– И не пытайся, – предупредил Гарибальди. – Не пытайся, черт побери, или… – он осекся на полуслове, его губы задрожали.
Мгновение никто не шелохнулся, и тут Жерар заметил кое-что, отчего холодок пробежал по его спине.
Палец Гарибальди, давивший на спусковой крючок. Недостаточно сильно, чтобы оружие выстрелило.
Тор сделал четыре больших шага, потянулся и осторожно высвободил оружие из пальцев Гарибальди. Затем он приставил ствол своего собственного пистолета к голове Гарибальди.
– Я собираюсь снова позволить вам двигаться, – сказал он, – и вы уберете вашу руку с шеи Шиган.
Рука Гарибальди внезапно сжалась и он мучительно перевел дух. Затем медленно поднял руки вверх.
Шиган вывернулась из его объятий.
– Бьорнессон, дайте мне мое оружие, – бросила она.
– Всего минуту, лейтенант, – сказал Бьорнессон. – Я хотел бы узнать…
– Бьорнессон, это приказ.
Великан уставился на нее, его голубые глаза были непреклонны.
– Лейтенант, для протокола, я думаю, что мне лучше временно отстранить вас от должности, пока я не смогу… – его голос вдруг оборвался, будто у него что-то застряло в горле, затем он схватился обеими руками за голову и застонал. Оружие вылетело из его руки.
Это сделала Шиган.
Она подхватила его и выстрелила с пола, ранив одного из молодых копов – юного китайца – на дюйм левее сердца. Оставшиеся четверо ответили таким интенсивным огнем, что это здорово смутило Жерара, спикировавшего в поисках укрытия.
Он мельком увидел Гарибальди, снова в движении – прыжке пантеры. Молния, вылетевшая из дула оружия Шиган, встретила его на полпути.
Он услышал еще три или четыре выстрела, а когда снова выглянул, то увидал Гарибальди, зажимавшего свое плечо стоя над бездыханной Шиган. Вся левая сторона ее лица была воспаленно красной.
Тор, пошатываясь, поднимался на ноги, у него шла кровь из носа и уголков глаз.
Гарибальди нагнулся и очень неторопливо взял PPG.
– Томпсон, вызови скорую, – проворчал он. – И кто-нибудь наденьте ей наручники. Бьорнессон, вы уже пришли в себя?
– Я… о… – он кивнул головой. – Да.
– Собирайте отряд. Мы идем на охоту.
Тор помедлил еще секунду, затем потряс головой. Один из копов занялся раненым – вероятно, ненадолго, благодаря характеру раны.
– Дербен, ты и Мессер останьтесь с Ли. Сообщите Бюро, что случилось. Остальные – вы слышали мистера Гарибальди. Настраивайтесь на работу. Мы должны поймать монстра.
Последний раз, когда Гарибальди охотился вместе с телепатом, это был сам Бестер. Они вдвоем преследовали продавца "прахом" на Вавилоне 5. Шеридан, не будучи поклонником Бестера, вынудил тогдашнего пси-копа принять наркотик, временно отключивший его способности. Даже без них Бестер показал себя чертовски хорошим охотником.
После того, как все закончилось, Гарибальди против своего желания зауважал Бестера. Тот был злобный, надменный тип, но то что он делал, он делал хорошо, с помощью своих способностей или нет.
Он все еще уважал Бестера, как мог бы уважать змею. Это не означало, что он полагал, будто этому человеку следует позволить дышать.
Эти копы тоже были хороши в своем деле. Это было поразительно, как они развертывались, ни слова не говоря, каждый сканируя свой сектор, быстро идя по узким улицам к отелю, где, предположительно, оставался Бестер.
– Я вызвал своих людей обратно, – сказал Жерар. – Думаете он еще здесь?
– Я его чую, – хмыкнул Гарибальди.
– Как ваше плечо? – спросил Томпсон.
– Жить – буду, – зловеще ответил Гарибальди.
Бестер успел сделать лишь несколько шагов от гостиницы, когда ощутил себя под прицелом.
– Привер, офицер д'Аламбер, – сказал он.
– Ни с места, мистер Бестер, – черты д'Аламбера проявились, когда он вступил в свет уличного фонаря.
– Я не вооружен.
– Вам меня не одурачить. Я знаю, что вы такое.
– Что ж, вы либо очень храбры, либо очень глупы. Я могу выключить ваш мозг как лампочку.
На самом деле он не смог бы. Усилия, приложенные им при "зачистке" Луизы без серьезного вреда для нее и за столь короткое время, нанесли ему тяжелый урон. Он мог всего лишь проникнуть в мысли полицейского, гораздо меньше – сделать что-нибудь с ними.
– Если вы ранили Луизу, то мне плевать, что вы сделаете мне.
– Ах. Я думаю, вы чересчур возмущены. Вы любите ее.
– Что вы ей сделали?
– Она там, – он кивнул на здание. – Она невредима. И я – вне ее жизни. Вам следует быть счастливым.
– Да, вы вне ее жизни. Я вас из нее удаляю.
– Вам придется убить меня.
– Я это сделаю.
Бестер вскинул голову, сознавая, что его время уходит. Казалось, он почти что слышал приближение своры.
– Вы никогда никого не убивали до сих пор, да, Люсьен? – тихо сказал он. – Я вам завидую.
– Заткнитесь.
– Нет, завидую. Есть момент, когда они умирают, когда вы понимаете, что лишили их всего, и они понимают это тоже. Это ужасный момент. Люди врут, что я лишен сострадания, потому что они хотят притвориться, будто никогда не могли бы делать то, что делал я. Но суть в том, что их призраки никогда не покидают меня. Я вижу их глаза во мраке. Я слышу их последние надсадные хрипы. Каждый мужчина или женщина, убитые мною когда-либо, преследуют меня. Звучит невыносимо, не так ли? Но это можно вынести – это требует лишь практики.
Фактически, это происходит лишь однажды. В первый раз, когда ты убиваешь и наблюдаешь, как уходит свет, ты понимаешь, как это ужасно. Но через некоторое время ты понимаешь, что можешь сделать это снова. Это хуже всего: ты никогда не будешь опять чист, никогда не смоешь с рук кровь, и чуть больше запачкаться – не имеет значения, не так ли?
Пистолет дрогнул.
– Вы просто пытаетесь одурачить меня.
– Остановить вас, да. Я не хочу умирать. Но одурачить вас? Нет. Вы знаете – то, что я говорю, правда. И Луизу, ее вы тоже знаете. Она еще любит меня, вам это известно. Она хотела бежать со мной, но я ей не позволил. Но если вы застрелите меня, меня, беззащитного человека, любимого ею, что она станет чувствовать к вам? Разумом она может понять, но в сердце своем никогда не простит вас.
– Ублюдок.
Бестер сделал шаг вперед.
– Я ухожу. Я не хочу причинять вам вред, Люсьен. Без меня Луизе понадобится каждый ее друг, а их у нее немного – вам это известно. Я не хочу лишать ее и вас также. Так что вам придется решать. Надеюсь, ради всех нас, вы примете верное решение.
С этими словами он очень осторожно двинулся мимо полицейского. Пистолет следовал за ним, а потом он почувствовал, что взгляд человека, буравящий ему спину, заколебался, дрогнул.
Готово. Мгновением позже он услышал, что дверь гостиницы отворилась. Он пустился бегом.
Глава 11
Подойдя к отелю, охотники сгруппировались и сразу рассыпались, как пирамида бильярдных шаров: одни – устремляясь в боковые улицы, другие – перекрывая окна и крыши вокруг. Двое взяли на мушку дверь.
– Он внутри? – спросил Гарибальди у Томпсона.
– Кто-то есть, – ответил Томпсон. – Я не чувствую Бестера, но у меня нет прямой видимости, и к тому же он может блокироваться.
– Я вхожу.
Он сбоку подкрался к двери и быстрым внезапным движением распахнул ее.
Внутри темной комнаты кто-то пошевелился, и он нацелил туда PPG.
– Ни с места! – крикнул он. – Кто бы ты ни был, ни с места!
– Я не он, – сказал некто, сгорбившийся в темноте. Он говорил по-английски с сильным акцентом. Мужчина.
Гарибальди держал человека на мушке, пока нашаривал выключатель.
При свете обнаружилось маленькое кафе. Мужчина средних лет в полицейской форме стоял на коленях возле женщины, поникшей у стола.
– Он что-то сделал с нею, – объяснил полицейский. – Он солгал. Он сказал, что не причинит ей вреда. Но я не могу привести ее в чувство.
Гарибальди не позволил оружию дрогнуть. Кто скажет, не новый ли это трюк Бестера, еще один из его зомбированных роботов? Повернешься к нему спиной, и этот парень может тебя прикончить.
– Брось оружие и толкни сюда, – скомандовал он.
Вокруг него Томпсон, Жерар и Бьорнессон прикрывали лестницу и другие различные выходы. Полицейский подчинился, положив свой пистолет на пол и хорошенько наподдав ногой.
– Он здесь? – спросил Гарибальди, подбирая оружие.
– Нет, – коп оглянулся на женщину. – Я вызвал скорую, но…
Бьорнессон сунул оружие в кобуру и шагнул к ним обоим. Он опустился возле женщины на колени, пощупал пульс, затем на мгновение сконцентрировался.
– Думаю, с ней все будет в порядке, – сказал он. – Ее "зачистили" – очень профессиональная работа, вероятно дело рук Бестера.
– Да ну? Неужто? – спросил Гарибальди голосом, полным сарказма. Затем, несколько более задумчиво. – Она может что-то знать. Ты можешь добыть из нее что-нибудь?
– Не сейчас. Она в деликатном состоянии.
– Попытайся.
– Нет! – полисмен вдруг вскочил, сверкая глазами. – Она достаточно пережила. Оставьте ее в покое. Оставьте ее, или, помоги мне…
– Не волнуйтесь, сэр, – успокоил Бьорнессон, бросив взгляд на Гарибальди. – Я не стану ее трогать. Как я сказал, она в деликатном состоянии.
Гарибальди молча выслушал это. Правду ли говорил Бьорнессон, или это была просто другая тактика проволочек? Может, он тоже один из бестеровских – только более искусный в этом, чем Шиган.
– Я проверю остальные помещения, – сказал он.
Он двигался из номера в номер, включая свет, вышибая двери, когда им никто не отвечал. Томпсон и Жерар следовали за ним, успокаивая и опрашивая постояльцев отеля, пока он обыскивал укромные места.
Все это время он чувствовал, что Бестер улизнул. Но, может быть, Бестер и хотел, чтобы он так думал, в то время как прятался, злорадствуя, в каком-нибудь уголке дома. Он должен это выяснить.
За одной из дверей он нашел обломки компьютера, от которых несло озоном, вероятно из-за преднамеренной перегрузки. Он быстро обыскал комнату, нашел какой-то странный наряд типа халата и шкаф по большей части черной одежды. И прикнопленный к стене возле зеркала в ванной рисунок углем. Глаза Бестера смотрели с портрета, издеваясь над ним.