Он достал из кармана золотую зажигалку со своими инициалами и бросил ее в сумочку.
Когда все приготовления к уходу были готовы, Дербенев обратил внимание на телефон.
– Здесь есть автоответчик. Старый образец с кассетой. Надо оставить ей сообщение – назначить свидание в «Маяке». А ты женским голосом с металлическим оттенком укажешь время звонка.
– И что это даст?
– А то, что главным подозреваемым в краже бриллиантов остаюсь я. Но я погиб. Бриллианты не горят, а в обломках фургона их не найдут. Значит, я их кому-то передал. Почему не Оксане? Может быть, сейф она арендовала по моему приказу. Я погиб, Оксану убили конкуренты, ключ остался в сумочке, сумочку найдет Скуратов…
– А где же бриллианты? Думаешь, Алина даст кому-то поиграть своими камешками? Скорее удавится.
– Алину я беру на себя. Банкиры клюнули на ее появление в бриллиантах. Они знают, что ты ушла с голой шеей. Почему бы не включить их в игру?
– Они сами сопрут украшение.
– Не уверен. Посмотрим.
Через пятнадцать минут мимо консьержки прошла Оксана. Ну а кто же еще? Ее платье, собачка на руках, шофер такси нес чемоданы.
Глава 2
1
Она услышала звук открывающейся входной двери и выбежала в гостиную. Улыбка сползла с ее лица. С веранды в дом вошел мужчина в форме майора милиции.
– Это ограбление? – спросила хозяйка.
– Нет. Я проверял, подходит ли ключ к вашей двери. Он подошел. Значит, сомнений уже не осталось.
– Что вам нужно?
– Вы Екатерина Андреевна Дербенева?
– А кто еще может находиться в моем доме?
– Ваш муж. Я майор Баранов из управления милиции Ленинского района Подмосковья. Есть предположение, что ваш муж Всеволод Николаевич Дербенев погиб этой ночью в автомобильной катастрофе. Фургон, в котором он ехал, столкнулся с бензовозом. Произошел взрыв, все погибли. Трупы сильно обгорели, мы обязаны привлечь родственников к опознанию.
– Мой муж уехал в Карелию на рыбалку. И у него нет никакого фургона, он ездит на джипе.
– Я все понимаю. Но дело в том, что металлические предметы, найденные у трупов, сгореть не могли. Среди них были эти ключи. Они подошли к вашей входной двери и к калитке у ворот. Так что вам придется проехать со мной в морг. Труп можно опознать по коронкам, зубам. Вы же врач, Екатерина Андреевна, сами все знаете.
– У меня есть рентгеновский снимок мужа. Год назад у него был перелом ключицы.
– Очень хорошо. Рентген мы сделать сможем. И дай бог, чтобы снимки не совпали.
– Вы слишком деликатны для милиционера. Подождите, мне надо собраться.
Милицейская машина стояла возле ворот загородного особняка. Немного дальше по дороге скучал неприметный «жигуленок». Когда майор и хозяйка дома уехали, из «жигуленка» вышло четверо мужчин и, воспользовавшись веревками с крюками, ловко перемахнули через трехметровый забор из стальных копий.
Опытный адвокат Роман Лукич Лурье, работающий на самые известные фамилии Москвы, очень хорошо знал своих клиентов, а потому был крайне удивлен решением Савелия Георгиевича Гурьева.
– Вы хотите переписать все акции алмазодобывающего концерна на имя своей жены?
– Дочери! – подчеркнул банкир. – Дочери. Ирины Савельевны Гурьевой. И не стройте из себя идиота, Роман. Вы прекрасно знаете, о ком идет речь. Документ надо оформить задним числом. Скажем, маем месяцем.
– Вы же понимаете, что потеряете контроль над акциями.
– Не имеет значения. Я все еще остаюсь учредителем концерна и вхожу в совет директоров. О своем решении я уже информировал концерн.
Они сидели в кабинете банкира у него дома, при разговоре присутствовала дочь Гурьева – Анна, точнее, Ирина, так как Анной была жена Гурьева, но лишь единицы знали о том, что дочь и жена одно и то же лицо.
– Давайте оговорим некоторые детали, прежде чем подписывать документы. Все акции на сто миллионов долларов вы передали в качестве залога за прокат бриллиантов гарнитура «Око света» Алине Малаховой, жене ювелира Печерникова. У меня вопрос. Алина требовала от вас сертификат на собственность акций?
– Нет. Ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову, что я могу кому-то отдать, продать или подарить акции, бешено растущие в цене.
– Значит, вы совершили подлог. Вы отдали акции, принадлежащие вашей дочери, чего делать не имели права. Это стопроцентное мошенничество. Алина может подать на вас в суд. По закону она обязана вернуть акции Ирине, но вы можете не возвращать ей бриллианты. Я в курсе событий, Савелий Георгиевич, и до меня, как и до многих в Москве, дошли слухи о краже на вчерашнем вечере в отеле «Континенталь». Вы попадете под подозрение в первую очередь. Это же стопроцентная афера, вы себя дискредитируете перед обществом и вкладчиками.
– Когда эта афера вскроется, меня на свете не будет, я уже не первый месяц жду выстрела в затылок. Только после моей смерти банк сможет реализовать акции как правопреемник моей собственности. Именно мое имущество указано в залоге под кредит, полученный мной в банке. Теперь они ничего не получат. Уже нет смысла меня убивать. На данный момент стоимость акций подскочила до полумиллиарда, и вы думаете, я позволю получить эти деньги прохвостам? Нет! А на свою репутацию мне плевать. Мои заместители не станут раздувать скандал. Банк – все, что у них есть, в то время как меня он уже перестал интересовать. Соответственно и банковские вкладчики. Алина тоже не будет раздувать скандал, с ней мы как-нибудь договоримся. Она же прекрасно понимает, что акции придется отдать, и ей ее репутация не безразлична.
– Значит, гарнитур утерян? – тихо спросил Лурье.
– Во всяком случае, мне он не нужен. И я не знаю, кому он может понадобиться. Его невозможно продать, он уже внесен в мировые ювелирные каталоги. Ни один ювелир не решится купить его, не говоря уже об аукционных домах. В чем же вы видите аферу? Мне не нужные бриллианты, Алине не нужны чужие именные акции. Я не вижу состава преступления для открытия уголовного дела.
– Хорошо. Я ваш раб. Давайте займемся документами.
2
Алина обожала перевоплощаться. Актриса милостью божьей. Она не очень сильно меняла свою внешность, но результаты были поразительными. Паричок, макияж, пара деталей, походка – и перед нами другая женщина. В банк ее привез Валерий Волков на красном джипе Дербенева. Алина знала, что банкиры ведут наблюдение за своими клиентами, все снимают на пленку и по мере необходимости просматривают видеоматериалы. Нужно ли в таком случае использовать машину одного из подозреваемых, к тому же погибшего в автокатастрофе? Нужно! Главное, считала женщина, посеять хаос в головах тех, кто заинтересован в розыске бриллиантов, картин и виновников скандала. Пока банкиры ничего не знали о Дербеневе. Его видели на банкете, Сева даже ухитрился с ними сфотографироваться для журнала «Глоб». Но кто он такой, они даже не догадываются. На покойника теперь можно валить все. Машина Дербенева – лишь небольшой штрих в конспирации.
Сегодня Алина красовалась в коротком рыжем паричке и в платье Оксаны, которое ей передала Анна прошлой ночью, когда вывезла вещи из съемной квартиры, оставив в ней труп прислуги и сумочку с уликами. Анне помогал сам Дербенев, живой и здоровый. Идея с хаосом принадлежит ему. Он оставил кучу противоречивых улик и непонятных слов на автоответчике. Рано или поздно каждая деталь сыграет свою роль, а пока надо продолжать путать следы и составлять ребусы.
У Алины имелась своя ячейка в банке Гурьева. Она не хранила в ней ничего ценного, а потому не стояла на контроле у службы безопасности банка. Не привлекая к себе внимания, клиентка прошла в отсек частных сейфов, где по предъявлении ключа тебе открывали допуск в царство стальных дверей. Долго она не задерживалась, оставила в своей ячейке черную замшевую коробку и ушла. Волков ждал ее в машине. В камеру видеонаблюдений его лицо не попало – стекла джипа были затонированы.
– Моя персона не привлекла их внимание, Лерочка, – сказала Алина, сев в машину. – Если будут просматривать пленку, спутают меня с Оксаной.
– У той курицы не такие красивые ноги.
– При чем тут ноги? Брошь на платье будет главной деталью для узнавания, у них камеры старые, изображение дают нечеткое. Кризис, на новое оборудование тратиться не время.
– Куда едем?
– Я хочу знать, какие новости есть у официанта, но сначала надо повидаться с полковником Кулешовым.
3
Часовая беседа с главным сыщиком успокоила Алину. Следствие не тронулось с места. В фойе гостиницы работал кинооператор, нанятый Алиной, он снимал то, что она велела снимать. Пленку она передала полковнику. Пусть ломает голову. Дербенев попадал в объектив кинокамеры десяток раз, и, учитывая его популярность в знаменитом доме на Петровке, им заинтересуются в первую очередь. У полковника к Дербеневу было особое отношение. Он охотился на него не первый год и каждый раз проигрывал схватку.
Теперь надо проверить, как дела идут у репортера Скуратова. Этот парень в светских интригах знал толк, с ним придется поработать отдельно. В то, что Кулешов может привлечь Веню Скуратова к следствию, было трудно поверить, но это случилось, и к такому обороту дела никто из заговорщиков не был готов. Скуратова пришлось взять под наблюдение, им занимался Герман. Германа Алина знала плохо, его привлекла Анна Гурьева. Ей сказали, что он опытный сыскарь, когда-то служил в контрразведке. За провал операции и стрельбу в городе был уволен из органов. В те смутные времена, когда сносили памятник Дзержинскому, в ФСБ царила анархия, руководили конторой случайные люди, слабо знающие специфику организации. Лучшие профессионалы оказались не у дел. Одни сами ушли в никуда, других уволили, и лишь немногие удержались на плаву.
Герман Карлович Лацис ждал Алину в ресторане «Трапеза», где они обычно встречались, если требовалось решение вопросов, не нуждающихся в обстоятельных обсуждениях.