Жигуль они бросили прямо здесь, на стоянке, предварительно сняв номера и оставив ключи в замке. Машинка выполнила задачу, и теперь ее судьба была в руках того, кто до нее доберется первый. Пересев в тяжелые тягачи, они тронулись в обратный путь. Как и в прошлый раз, в документах груз был указан как маринованные грибы, только получатель был другой, какая-то неизвестная фирма в Австрии.
— У меня ни загранпаспорта нет, ни визы! — сразу предупредил Дэн.
— Это тебя не касается! Мы только до границы, а дальше пойдут другие, — отмахнулся старший. — Твое дело сейчас рулить.
Дэн не задавался нелепыми, на его взгляд, вопросами вроде того, зачем понадобилось Ивану гонять фуры с грибами из такой дали в Европу. Это не его дело, и нечего совать свой нос куда не следует. Тяжелая машина послушно катилась по широкому шоссе. Дэн насвистывал в такт песенке, льющейся из динамиков, и мечтал о том, как вернется домой, вытянется на тахте и всласть отоспится. Он на время совершенно забыл, что живет у Ивана и тахта эта вовсе не его, да и отоспаться ему наверняка не даст Варвара, снова что-нибудь придумает. Человек быстро ко всему привыкает. Даже то, что он не виделся с матерью уже почти месяц, совершенно не волновало в данный момент. Подумаешь, месяц, ей все равно не до него. У нее наверняка очередной роман, она последнее время даже дома почти не показывается. В основном живет на даче. Ей, как она утверждает, там спокойнее. Как же, спокойнее, просто неудобно развлекаться с любовником при взрослом сыне, вот и вся незадача. После развода с мужем она пустилась во все тяжкие и совершенно перестала обращать внимание на Дэна. Ну и пусть, он вполне сможет справиться сам. Вот сейчас у него есть какая-никакая работа. Пусть и рабство, но зато вполне комфортное. Единственное, что плохо, так это то обстоятельство, что Варвара достает. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Приходится мириться. Виктор рассказал ему кое-что, и Дэн усвоил, что сопротивляться, а тем более перечить Варваре себе дороже. Поэтому лучше не выводить ее из себя. Пусть будет, что будет.
На таможне их даже не досматривали, может, у Ивана тут все было схвачено, а возможно, ни у кого не вызвал подозрения груз. Что ж, и то хорошо. До границы оставалось немногим более шестисот километров. Солнце нещадно палило в открытое окно. Ветерок играл с болтающимся на ветровом стекле вымпелом. По обочинам стояли девчонки, выбравшиеся на заработки. Что же, все правильно, не хочешь пахать на земле — раздвигай ноги. Дэн с сожалением подумал, что старший даже не додумается притормозить ненадолго и слегка разгрузиться. Недорого ведь! А удовольствие получишь! Придется терпеть. Женщины у Дэна уже не было давно. С месяц, наверное. Как только он подумал об этом, так сразу же в мозгу вспыхнули такие откровенные картинки, что сидеть стало неудобно. Передвинув левую ногу в тень дверцы, он тяжело вздохнул, но к рации не прикоснулся. Еще чего! Выслушивать ернические комментарии Виктора и раздраженное бормотание старшего совершенно не хотелось. Дорога все дальше вела на запад.
Пытаясь немного отвлечься от нахлынувшего желания, Дэн покрутил ручку настройки приемника. Вот смех, машина классная, а приемник древний, чтобы на другую волну настроиться, приходится ручку крутить. Послушал прогноз погоды по трассе. Ничего страшного, через сто пятьдесят километров уже идет дождь. Это даже хорошо, немного спадет жара. Ехать будет легче. Приблизительно через час впереди небо начало хмуриться, изредка среди свинцовых туч поблескивали острые, извилистые молнии. Старший на головной машине немного снизил скорость. Встречные машины неслись мокрые, забрызганные, а над головой по-прежнему все еще сияло солнце.
Серая гудящая стена появилась неожиданно, словно материализовавшись из только что чистого и прозрачного воздуха. Громыхнуло так, что заложило барабанные перепонки. И тут началось! Вспышки молний следовали одна за другой, грохот громовых раскатов превратился в непрерывную канонаду. Свет включенных фар отражался от дождевых струй, и Дэну казалось, что тяжелый грузовик прямо сейчас врежется в эту полупрозрачную стену. Со звоном рассыплется лобовое стекло, острые осколки врежутся в лицо, выколют глаза, вонзятся прямо в мозг. Нога сама нажала на тормоз. На мокром асфальте фуру начало раскручивать. Дэн, преодолевая страх, отпустил педаль и осторожно прибавил газ. Машина начала выравниваться. Идущая впереди фура, которую вел Виктор, уже полностью исчезла за серой пеленой дождя. Дэн вдруг ощутил непередаваемое одиночество. Чувство было такое, словно он остался один-единственный на всем белом свете. Непонятный страх сковал все тело. Руки вдруг стали тяжелыми и непослушными. Глаза, напряженно всматривающиеся в сверкающую стену дождя, расширились, готовые вылезти из орбит. Сердце заколотилось, словно заячий хвост. Пытаясь унять предательскую дрожь в коленях, Дэн матерно ругался, перекрикивая хрипящий из-за разрядов приемник.
Гроза закончилась сразу, одним махом, словно ее и не было. Опять засияло солнце, на быстро подсыхающем асфальте прямо на глазах исчезали мокрые следы шин. Впереди, на прежней дистанции, маячила синяя фура Виктора. До границы оставалось не более шести часов дороги.
— Как дела? Все целы? — прохрипела рация.
— У меня полный порядок! — отозвался Виктор.
— Я в норме, — нажав кнопку, ответил Дэн.
— Ну и слава богу. Поехали дальше. По прогнозу у нас впереди еще один грозовой фронт, километров через восемьдесят-сто, — успокоил старший и отключил рацию.
Лена вошла в свой кабинет, привычно распахнула окно и посмотрела на пыльную листву дерева напротив. Олег больше не позвонил. Пропал где-то и даже не думал объявляться. Настроение было гадким настолько, что жить не хотелось. Она чувствовала себя брошенной и одинокой, а тут еще и новый больной. Его привезли вчера поздним вечером, в тяжелом состоянии, без сознания. Осмотрев его, Лена пришла к крайне неутешительному выводу. Снова в отделении будут неприятности. Хотя установить личность не составило проблем, по крайней мере, со слов вызвавшего скорую помощь человека, но вот следы ударов на теле раненого оказались слишком характерные. Уж кто-кто, а Лена насмотрелась на них в изобилии. В том, что избивали мужчину не чем иным, как резиновыми дубинками, сомнений не было. Вот только в карточке было написано, что потерпевший упал с лестницы. Вывод напрашивался сам. Теперь еще не хватало судмедэкспертизы и последующих судебных тяжб. Просмотрев самые срочные документы, Лена вышла в унылый больничный коридор и пошла на очередной обход. В палате, где когда-то лежал Олег, разместили избитого мужчину. Когда она вошла, он открыл глаза.
— Где я? — хрипло спросил он.
— В больнице. Что с вами произошло? Вы помните? — спросила Лена.
— Так, неприятности на работе, — ответил мужчина.
— Вы помните, кто вы, как вас зовут?
— Да, Анатолий Карпинский. Предприниматель. Адрес нужен?
— Нет, спасибо, он есть в вашей карточке. Так что же с вами случилось, Анатолий?..
— Эдуардович, — подсказал мужчина. — А вы?..
— Ваш врач, Марченко Елена Владимировна. Как вы себя чувствуете?
— Средне, не могу сказать, что очень хорошо. Вы с моей женой связались?
— Я не в курсе. Вы кого просили об этом?
— Девочку, что была утром. Медсестра, кажется.
— Хорошо, я узнаю. Вы можете двигаться?
— Попробую. Только, простите… встать… боюсь… не получится. Голова слишком кружится.
— Нет, вставать вам пока не стоит. У вас сотрясение мозга, так что нужно лежать. Я просто хочу узнать, можете ли вы двигать руками, ногами.
— Да, — Карпинский поднял обе руки. — Вполне успешно.
— Позвольте, я вас осмотрю, Анатолий Эдуардович, — сказала Лена, отбрасывая тощее одеяло.
Сине-черные полосы от дубинок местами покрывали тело так плотно, что сливались в единый кровоподтек. Особенно сильно были разбиты бедра и предплечья обеих рук.
— Крепко же вам досталось, — задумчиво сказала Лена, разглядывая побои. — Будем составлять акт?
— Бессмысленно. Своих они не выдадут. Встану на ноги — сам разберусь, — сдержанно ответил Карпинский.
— Не боитесь, что результат будет еще хуже? — поинтересовалась Лена.
— Хуже уже некуда! Я догадываюсь, чьих это рук дело. Пожалуйста, свяжитесь с женой. Она в опасности!
— Я постараюсь, а вы не волнуйтесь. Все будет в порядке. Я прямо сейчас позвоню ей, — постаралась успокоить Карпинского Лена.
Вернувшись в кабинет, она попробовала связаться с женой Анатолия Эдуардовича, но, к сожалению, ни домашний, ни мобильный телефоны не отвечали. В тот момент Лену это немного удивило, но особого значения она не придала. Привезли парня, попавшего в автокатастрофу, и потребовалось срочное хирургическое вмешательство. Вечером, уже возвращаясь домой, она вспомнила о невыполненном обещании, но решила, что сделает это завтра. Все равно бумажка с телефонным номером осталась у нее на столе в кабинете.
От Олега по-прежнему не было звонков, это сильно злило Лену, но, уставшая за день, она немного почитала и вскоре уснула. Сны пришли тревожные, страшные, сумрачные. Ей снилась холодная, перемешанная с крошевом льда черная ноябрьская вода. Какие-то люди в мохнатых шапках набивали мешки мерзлой землей. Злая луна в разрывах быстро летящих по темному ночному небу облаков. Сбивающий с ног жестокий ветер. На пригорке, у огромного гранитного валуна, широко расставив ноги в разбитых, дырявых ботфортах стоял Олег в развевающемся рваном плаще. Придерживая левой рукой треуголку, он что-то яростно кричал. К нему подбегали офицеры, выслушивали его приказы и стремглав уносились прочь. Ржание тощих, измученных, голодных лошадей оглашало окрест. Они вставали на дыбы, не желая идти в ледяную воду, но, не менее измученные, люди тащили их, упирающихся, за собой, заставляя тянуть тяжелые пушки. Где-то впереди, скрытые ночным мраком, почти невидимые за зарядами снежной крупы, обмороженные, уставшие солдаты некогда великой армии, надрываясь, стаскивали пушечные стволы с лафетов и укладывали их вместо бревен в гать. Решительный командир отдал, казалось бы, безрассудный приказ мостить дорогу пушками, чтобы сохранить обоз. Что в том обозе, знать не полагалось, но слухи самые невероятные бродили и среди старых ветеранов, и среди прибившихся во время отступления итальянцев. Только в том, что их суровый командир до конца останется предан императору, не сомневался никто.