила бы такие перемены.
— Элиз тоже здесь жила? — вырвалось у Отем, неожиданно сообразившей, что она ревнует к первой жене Себастьяна.
— Нет, — тихо ответил он. — Элиз терпеть не могла эти комнаты и твердила, что здесь обитает призрак свекрови. Это, разумеется, вздор. Матушка, скорее, являлась бы в детскую — она мечтала о внуках. — И, погладив Отем по голове, нежно спросил:
— У нас будет много детей, дорогая?
— Возможно. — Она потупилась.
— Месье, — тихо вмешалась Жасмин, — покажите нам остальные покои, а потом неплохо бы познакомить Отем со слугами, не так ли?
В спальне преобладали белые, золотистые и небесно-голубые тона. Стены были расписаны цветочными мотивами, а потолок представлял собой закатное небо, по которому плыли облака, отливавшие пунцовым, сиреневым и розовато-золотистым. При виде кровати глаза Отем широко раскрылись, но она не проронила ни звука. Гигантское сооружение было задрапировано занавесками из парчи, в которую вплетались золотые, розовые и зеленые нити. На столбиках вился позолоченный резной узор в виде виноградных лоз с листьями.
— Надеюсь, тебе понравится спальня, — шепнул Себастьян. — Я велел ее переделать специально для тебя.
— Изумительно, — улыбнулась Отем, ничуть не кривя душой.
Она и в самом деле никогда не видела такой мебели — с гнутыми ножками, позолоченной, словно из волшебной сказки. Напротив кровати был камин из розового мрамора с крылатыми ангелами по бокам. На каминной полке красовались позолоченные часы. У другой стены находился большой комод резного дерева с инкрустациями.
Подойдя к окну, Отем увидела внизу ленту реки и порывисто повернулась.
— Поверить не могу, что буду жить в столь очаровательных покоях, Себастьян! Подумай только, наши дети будут зачаты и рождены здесь!
— Моя спальня — смежная с твоей, — пояснил маркиз, коснувшись лепнины на стенной панели.
— Твоя спальня? — поразилась Отем. — Разве мы не будем делить эту невероятную кровать?
— Будем, — согласился он, — но у твоих родителей наверняка были отдельные покои.
— Джемми никогда не пользовался своей спальней, — тихо заверила Жасмин.
— Но у нас не будет детей, если каждый станет спать в своей кровати, — откровенно объявила Отем. — Что за чепуха эти твои раздельные спальни!
— Нужно же мне где-то хранить свою одежду, — подмигнул он. — Если ты похожа на остальных женщин, то наверняка прибудешь в мой дом с таким количеством платьев и безделушек, что хватило бы нарядить монастырскую школу!
Каждый дюйм свободного места будет забит до отказа твоими туалетами. Разве я не прав?
— Месье Рено оскорбился бы, будь все по-другому, — рассмеялась Отем. — Я привезу в Шермон груды сундуков.
Они спустились на первый этаж, и маркиз собрал в парадном зале всех слуг: мажордома Лафита, его жену-экономку, восемь горничных, Леона, чьей обязанностью было чистить серебро и золото, и Пинабела, следившего за канделябрами, лампами и люстрами. Только у него можно было взять свечи, которые он выдавал весьма неохотно. Был тут и Карон, шеф-повар, имевший под своим началом с полдюжины судомоек и двух поварят. Кроме того, у Себастьяна служили шесть лакеев и прачка по имени Метина, с мускулистыми руками и пышной грудью. В ее распоряжении были две помощницы.
— Может, госпоже маркизе потребуется горничная? — осведомилась экономка. — Моя племянница Оран прошла прекрасную выучку и вполне годится для такой важной должности.
— Если она согласна служить второй горничной и помогать моей Лили, буду рада видеть ее, мадам Лафит, — дипломатично ответила Отем.
— Она будет более чем счастлива служить столь знатной госпоже, — ответила экономка с довольной улыбкой. — Кроме того, она искусно шьет. У мадам не будет причин для жалоб.
— Вы так искренне приветствовали меня! Теперь я поняла, что буду очень счастлива в Шермоне. Надеюсь, вы и впредь будете заботиться обо мне.
Себастьян отпустил слуг. Те поспешно ретировались. Позже мадам Лафит выразила общее мнение, заявив:
— Мы все ждали момента, когда господин маркиз выберет новую жену. Думаю, новая госпожа будет доброй хозяйкой. Очевидно, что она любит господина и, кроме того, происходит из благородной семьи. Думаю, через год в детской запищит младенец.
Слуги, дружно кивнув, выпили вина за здоровье хозяина и его невесты.
Перед отъездом дамы познакомились с дворовыми слугами: старшим конюхом Арно, двумя младшими, шестью грумами, чистившими стойла и кормившими животных, кучером Анри, егерем Карлом и его помощником, псарем Ивом, у которого тоже был слуга в подчинении. Садовник Флорус командовал десятью парнями. Имелся также сокольничий Марлон и человек, на котором лежали заботы о голубятне.
— Ни за что не запомню все имена! — клялась Отем маркизу.
— Со временем запомнишь, — уверял тот. — Все это замковые слуги. А есть еще и те, кто работает на виноградниках и ухаживает за скотом. И со временем ты всех их будешь знать.
— По-моему, это так трудно — быть женой французского дворянина, — призналась Отем матери по дороге домой.
— Но, моя дорогая. Женщина должна управлять домом, знать, что в нем происходит, уметь распределять работу среди слуг и при этом зорко следить за всем. Ты весьма мудро обошлась с мадам Лафит, детка. Могла бы сказать, что у тебя уже есть горничная, но вместо этого предложила должность ее племяннице, пусть не ту, на которую она надеялась, но все же достаточно завидную. Ты прекрасно справишься, и, кроме того, я всегда буду рядом, чтобы помочь.
— Есть ли новости из Англии, мама? — внезапно спросила Отем.
— Есть, но не слишком хорошие. Я не хотела говорить тебе до свадьбы, но какая, в сущности, разница? Король Карл с шотландской армией вторглись в Англию. Нужно ли объяснять, каковы были чувства англичан? Вместо того чтобы встать на сторону законного монарха, они в ужасе прятались и зажимали уши, заслышав пронзительный вой волынок. При этом они в один голос вопили, что их пытаются захватить шотландские дикари. Король для них ничего не значил. Собственно говоря, англичане никогда особенно не любили Стюартов. При всей их ненависти к мастеру Кромвелю шотландцев